Свет степи

И любая ситуация, даже когда они сами видели, что виновата заведующая филиалом, – с их слов получалась, что виновен я. Не надо писать служебное письмо говорил инженер, надо улаживать самим такие мелкие вопросы. Я не раз за время разговора говорил, что я так и отвечал Наде, что это мелочи и бюрократизм, не надо инженера по технике безопасности вызывать. И она сама это письмо написала (я даже не знал о нем, думал, она просто по телефону его вызвала). Тогда Тимур Баирович снова нашелся, что ответить – надо уступать, она же женщина. Не надо стоять на своем мнении. Эти его слова вообще-то прямо противоречили его же заявлению, после осмотра нашего помещения, что пользуйтесь освещением так, чтоб вам было комфортно. Но потом стал говорить нечто противоположное.

Уходя, он даже сказал мне, что надо со всем соглашаться и даже то, что я с ним сейчас спорю, это плохо – мне крикнуть вдогонку (а он спускался по лестнице), что я разве я с вами спорю.

Они вышли вдвоем на улице и долго стоит на крыльце Дома культуры (на втором этаже которой и располагается наша библиотека). Я понял: у них блат. Они за своих ставленников будут идти до конца, всячески их выгораживая, даже если те сами виноваты. Чужаки для них всегда виноваты. Директор окружила себя почти одними недоумками и блатниками.

Ни к месту и директор при личном приеме и сейчас Тимур Барович упоминали, что таких споров не должно быть – что испытательный срок у меня три месяца.

Тогда я понял, что видимо это и называется игрой в одни ворота: что бы я ни делал, ни говорил, виноват всегда буду я. Что бы ни случалось, все будет записываться мне в минус…

Но не надо забывать, кто наш враг. Это серая масса, но даже не сам простой народ, а специалисты с высшим образованием и начальники разных уровней. Они страшнее простого грубияна из низов в десятки и сотни раз. Люди (а точнее «недолюди») – формально образованные, с ограниченным кругозором и мещанскими предрассудками, но пролезшие на теплые места, обладают таким тлетворным могуществом, что разгоняют достойных и концентрируют вокруг себя недостойных…

Вот она работа Зла! Ложь: обвиняют безвинных и защищают подлецов. И сами подлецы. Во всем этом я болезненно для самолюбия убедился, проработав в библиотеке полтора месяца после смерти матери… Я не привел здесь еще немало фактов (накопившихся за недолгий срок работы) – фактов вопиющего нахальства, чванства, моральной и умственной ограниченности, ханжества, увиденных мной…

Против чего бороться, уже ясно. Но вот кому? Ведь я и прочие простые люди бессильны. Существуют ли тайные общества, стоящие на стороне справедливости? Почему не заметно результатов их деятельности?

2. В Долину!

Совершающий путь

От червя к человеку

Оставляет в себе

От червя часть молекул.

Человек – это нечто,

Что должно превзойти!

Это мост через вечность,

Цель – с пути не сойти!

Л. Сабирова. «Так говорил Заратустра».

В передней части «червя» было очень даже ничего – чище и не так трясло. Ах, вот и нет, очередной сильный удар потряс весь корпус. А по бокам от нашего устройства с треском и грохотом осыпались горные породы.

Толик как ни в чем ни бывало и даже радостно отер пот со лба. «Совсем немного осталось! – сказал он. – Скоро мы прорвем проход в долину Селенги».

Длинный корпус червя, в головной части которого мы находились, протискался сзади в горной теснине.

– Узнаешь? – снова крикнул мне Толя. – Ты по этой дороге ездил на работу в Зверосовхоз. Точнее будешь ездить через многие миллионы лет.

– Мы делаем геологический процесс! Мы творим рельеф местности – воскликнул я.

– А долина, и весь остров Богородский образуются позже – когда сюда вода хлынет. Она заполнит всю низменность, появится водоем. А поднятие у Силикатного завода станет его высоким берегом. Вот эту низменность мы уже сделали. Теперь прорубаем Байдонову падь.

– А Медведчикова падь? – спросил я.

– Уже сделана! – ответил Толя сквозь рокот моторов.

* * *

Теперь мы спасаем этот город. Мы прорубаем для него ложе среди древних хребтов. Благодаря долинам он и живет – люди селились вдоль рек или низменностей. А все эти низменности когда-то тое были реками. Все эти пади. Вот и ручей Байдонов – в прошлом бурный горный поток прорубил долину, ведущую к племсовхозу.

От интенсивной в далеком прошлом тектонической деятельности осталось море песка – это бывшее ложе моря. Дно у водоемов из песка. Но море высохло, и вот вся восточная половина города – утопает в песках. Но здесь мы уже ничего поделать не можем…

А ведь города могло и не быть – в его нынешнем виде с полумиллионом жителей. В первой половине ХХ века архитекторы-планировщики признали, что весь Заудинский район лежит в области зыбучих песок и строить там нельзя. Архитектор Путерман доказал обратное – что пески обычные.

Вот так бетонные дома и построены – на живую нитку, где тротуары засыпаются барханами песка.

Возвращение в Долину Ландышей

Пролог

Серафима говорила:

– Что такое подземелья в Долине? Ведь Долина и так – изнанка нашего мира. И я поняла: Попадая там в подземелья, человек на самом деле оказывается здесь, в Большом мире!

В комнате повисла тишина. Мерно тикали старинные часы над рядами картин.

Сима сидела на резном стуле и загадочно улыбалась, будто нашла решение какой-то задачи.

– И что, – решился сказать я, – выходит, Виктор еще тогда в 2010 году, попал обратно к нам? Почему же мы его не видим?

– Это трудно сходу объяснить, хотя в то же время и просто. Есть наш мир. А есть его копия, нечто вроде чистилища. Но там хуже, все приближено к аду. И людей там больше плохих. Лучше сказать так: это копия нашего мира, но без многих хороших и средних людей. Поэтому туда и попала Лотта, сбежавшая от Виктора с саквояжем и деньгами, она предала его и… Но речь не об этом. Странно другое: ведь она находилась в Большом мире, в Городе! Почему же девушка снова оказалась в Долине Ландышей? И не в самой Долине, а в подземельях?! Вот и ответ: подземелья Долины больше похожи на наш мир. Там все подобно нам. Но без ряда людей.