Свет в ночи

Он только поднял руку, дожидаясь, чтобы боль немного прошла.

— Бен, мне очень жаль!

Он посмотрел на нее полными муки глазами. Пламя камина заставило их казаться черными.

— А мне не жаль. Не знаю, что за бес в меня вселился. Может быть, это к лучшему.

Может быть. Бриджет поспешно встала с дивана. От прилетевшего невесть откуда сквозняка вдруг стало холодно. Она не собирается ему навязываться. Если ему это не нужно…

— Я… э-э… Сейчас принесу тебе еще одну подушку.

— Мне и так удобно.

— Тогда одеяло. Если камин погаснет, станет холодно.

— Бриджет.

Она повернулась к нему от камина, где ворошила кочергой угли.

— Огонь прекрасно горит, — спокойно проговорил он. — И подушка мне не нужна.

Новый сквозняк прошелестел мимо нее, подхватив оставшийся на ее коже запах Бена: кедр и мускус. Она нервно сглотнула, ощущая на своем языке вкус его губ. Заправив за ухо прядь волос, она распушила челку и скрестила руки на груди.

— Мы тут несколько забылись и увлеклись.

Бен кивнул. Мысленно он сыпал проклятиями. По Бриджет было видно, насколько поцелуи вывели ее из равновесия, хоть она и пыталась спрятаться за показной беззаботностью. Казалось, вся ее поза говорит о том, что только что происшедшее — просто пустяк. Чепуха на постном масле.

Даже если бы он мог надеяться, что больная нога под ним не подломится, ковылять к ней по ковру, чтобы обнять, было бы ужасно нелепо. А уж если она захочет отойти, то гоняться за ней он вообще не в состоянии. И тем не менее ему до боли хотелось поцелуями прогнать неуверенность с опустившихся вниз уголков ее губ, разжать скрещенные на груди руки и положить их себе на плечи…

— Хорошего мужа из меня не получится, — неожиданно произнес он.

Она даже рот открыла.

— Я, по-моему, тебе предложения не делала!

— Я хочу сказать, что мне нечего тебе предложить. Ведь я даже пригласить тебя никуда не могу — поесть в ресторане, с кем-нибудь встретиться. Может быть, это и хорошо, что мы вовремя остановились.

Бриджет снова повернулась к огню, оранжевые языки которого высветили ее профиль. Похоже, она придерживалась другого мнения. Но промолчала.

— Я хотел тебя поблагодарить, — хрипло выдавил он.

— И это включало в себя… — Она не докончила вопроса и подтянула под подбородок ворот свитера, словно замерзла. — Если это было «спасибо», то мне не хотелось бы видеть твое «пожалуйста». Знаешь, я все-таки принесу тебе еще одну подушку.

— Нет, черт подери!

Бриджет застыла на месте.

Он яростно ткнул кулаком в те две подушки, которые она уже принесла, уминая их поплотнее.

— Я подумал, что тебе кто-то нужен. Мне хотелось тебя поблагодарить. Ты мне очень помогла. — Он поморщился. Благодарственная записка малознакомой старой родственницы и та звучала бы более тепло. Он хотел сказать совсем другое. — Мне хотелось тебя обнять с той минуты, как я проснулся сегодня днем и вспомнил, как ты лежала подо мной. Ты это чувствовала?

— Считай, что твое любопытство удовлетворено.

Бен покачал головой. Ледяной тон — плохая защита.

— Ты ведь ответила мне, Бриджет.

Щеки ее ярко покраснели. Он молчал, вынуждая ее что-нибудь сказать.

— Может, тебе кто-то все-таки нужен, хоть ты и пытаешься убедить себя, что это не так, — осторожно проговорила она.

Ее искренность смутила Бена. Но ведь он уже один раз доказал себе, что не может служить женщине опорой. Сцепив руки за головой, он устремил взгляд в потолок.

— Что мне нужно — так это позвонить и поскорее отсюда выбраться. А устройством жизни я займусь сам.

К его глубочайшему изумлению и тайному облегчению, она не обиделась и не сбежала. Бриджет оказалась сильной, стойкой. Пройдя вдоль громадного камина, она резко развернулась и остановилась прямо перед ним.

— И ты считаешь, будто знаешь, что нужно мне?

Он удержался и не стал плоско острить.

— Возможно.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох:

— Что мне на самом деле хочется…

На ее припухших губах заиграла чувственная улыбка. Ресницы затрепетали и опустились. Внутри у него все сжалось.

— Чего тебе хочется?

Она мечтательно выдохнула:

— Сигаретку.

Он успокоился. Но только немного.

— Сигаретку?

Она развела руками:

— Я же заядлая курильщица. Чего ты хочешь? И потом, сейчас было бы самое время закурить.

Она энергично растерла себе предплечья.

Бен понимал, что она имеет в виду. Этот поцелуй вывел из равновесия их обоих.

— Всего одну. — Она вздохнула. — Одну чудную пачку.

— В одной пачке двадцать сигарет, — напомнил он, — а ты мечтала об одной сигарете…

— Я бы купила пачку, потом бы открыла ее. Я бы слушала, как шуршит целлофан. Почувствовала бы, как она похрустывает в руке. Понюхала бы ее. Только что вскрытая пачка так чудесно пахнет!

— А из пепельницы так гадко разит!

— Ты хочешь сказать, что не стал бы меня целовать, если бы от меня пахло сигаретами?

Они обменялись взглядами, которые обжигали сильнее огня.

— Надо проверить.

— Не-а. — Она встряхнула головой, и волосы ее рассыпались по плечам. — Не сможешь, если я не сдамся.

Бен представил себе, как она лежит в постели с рассыпавшимися по подушке волосами. Она сдастся, и он наполнит ее собой.

— С другой стороны, кто сказал, что изредка мне нельзя предаваться фантазиям?

— Фантазии до добра не доведут.

И лучшим тому свидетельством был его севший голос и пульсирующее неутоленным желанием тело.

Бриджет чуть наклонила голову, не желая расстаться со своим видением.

— Я вытащу одну сигаретку из пачки. Медленно-медленно. Она будет длинная, тонкая, белая. Бумага под пальцами будет гладкой, внутри зашуршит табак. Я сомну остальную пачку и выброшу ее. Честно. Возьму и выброшу. Мне нужна только одна сигаретка.

С ним все не так. Он уже представляет себе, каким будет их следующий поцелуй. И — еще следующий. И горячечную, неутолимую, выматывающую страсть, которой они предадутся.