Свет мой, зеркальце, соври!
Шрифт:
– Папа! Папа, я к тебе! Меня сюда привезли, но кто – не знаю… Мне глаза завязали…
Дальше Аркадий не слушал. Он поверить не мог, что главное в его жизни приключение закончилось так бездарно. Что, и это все? Ни стрельбы, ни красоток!
А может, не все? Аркадий спешно побежал к урне, Степа семенил следом. Но пакета уже не было…
Так что конец, точка. Степе отец строго-настрого запретил рассказывать матери или кому бы то ни было о том, что случилось. Не из-за страха перед наказанием за кражу, просто чтобы не портить приятные воспоминания.
Аркадий даже злился на Степку теперь. Почему все
Но злиться по-настоящему Аркадий Струпень умел только все в тех же фантазиях. В реальности он вернулся к привычному существованию: ходил на работу, слушался жену, правда, к сыну стал относиться хуже, но Любаша надеялась, что это временно. Не бьет – ну и ладно.
В общем, вся история стала маленьким счастьем Аркадия, которое он тщательно скрывал ото всех.
О том, что с помощью украденного им можно очень болезненно и жестоко отнять чью-то жизнь, Аркадий Струпень даже думать не собирался.
Глава 10
Просыпаться в загородном доме было просто чудесно. За приоткрытым окном поют птицы, им совсем не мешает мягко жужжащий кондиционер, на стене – солнечные тени веток. У Даниила вообще красивый участок, садовник старается.
Общее впечатление портила только ноющая боль в руках и ногах. А еще тот факт, что с Даниилом ей общаться нельзя.
Надеяться, что предельно внимательный адвокат не заметит обилия повязок, было по меньшей мере наивно. А рассчитывать, что она выдержит допрос с пристрастием и втюхает ему какую-нибудь невинную версию о падении с лестницы, – еще наивнее. Агния прекрасно понимала, что расколется. Она никогда не видела, как Даниил Вербицкий работает, но подозревала, что травма позвоночника не лишила его способностей инквизитора.
А ему волноваться нельзя, до операции меньше недели осталось. Поэтому было решено, что Агния будет скользить по дому тихой мышкой, не привлекая к себе внимания, а днем, когда оправится, и вовсе поедет в город, на работу.
С болью в руках и ногах помогли справиться таблетки, выданные вчера в клинике. Настроение совсем подпрыгнуло: никто Даниила убить так и не попытался, Агния лично убедилась, что охраны и в поселке, и конкретно в доме Вербицкого хватает. Никто его не тронет!
Сейчас бы поболтать с этой несостоявшейся жертвой, так нельзя же! Но ничего, запах яичницы и жареного бекона, пробивавшийся с кухни, не дал отчаяться. Похоже, Маша готовит на летней кухне… чего только в этом доме нет!
Агния вышла из спальни, прокралась мимо комнаты Даниила, благо дверь была закрыта, и скользнула на первый этаж. Таблетки работали хорошо, боли не было, и лишь проступившие пятна крови указывали на то, что бинты у нее не для украшения. Но перебинтовывать нельзя, доктор сказал, что сам это сделает, в больнице.
Маша возилась на летней кухне, накрывала на стол.
– А я знала, что ты сейчас проснешься, – улыбнулась домработница.
– Это потому что ты умеешь воздействовать на мой желудок, – вздохнула Агния.
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, бодрячок! Пока таблетки не кончились.
А где Вадим?Агния хотела поговорить с начальником охраны еще по пути в коттедж, но не выдержала и уснула – видно, в клинике вкололи что-то. Проснулась уже в гостевой комнате, поужинала там же, послушала причитания Маши и снова отключилась.
Вадиму-то от нее ничего не надо, он все узнал. А вот Агния не успела задать ни единого вопроса, ради которых вообще устраивала эту встречу. Тут еще и новые проблемы наметились: чьей кровью ее облили?
– Вадим уехал по делам каким-то срочным, – беззаботно ответила Маша. Конечно, откуда у нее заботы! – Сказал, что в районе двенадцати заедет, отвезет тебя на перевязку.
– Да я сама съезжу, – отмахнулась Агния.
– Ага, если только на метле слетаешь! Твоя-то машина там осталась!
Об этом Агния как раз не подумала. А ведь и правда, Вадим ее на своей вез! Конечно, с «Хондой» за это время ничего не случится, но все равно неприятно, что она одна, забытая, там стоит.
– Твои вещи я постирала, в том числе и рюкзак, – продолжила домработница. – Все, что в нем было, в подвале лежит.
– Почему в подвале?
– Потому что у нас там прачечная. Как же ты забавно в моих вещах смотришься!
Тут Агния была с ней согласна, она действительно была похожа на Малыша, который покопался в шкафу Карлсона.
Завтрак прошел быстро. Маша постоянно трещала что-то свое, Агния периодически кивала. Может, и надо было слушать, но девушке было не до того. Она пыталась найти связь между нападением на нее и возможным покушением на Даниила.
А никакой связи! За Даниилом охотится женщина, на нее напал мужчина. Держать трех здоровенных собак где-то за стройкой женщина тоже вряд ли могла. Нет, это все-таки совпадение, просто повезло ей нарваться на психа. Никто ведь толком не знал, что она у этого озера с Вадимом встречается, так что и ловушку приготовить не мог!
И вообще она не Шерлок Холмс, пока что ничего путного не узнала. Устраивать ради любопытной девахи покушение, да еще такое… Нет никакого смысла. Проще точно так же подойти, пристрелить или ножом ткнуть и убежать, поймать бы никто не успел.
«Фу, дура! – мысленно возмутилась Агния. – Нашла что придумывать!»
Но страха все равно не было. Девушка доверяла Вадиму, знала, что он не позволит этому повториться.
Кстати о Вадиме… Девушки уже заканчивали чаепитие, когда за забором послышалось мягкое урчание его джипа. Очень скоро начальник охраны вошел во двор и, стараясь как можно быстрее миновать участок, просматриваемый из окна Даниила, направился к летней кухне. Маша тут же вскочила со своего места, зазвенела тарелками.
– Хозяюшка, – оценил ее усилия Вадим. – Что бы мы без тебя делали!
Но Маша отнеслась к своей незаменимости неожиданно трезво:
– Новую домработницу наняли бы!
Агния тихо хихикнула, Вадим улыбнулся:
– Может, и так, но ты у нас все равно солнышко. Привет, Агния, как самочувствие?
– Отлично! И… спасибо тебе большое. Правда. Я у тебя уже дважды в долгу.
– Перестань, – отмахнулся начальник охраны. – Это я замешкался. Но я и подумать не мог…
– Не начинай, мы это все вчера обсудили. Мое мнение не меняется, я тебе должна. Ты мне лучше скажи, что-нибудь новое слышно?