Свет над тайгой (сборник)

— Включить дюзы маневра! — скомандовал капитан, и Карранса повернул до отказа рукоятку мощностей.

Плотная волна перегрузок навалилась на людей, наливая свинцом тело, придавливая каждого к спинке противоперегрузочного кресла. На автоматически включившемся экране обзора перед капитаном возник стройный, как бы летящий силуэт «Ренаты». Из дюз маневра ее вырывалось ослепительное пламя, языки которого терялись в бесконечности. Пламя было особенно ярким на фоне вечного мрака космоса. Кустики антенн кругового наблюдения по бокам и на носу «Ренаты» равномерно вращались, посылая изображения на бесчисленные экраны головной рубки.

Все было как обычно. Необычным было только одно: общая мощность двигателей никак не соответствовала фактической силе тяжести на корабле. Последняя была гораздо меньше расчетной…

Капитан коротко переговорил с гравистом, и тот подтвердил его наихудшие опасения.

При такой мощности дюз люди должны были бы буквально вдавиться в спинки своих кресел, не в силах рукой пошевелить. По расчетам Джеральда Иварссена, ускорение силы тяжести должно было составить величину порядка пяти Ж, а между тем стрелка ускорений показывала едва 1,9…

— Похоже, кто-то могучей рукой схватил сзади корабль и удерживает его, — пробормотал капитан, не отрывая взгляд от серебристой точки. Минуты тянулись так долго, что, казалось, время застыло.

Медленно-медленно двинулась серебристая точка в далекий путь к черной вертикальной нити. Она ползла настолько нехотя, что хотелось подтолкнуть ее.

Прошло полчаса, и сила тяжести на корабле начала ослабевать. Люди в рубках почувствовали невыразимое облегчение. Но это не радовало их: ведь это означало, что «Рената» крепко прикована к чему-то неведомому, и это неведомое цепко удерживает ее в своих смертоносных объятиях…

Серебристое пятнышко, не пройдя и полпути, замедлило движение, затем и вовсе замерло, после чего медленно поползло назад, прочь от черной вертикальной нити…

* * *

Прошло уже четверо суток с той минуты, как серебристая точка, движение которой впервые заметил пилот Карранса, начала свой роковой путь.

Двигатели маневра исчерпали свой ресурс и выключились. Ионные двигатели «Ренаты» продолжали работать на полную мощность. Несмотря на это, скорость пульсолета катастрофически падала. При столь мизерных скоростях, конечно, не могло быть и речи о том, чтобы включить пульсатор.

Большой совет корабля заседал недолго.

— При максимальном режиме сгорания топлива нам хватит ненадолго, — заявил Карранса, тяжело поднявшись с места. Веки его покраснели от недосыпания, под глазами обозначились мешки. Он был первым пилотом корабля, и в странной и опасной ситуации, которая сложилась, ему доставалось больше, чем другим.

— Конкретней, — попросил капитан.

— Вот данные, полученные от головного электронного мозга. — Карранса протянул капитану несколько узких пластиковых полосок, испещренных цифрами. Карлос Санпутер низко наклонился над ними, с минуту изучая. Затем передал другим.

— Та-ак, — протянул Стафо, — цифры довольно красноречивы. За три-четыре месяца такого режима сожжем все до капельки.

— Другими словами, мы не знаем, какая сила взяла нас в плен, — продолжил капитан. Слова его тяжело падали в напряженной тишине. — И потому я считаю, что двигатели корабля следует полностью выключить.

— Выключить?! — не удержавшись, воскликнула Антуанетта. В первое мгновение ей показалось, что она ослышалась.

— Да, полностью, — подчеркнул капитан. — И лечь в дрейф до полного выяснения причин, — он помедлил, — причин торможения.

Люди зашумели.

— Выключить двигатели «Ренаты» означает самоубийство, — бухнул Стафо, словно бросаясь в холодную воду. — Нам тогда всем не выбраться со дна этой потенциальной ямы.

— Что же вы предлагаете, Стафо? — спросил капитан. — Сжечь сначала остатки топлива, а потом опять-таки скатиться на дно ямы, но уже будучи абсолютно беспомощными?

Стафо подавленно умолк.

Мало-помалу с парадоксальным предложением капитана согласились все.

Антуанетта смотрела на Иварссена, полная дурного предчувствия. Хотя лицо «человека с железными нервами» было непроницаемым, в глазах его угадывались недоумение и растерянность. На какой-то миг девушке показалось, что действие происходит в замедленном сне и все это — мерцающие стены отсека, озабоченные лица товарищей, даже преданный взгляд Стафо, устремленный на нее, — призрачно и нереально.

Взоры экипажа обратились к Скале.

Все понимали, что в складывающейся ситуации фигура грависта становится заглавной.

— «Рената» не подвергается пассивному торможению, — сказал Иварссен.

— То есть как? — поразился Карранса.

— Дело обстоит совсем худо. Чем раньше мы это поймем, тем лучше, — сказал, как отрубил, Джеральд Иварссен. — Мы пока не можем понять природу внешних силовых полей, но они действуют на корабль не пассивно, а активно.

— Что это значит? — спросил капитан.

— Силовое поле тащит нас назад! — воскликнул Джеральд. — Понимаете, друзья? Тащит «Ренату» с чудовищной энергией. Вот как рыбаки помогают тащить яхту на берег после морской прогулки. В нашем сферофильме!

Все задвигались, зашумели. Антуанетта почувствовала, как Стафо сжал ее руку, и ответила слабым пожатием.

— Значит, если выключить все двигатели… — начал Карранса.

— К этому я и веду! — подхватил Джеральд Иварссен. — Если выключить все двигатели — это отнюдь не означает, что мы подвергнемся свободному падению и на корабле воцарится невесомость. Нет! Под воздействием активных внешних сил корабль приобретет такое огромное ускорение, которое человеческий организм вынести не в силах.

— Какой величины? — спросил капитан.

— Порядка двадцати четырех Ж, — сказал гравист.

Кто-то присвистнул. Каждый понимал, что при таком ускорении не поможет никакое противоперегрузочное устройство — человек будет сплюснут в лепешку.

— Силовые линии поля сходятся к центру, — продолжал гравист. — Это дает основание считать, что падение корабля не может длиться бесконечно. Преодолев какой-то участок пути, «Рената» остановится.

— Но от нас к этому времени останется мокрое место, — невесело пошутил кто-то.

— Мы могли бы включить дюзы в качестве тормозящих, — предложил Стафо.

— И это не решает дела, — сказал капитан. — Таких мощных и загадочных полей мы еще не встречали. Перед ними наши двигатели бессильны.

— И в пульсацию мы войти не можем. Что же остается? — сказала Антуанетта.

— Искать другие средства, — ответил капитан.

— Мы в безвыходном положении, — прошептал кто-то еле слышно, но его услышали все.

— Безвыходных положений не бывает, — отрезал капитан. — На время обратного пути, до полной остановки корабля, я предлагаю всем нам лечь в анабиоз. Вот что, — полуобернулся он к невысокому плотному мужчине с тронутыми сединой висками и волевым подбородком. — Вам, Либеро Кромлинг, нужно в кратчайший срок рассчитать для каждого члена экипажа кривую охлаждения биораствора, его концентрацию и все остальное. Исходные внешние данные возьмите у гравистов, — указал он рукой на Джеральда Иварссена.