Свет первой любви

К утру снегопад прекратился и ветер утих. Казалось, на сером небе вот-вот засияет солнце. Кеннет стоял в дверях хижины, притоптывая ногами, хлопая себя по коленям руками в перчатках, стараясь согреться. Майра аккуратно сложила плед и застегнула капюшон под подбородком. Оба молчали.

«Бег, – думал он. – Бег на месте. Сначала быстро, потом медленнее. И снова быстрее. Не обраать внимания на протесты, ахи и охи, на жалобы на усталость». Ему приходилось проделывать подобное… Несколько раз, в Испании. Он заставлял своих людей шевелиться, орал на них, ругал их, не отходил от них, становился в их ряды, бегал вместе с ними – только бы они не думали, что он издевается над ними. Он часто повторял им, что готов потерять людей под вражескими выстрелами. Но будь он проклят, если потеряет хотя бы одного из-за холода! И такого не случилось ни разу.

Граф вспомнил об этом теперь, утром, и мысль эта явилась с опозданием на несколько часов. Вчера это ему даже в голову не пришло. Бег на месте сохранил бы ей жизнь – и привел бы в ярость, без сомнения. Ну и пусть. Зато она пережила бы эту ночь.

Будущее представилось ему в самых мрачных тонах. Но что толку думать о будущем? Граф резко обернулся, чтобы посмотреть, готова ли она.

– Прежде чем мы уйдем отсюда, нам нужно кое-что сказать друг другу, – проговорила Майра.

Он уже решил, что они тронутся в путь, даже если снег глубок и найти безопасный спуск в долину окажется делом непростым. Конечно, она не возражала. Ее лицо на фоне темно-серого капюшона казалось бледным, осунувшимся – и совершенно спокойным. Вопреки его ожиданиям она не избегала его взгляда. Впрочем, ничего удивительного, это ведь Майра…

– Я не думаю, что в данный момент у нас есть повод для беседы, – ответил он. – Мы с вами взрослые люди. И знаем, как следует поступать. Нам нужно двигаться.

– Ах да… – кивнула она. – Знаем, как следует поступать. Полагаю, вы проводите меня домой и поговорите с мамой. Вы, конечно, возьмете всю вину на себя. Наверное, после этого вы напишете сэру Эдвину Бейли. Напишете откровенно… и тактично – и вновь возьмете вину на себя. Наверное, потом вы сделаете мне официальное предложение наедине, притворяясь, что брак со мной – самое сокровенное желание вашего сердца.

– Я думаю, что эту последнюю деталь можно опустить, – ответил граф, приходя в раздражение. Неужели она полагает, что он вне себя от радости из-за того, что вся жизнь его перевернулась с ног на голову?

– Опустить нужно вообще все, – заявила она. – Я не желаю, чтобы вы что-то объясняли, пытаясь выгородить меня. Я не желаю, чтобы вы делали мне предложение. Если вы его сделаете, я вам откажу.

– Вы опять ведете себя как ребенок, – поморщился граф. Ночью он взял ее дважды. Она, конечно, оказалась девственницей, как он и предполагал. Оба они должны смириться с тем, что их ждет в будущем. – Обсуждать здесь нечего.

– Разве отказ от брака с тем, кто мне неприятен и кому неприятна я, означает вести себя как ребенок? Напротив, по-детски было бы выйти замуж только потому, что обстоятельства вынудили нас… – Майра вскинула подбородок, глаза ее сверкнули.

– Вступить в интимные отношения? – закончил он. – Этим, Майра, занимаются мужья с женами. Или те, кто неизбежно становится мужем и женой.

– Что же, значит, я ваша первая женщина? – спросила она. – Иначе почему это неизбежное не случилось с вами раньше?

Граф нахмурился и проговорил в раздражении, похоже, не подумав:

– Вы моя первая леди. Вы же не женщина легкого поведения, Майра!

Глаза ее расширились, но она засмеялась:

– Маме скажут, что я ночевала в Данбертоне. Она уже так и считает. А в Данбертоне можно сказать, что вы ночевали в Пенвите. Никому не нужно знать, где и как на самом деле мы провели ночь.

– Даже сэру Эдвину Бейли? – спросил он и взглянул на нее, вскинув брови.

– Даже ему.

– А разве он не будет… несколько удивлен в первую брачную ночь?

Она взглянула па него с презрением:

– Разумеется, я расторгну нашу помолвку. Но за вас я не выйду замуж. Если будете просить меня об этом, вы только все усложните.

Его охватила необъяснимая ярость. Ему следовало бы обрадоваться, но он видел лишь презрение в ее глазах и помнил только о том, как ночью она лежала подле него, помнил, какой она стала горячей, когда он взял ее. Ей-богу, ей это понравилось! Но чего же он ждал от сегодняшнего утра? Что она посмотрит на него нежным взглядом любящей женщины? Это вызвало бы у него отвращение.

– И я ни в чем не виню вас, – продолжала Майра; ноздри ее раздувались, глаза сверкали. – Или вы думаете, я не знаю, как глупо было с моей стороны уйти из Данбертона? Не знаю, что вы рисковали жизнью, отправляясь искать меня? Полагаете, я не понимаю, что вы спасли мне жизнь? Да, спасли! Вряд ли я пережила бы эту ночь без вас. Думаете, я не знаю, в каком я перед вами долгу?

– Вы ничего мне не должны.

– Может быть, по-вашему, я теперь должна выплачивать этот долг каждый день, до конца своей жизни? Должна пытаться угодить вам и примирить вас с браком, в который вам придется вступить против собственной воли? Да я лучше умру, но ни за что не выйду за вас!

Ее щеки вспыхнули, и Кеннет понял, что она угадала его мысли. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Потом он шагнул к ней и, стащив с себя шарф, прикрыл ее шею. После чего повернулся к двери и переступил порог. Снег доходил ему до колена. Граф обернулся, чтобы взять Майру за руку. Она попыталась воспротивиться, но, в конце концов, поняла, что без его помощи ей не обойтись. Однако приняла эту помощь, сжав зубы, без благодарности.

Впереди вприпрыжку бежал веселый Нельсон.

Глава 9

Всю неделю после Рождества Кеннет старался постоянно находить себе занятия. Пока не сошел снег, он ежедневно проводил по несколько часов на свежем воздухе – катался на санях, лепил фигуры из снега, играл с кем-нибудь в снежки. Молодые кузены графа называли его «веселым славным парнем», племянник, племянница и другие дети постоянно требовали, чтобы он еще немного поиграл с ними. И даже некоторые взрослые присоединялись к нему, уверяя, что граф – необычайно любезный хозяин. По утверждению матери Джулианы Уишерт, эта барышня обожала развлечения на свежем воздухе.

Когда снег настолько стаял, что дороги снова сделались безопасными, Кеннет отправился сопровождать целый полк теток и кузин, отдававших визиты тем, с кем они познакомились на балу, и счел себя обязанным дожидаться окончания каждого визита. К сожалению, не представляется возможным, объяснил граф своим теткам, посетить мисс Хейз, поскольку дорога на Пенвит-Мэнор все еще опасна. Возможно, на следующей неделе… Но, конечно же, к тому времени дорогие тетушки уже уедут. Джулиана Уишерт и ее матушка отправились вместе с Кеннетом и графиней в Тамаут – зайти в торговые лавки, а потом посмотреть на гавань с каменной стены. Леди Хокингсфорд намекнула, а графиня предложила Кеннету сопроводить мисс Уишерт вниз, на берег, прогуляться. К счастью, оказалось, что эта юная леди боится высоты, она чуть было не расплакалась при одной мысли о том, что ей придется спускаться по крутой каменной лестнице, даже если его сиятельство будет держать ее за руку и не даст ей упасть, как уверяла ее матушка.