Свет проклятых звёзд

— Мы же договорились о мире, — пискнула посланница Моргота, — сталь обнажать нечестно!

Не разжимая руку, эльф хмыкнул в ответ.

— Честь, — выдохнул Глорфиндел, встретившись взглядом с девочкой. — Слово-то какое! Высокопарное!

— Позволь, помогу, — очень нежно произнесла посланница, подходя ближе. Эльф вопросительно посмотрел на неё, положил меч на колени. — Я помогу? Можно? Вытащу нож, рану обработаю.

Выражение лица Нолдо было красноречивее любых слов и давало понять: воин верит, что существо вытащит нож. Но потом улетит, оставив врага истекать кровью.

— Какой ты… — картинно обиделась посланница.

— Умный? — перебил Глорфиндел, слабо улыбаясь.

Он видел, вот-вот подойдет Ангарато и ещё двое эльфов, было очень интересно, что они предпримут.

— Не льсти себе! — рассмеялась с присвистом и шипением девочка, обращаясь мышью. — Самоуверенные гордецы погибают не героически, а глупо!

Вспорхнув, существо растворилось во мраке.

— Ангарато! — через силу улыбнулся Глорфиндел, видя подошедшего собрата.

— Финдэ, ты ранен?

— Пусть кто-нибудь из твоих верных поможет мне спуститься. Мне надо к Митриэль. Она будет очень рада снова меня помучить. Никому другому я это делать не позволю!

Командир разведки короля Финдарато понимающе кивнул. Посмотрев вниз на тело орка, он заметил, как сверкает лежащий на льду клинок.

— Какое красивое оружие, — удивился Ангарато.

— Меч его отца, — пожал плечами Глорфиндел, осторожно вставая с камня, поддерживаемый собратом. — Сам не понимаю, как так вышло. И, знаешь, вникать в подробности нет никакого желания.

На братскую могилу

— Он так и сказал? — удивлённо спросила Митриэль, зашивая смазанную снадобьями против боли и, на всякий случай, против ядов рану в боку воина. Меч и метательный кинжал убитого орка лежали рядом с остальными вещами Глорфиндела.

— Так и сказал, — медленно произнёс Лаурэфиндэ, чуть приоткрыв глаза.

Знахарка завязала нить, отрезала и стала осторожно накладывать бинт. Нолдо улыбнулся.

— Митриэль, — спросил он с разгорающимся озорным огоньком в синих глазах, — сейчас ты касаешься меня, а когда кому-то другому нужно зашить раны, то необходимо трогать их обнажённые тела. И… тебя это совсем не волнует?

Эльфийка с осуждением посмотрела на Глорфиндела.

— Тебе надо жениться, парень, — фыркнула знахарка. — Иначе фантазии до добра не доведут. Ты сейчас всерьёз это всё говорил? Или у тебя просто жар? Ты сам-то понимаешь, какой несёшь бред? Я вижу перед собой не красивые торсы, бёдра, ягодицы и мускулистые плечи. Я вижу резаные, рваные и кусаные раны, вижу воспалённую от яда плоть, обмороженные конечности, сломанные кости и страдание во взглядах. Финдэ, герой, ты всерьёз полагаешь, что это меня возбуждает? Милое у тебя обо мне мнение!

— Думаю, и ты не всерьёз про женитьбу, Митриэль, — закрыл глаза Нолдо.

— Напрасно, Финдэ, — закончив перевязку, поднесла воину стакан с пахучим раствором знахарка, помогая отпить. — Представь, герой, что однажды ты встретишь поистине опасного врага. И падёшь от его меча. Или чем он там будет вооружён. Что останется после тебя?

— Песни, — в полусне произнёс воин, — сказания о подвигах, ученики, перенявшие мастерство… Зачем оставлять после себя слёзы вдовы и детей? Мои родители, Митриэль, остались в Валиноре, сестра погибла. Меня больше некому оплакивать, и… Это хорошо.

— Ты не прав, герой, — сказала знахарка, но воин её уже не слышал, заснув под действием настоев.

Накрыв раненого одеялом, эльфийка посмотрела на меч с золотой рукоятью. Нет, это не Чёрного Финвэ клинок. Точно не его. Значит, этот страшный жестокий Нолдо, вероятно, жив, либо… Нет, он точно жив. Возможно, удастся увидеться… Только… Что теперь бывшие любовники скажут друг другу?

— Этот орк, — прошептала Митриэль, — не был сыном Феанариона, но… Его отец убил кого-то из братьев Морьо и присвоил его оружие. Мы идём не на родину. Не на родину… А на братскую могилу.

Единая несуществующая мощь

— Это возвращение домой, Аклариквет, — как-то совсем не радостно произнёс король Нолофинвэ, — мы должны идти с гордо поднятой головой и развевающимися знамёнами. И с песнями. Пойдём днём. Коли над землями, где живут эти твари, всегда нависает мрак, они не любят свет даже больше, чем мы. Необходимо миновать расположение войска Моргота до заката, поэтому начнём путь с первыми лучами.

Нолдоран вдруг замолчал, губы задрожали. Менестрель незаметно осмотрелся: среди предрассветного сумрака, холодного и звёздного, суетились эльфы, всюду звучали речи, но не восторженные: Нолдор старались не показывать страха перед стерегущим берег врагом, только скрыть его удавалось не всем. Нолофинвэ вдруг сорвался с места и быстрым шагом направился к сияющим золотом зелёным знамёнам.

***

Королева Артанис видела, что дядя идёт в её сторону, за его спиной клубится волокнами истлевшей пряжи мрак, а над головой блистает венец из звёзд. Чёрный и белый цвета пейзажа контрастировали с синим шёлком, серебром и сапфирами, и сестра Финдарато снова сбросила капюшон: у неё своя корона, и прекраснее ничего быть не может.

— Будь моей леди, Нэрвэн, — учтиво поклонился Нолофинвэ, подходя к племяннице и протягивая руку. — Сойдём на берег вместе. Видя нас единым народом, враг обязательно устрашится нашей совместной мощи. За твоей красотой и моим величием не будет заметно измождённого ослабленного войска и скорбной печати на лицах подданных.

— Твоя злая ирония неуместна, дядя, — прищурилась Артанис. — Я могу счесть подобные речи прикрытием для малодушия.

— Сойдём на берег вместе, — повторил Нолофинвэ. — Что будет после — решим. Но враг…

— Да, продемонстрируем ему нашу совместную несуществующую мощь.

Племянница и дядя посмотрели друг на друга. Без почтения и уважения. Без теплоты и доверия. Но ладонь королевы изящно легла в руку короля, и с первыми лучами рассвета, окрасившего небо в нежно-сиреневый, два народа Нолдор, высоко подняв знамёна, двинулись на покрытый льдом берег Средиземья.

***

— Это разве армия? — спросил собратьев Балрог, смотря на идущих по берегу Нолдор. — Больше похоже на заблудившихся во льдах олухов: лошадей, волков, коров нет, немногочисленные вещи на себе тащат, собак — раз-два и обчёлся, ни ручных птиц, ни мышей. Детей нет, но слишком много женщин, которые совсем не похожи на воинов, а тащить с собой такое количество рабынь — тупо. Мужчины тоже явно не бойцы.

— Предложим им покровительство Владыки, — отозвался его соратник, стегавший огненным бичом скалу, оставляя на камне глубокие борозды, — только сначала запугаем, пусть поймут, какие они ничтожные слабаки! То, что они называют силой, ничто, по сравнению с нашей мощью!