Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами

Однако в 1953 году Трещалову пришлось покинуть родные места, поскольку его отца перевели работать в другое место. Вышло это не случайно: после смерти Сталина многих офицеров Кремлевского полка раскидали по разным точкам, и Трещалову выпал… Китай. Там Владимир закончил среднюю школу. Вскоре после этого семья вернулась на родину, и отец заставил Владимира поступить в Саратовское военное училище – хотел, чтобы тот продолжил династию. Но из этого ничего не вышло. Сын оказался неприспособлен к дисциплине и буквально в каждом письме умолял родителя забрать его оттуда. В итоге нервы отца не выдержали: он добился исключения сына из училища, но тут же отправил его служить срочную службу в обычную воинскую часть в Харькове.

Вернувшись на «гражданку» в самом конце 50-х, Трещалов устроился работать техником по телетайпной аппаратуре в управление гражданского флота. Но тогда начался подъем в советском искусстве, и на этой волне Трещалов решил попытать счастья на актерском поприще. Никаких навыков к этому у него не было (он даже в самодеятельности никогда не участвовал), зато имелся отменный внешний вид – он был настоящим красавцем. В итоге летом 1960 года Трещалов пришел на экзамены в Школу-студию МХАТ. Именно этот приход и определил его дальнейшую судьбу.

На эти экзамены пришла Джанет Тамбиева – помощник режиссера Захара Аграненко с «Мосфильма», которая подбирала актеров для фильма «Битва в пути». Приметила она и Трещалова, предложив ему прийти на пробы. Тот не стал пренебрегать этим предложением и уже на следующий день явился на студию. Там ему сделали фотопробы, после которых он был утвержден на роль молодого рабочего парня Сергея Сугробина.

Судя по всему, именно радость от этого события настолько окрылила Трещалова, что он сумел благополучно сдать и экзамены. Правда, не в Школу-студию, а в ГИТИС. А ранней осенью того же года он начал сниматься в своем первом фильме. Однако длилось это недолго, поскольку в октябре 1960 года режиссер фильма Захар Аграненко внезапно скончался (через три месяца после своего 48-летия). Новым постановщиком был назначен Владимир Басов, который начал с того, что стал менять многих прежних исполнителей. Трещалов был уверен, что незавидная участь не минует и его (ведь он был самым молодым и самым неопытным участником съемок), но случилось чудо: его оставили. Так состоялся дебют молодого актера в большом кинематографе.

На момент выхода фильма «Битва в пути» на широкий экран (премьера состоялась 27 октября 1961 года и была приурочена к ХХII съезду КПСС) Трещалов был уже вполне снимаемым актером. Так, тем летом он умудрился сняться сразу в двух лентах: «Увольнение на берег» (играл подленького красавца-матросика, обманывающего главную героиню) и «Я купил папу» (играл роль папы). Еще одна роль, причем по-настоящему звездная, от него уплыла в самый последний момент. Речь идет о фильме «Девчата», где Трещалов мог сыграть главного героя – лесоруба Илью Ковригина. Об этой истории стоит рассказать подробнее.

Сначала режиссер фильма Юрий Чулюкин предполагал найти актера на эту роль среди актеров Театра киноактера. Роль была предложена Николаю Рыбникову, Евгению Урбанскому и Вячеславу Тихонову. Но те, ознакомившись со сценарием, дружно от этой роли отказались, не найдя в ней ничего интересного для себя. Тогда Чулюкин раскинул сети пошире и стал искать актеров в иных местах. В итоге длительных поисков круг возможных кандидатов сузился до трех человек. Это были: Владимир Трещалов, Вячеслав Шалевич и Валентин Зубков.

Самого режиссера больше всего устраивал Трещалов, но против его кандидатуры внезапно выступил начальник актерского отдела «Мосфильма» Адольф Гуревич, который имел на Трещалова большой зуб. Дело в том, что еще во время натурных съемок «Битвы в пути», которые проходили в Харькове, Трещалов неоднократно нарушал трудовую дисциплину, из-за чего в Харьков даже была отправлена специальная комиссия. Итогом ее работы стало то, что Трещалов был отозван в Москву и снят с учета «Мосфильма» как актер. Поэтому, когда Чулюкин надумал именно его снимать в главной роли, Гуревич категорически выступил против. Он обвинил молодого актера в пристрастии к алкоголю, а также в нечистоплотности – дескать, тот обманул отдел, написав в анкете, что он закончил Школу-студию МХАТ, хотя на самом деле актерского образования тогда еще не имел. Но Чулюкин мнение Гуревича проигнорировал и 23 декабря 1960 года пробу Трещалова (вместе с другими кандидатами) вынес на суд худсовета.

Большинство участников того собрания, обсуждая кандидатов на роль Ильи, высказались за кандидатуру Трещалова. Однако говорили они это без особого энтузиазма, поскольку видели, что даже этот актер с ролью не справляется. Просто из двух зол они выбирали меньшее. Например, режиссер Александр Алов заявил: «Бесспорно, Трещалов красивый парень, но если он будет играть, то он будет тянуть всю картину. Он лишен юмора. Надо поискать актера, равного Румянцевой. Если этого не будет, картина станет скучной и тяжелой. Может быть, попробовать Сергея Гурзо, он давно не снимается…»

Последнюю реплику никто из присутствующих всерьез не воспринял. Все знали, что Гурзо сильно пьет и давно потерял ту форму, которую имел десять лет назад, снимаясь в «Смелых людях» и «Заставе в горах». И на его фоне даже лишенный юмора Трещалов смотрелся бы как суперзвезда. Поэтому кандидатура Трещалова была одобрена, но право последнего слова все равно оставалась за Главком. А там прислушались к мнению Гуревича и заставили Чулюкина искать другого кандидата на роль. И, как мы теперь знаем, правильно сделали (был выбран Николай Рыбников). Будь иначе, мы бы имели совсем другое кино.

Тем временем карьера Трещалова в кино, несмотря на все козни недоброжелателей, продолжается. Правда, не на «Мосфильме». В 1962 году режиссер Киностудии имени Горького Вениамин Дорман приглашает Трещалова на одну из главных ролей в свою комедию «Штрафной удар». Молодому актеру предстоит сыграть роль профессионального хоккеиста Игоря Королева, который соглашается участвовать в откровенной авантюре: выступать под вымышленной фамилией на областной спартакиаде сельских физкультурников-любителей. Партнерами Трещалова по фильму были его тогдашние закадычные друзья и собутыльники: Владимир Высоцкий, Игорь Пушкарев. Уже по пути в Алма-Ату, где должны были проходить натурные съемки (на высокогорном катке Медео), друзья начали «отмечать» начало экспедиции. Поскольку суточные, выданные на три дня поездки, у них иссякли в первый же день, они «пошли по миру»: Высоцкий взял в руки гитару, а Трещалов и Пушкарев, наклеив себе накладные усы, затянули жалостливую песню: «Я родственник Левы Толстого, его незаконнорожденный внук…» Однако дальше соседнего вагона попрошайки продвинуться не смогли: какая-то компания затянула их в свое купе, и они там здорово набрались.

Так же весело проводили актеры время на съемках фильма и после них. Вино лилось рекой, а женщины менялись согласно популярной песне – как перчатки. Как вспоминает И. Пушкарев: «Особое впечатление на местных дам производила татуировка в виде чертика, которая была у Володи Трещалова на интимном месте. В зависимости от состояния чертик у Володьки все время менялся, при этом еще и рожи корчил… В съемочной группе на нашу троицу смотрели косо. Когда из Москвы младший администратор привез деньги, режиссер Дорман распорядился нам троим выдать их в последнюю очередь. Тогда осерчавший Высоцкий, требуя заработанное, долбанул администратора термосом по голове… Вдобавок ко всему на обратном пути в самолете мы с Трещаловым выяснили, что общение с восточными красавицами не прошло для нас бесследно. При взлете у нас начался зуд, причем в самом пикантном месте… Сбегав в туалет, мы обнаружили, что заразились лобковыми вшами. А прямо у трапа самолета на „ЗИМе“, которых в то время в Союзе были единицы, нас встречала с ящиком шампанского жена Трещалова. Уж не знаю, как потом Володька выпутывался из этой ситуации…»

Женой Трещалова была молодая певица Майя Коханова. Свадьба у них была шумная, студенческая. Причем молодожены внешне представляли из себя прекрасную пару: их свадебные фотографии потом долго еще висели в ЗАГСе как образец одной из самых красивых пар. Коханова была весьма перспективной певицей и даже выступала в правительственных концертах вместе с таким же начинающим певцом Иосифом Кобзоном (отсюда, видимо, и шикарный «ЗИМ»).

Однако семейная жизнь Трещалова длилась относительно недолго. Избалованный чрезмерным женским вниманием, Трещалов еще до «Штрафного удара» начал погуливать от жены «налево». Та, естественно, догадывалась, но терпела. А потом взорвалась и ушла от гулящего мужа. Чашу ее терпения переполнил очередной роман Трещалова – на этот раз со студенткой ГИТИСа из Польши по имени Хана, к которой актер повадился приходить чуть ли не через день, благо жила она в общежитии, которое находилось напротив дома… его родителей на проспекте Мира. Говорят, Трещалов так влюбился в польку, что готов был бросить все – и родину, и профессию – и уехать следом за ней в Польшу. Но строгий отец эту попытку пресек. Тогда Трещалов нашел утешение в объятиях своей землячки Нины Воробьевой. Причем она никакого отношения к искусству не имела – после окончания авиационного института работала на комбинате бытового обслуживания приемщицей и одна воспитывала двухлетнего сына от первого брака.