Свет. Испытание Добром?

В первый момент ланцтрегер чуть не вывалился из окна, пытаясь различить, что же там произошло. А потом сорвался с места и устремился к выходу, коротко бросив спутникам: «За мной!» – времени на объяснения не было. Он еще сам не понимал, что именно его так взволновало, но особым чутьем опытного стража уловил: нечто очень важное происходит в эту минуту и надо благодарить Дев Небесных за то, что надоумили его выглянуть в окно (даже если это кому-то покажется богохульством).

Нет, чуда никакого не было и колдовства тоже. Просто одна из досок, на первый взгляд вполне надежная, оказалась приколочена таким образом, что ее можно было легко сдвинуть и протиснуться внутрь через образовавшуюся щель.

Внутри было гулко и пыльно, запах стоял как в погребе, сырой и затхлый. Башня оказалась совершенно пуста, все имущество, некогда ее заполнявшее: мебель, оружие, гобелены и прочее – было давным-давно вывезено в Перцау, только рухлядь какая-то осталась валяться по закуткам, а может, ее натащили сюда новые обитатели замка. Потому что трудно себе вообразить, что в хозяйстве махтлагенара фон Лерхе водились рыбацкие сети и верши, скорее уж кто-то из стражей прятал от начальства свое неуставное добро.

Преследователи миновали ярус за ярусом по узкой винтовой лестнице, пока не оказались на самом верху, на открытой всем ветрам площадке для катапульты. Самой катапульты тоже не было на месте – ночным стражам метательное оружие ни к чему. Зато нашлось нечто гораздо более ценное – разгадка тайны замка Эрнау. И не только.

…Клекс-младший стоял, вжавшись задом в замшелый камень ограждения площадки. Вид у него был затравленный. В правой его руке был нож. А левая прижимала к груди… трудно сказать что. Больше всего это походило на маленькое солнце – было оно желтым и радостно светилось.

– Дай сюда! – велел ланцтрегер тихо и страшно. Он не сомневался, что эта сияющая штука и есть искомый источник. Она просто не могла быть ничем другим.

Парень крепче сжал нож, хотел еще отступить, но некуда было, разве что с башни вниз головой. Он побелел и громко сглотнул слюну – замутило от высоты.

– Дай сюда! – повысил голос ланцтрегер. Рука его легла на эфес меча. – Долго мне ждать, солдат?

Страж не выдержал. Выронил оружие и дрожащими руками протянул его милости свое сокровище.

Йоргену уже приходилось иметь дело с колдовскими артефактами, он знал, какими они бывают. Жезл Вашшаравы, к примеру, венчала сфера, заполненная жидким огнем. Она была заключена в клетку, составленную из металлических прутьев, выкованных в форме тонких и длинных когтистых лап, испускала сияние от нежно-жемчужного до кроваво-красного с синими проблесками.

На этот раз артефакт имел форму яйца, цвет хорошего желтка, в оправу заключен не был, светился ровно, без вспышек. Колдовская природа его была совершенно очевидна. Опасная штука! Такую умные люди голыми руками хватать не станут.

Йорген, конечно, схватил.

… – Это же чистое безумие! Как ты мог! Разве в академии тебя не учили обращаться с магическими артефактами?! – позже, уже по пути из замка, отчитывал его Легивар.

– Учили, – вздохнул ланцтрегер с напускным раскаянием. – Но я подумал, раз этот Клекс его спокойно держит, значит, можно и мне.

Легивар всплеснул руками:

– Нет, вы слышите! Он подумал! Мыслитель какой выискался, скажите на милость! Философ силонийский! Да в твоем Клексе магии меньше, чем в сосновом пне! А ты, уж прости за прямоту, наполовину темная тварь! Тебя убить могло, это ты понимаешь?! – Маг кричал, потому что очень перепугался в тот момент, когда фигуру Йоргена вдруг окутало ослепительное сияние, а потом тайная сила швырнула ланцтрегера на пол – только чудом он не перемахнул через борт и не рухнул вниз с высоты башни.

– Ну что ты развоевался? – заговорил Йорген примиряюще. – Не убило же? И вообще, ничего плохого не случилось. Не больно даже.

Да, не случилось ничего плохого. Вот только ладони Йоргена, соприкоснувшись с яйцом, приобрели приятный для глаз бархатно-черный цвет. Разве это так уж страшно? Ведь не ожог, просто перекрасились.

– По-моему, даже удачно вышло. Вот рыцари… у них ведь принято носить разные прозвища. Ну там Эккеварт Белая Борода, Ортлиб Долгорукий, Тристан Орлиноносый, в таком роде. Молодой король Видар меня рано или поздно тоже посвятит, не отвертишься. И стану я тогда Йорген Черные Ладони. Разве не оригинально?

На эту глупость бакалавр даже отвечать напрямую не захотел. Только пробурчал в пространство, что калеками должно считать не только страдальцев, лишенных руки или ноги, но и тех, кого боги обделили разумом. А потом обернулся к Мельхиору, трусившему рядом, и велел молиться Девам Небесным о душевном здравии ланцтрегера Эрцхольма, который, как видно, совсем спятил – такую дурь несет, что уши вянут.

Йорген на Легивара обижаться не стал: сгоряча чего только не сорвется порой с языка, стоит ли обращать внимание на пустые слова? Но когда молодой хейлиг прямо посреди улицы опустился на колени и принялся истово нашептывать, он пришел в негодование.

– Ты что творишь, несчастный?! – Это прозвучало очень грозно.

Юноша вскинул на него глаза – наивные, испуганные.

– М…молитву творю! Господин маг велели… А что, не надо разве? – Ни намека на издевку не было в этом вопросе, он шел от чистого сердца.

– Не стоит, – очень твердо ответил ланцтрегер. – Грешно просить у Дев Небесных то, в чем нет истинной нужды!

Эх, как неудачно выразился! Двусмысленность получилась, и Легивар не замедлил этой оплошностью воспользоваться.

– Ну конечно! – ехидно поддакнул он. – Зачем ланцтрегеру фон Рауху ум? Ум ему не нужен. Без него привык обходиться. Таким «оригинальным» стал, что хоть на ярмарку уродов выводи!

…Возможно, они все-таки передрались бы в конце концов. К счастью, путь от замка до дома учителя, где томился в заточении Кальпурций Тиилл, был недолгим, и измучившийся от скуки силониец немедленно потребовал от друзей подробнейшего отчета о событиях минувшего дня. А рассказать им было что!

Все началось в тот час, когда виноторговец Тарф Клекс из скупости своей выпил несвежей сметаны, которую жена приготовила сплеснуть свиньям. К утру бедолагу скрутило так, что вздохнуть не мог, дощатый домик, уютно примостившийся в глубине двора, дольше чем на полчаса не покидал, да и добежать туда успевал не всякий раз. Тогда, чтобы избавить себя от лишней стирки, фрау Клекс приспособила для него особое ведро и стала кормить только пшеничными сухарями да овсяным отваром – иного не принимало мужнино нутро, тотчас исторгало наружу…

Возможно, кто-то упрекнет нас за подробности столь физиологического свойства. Но если бы не вышеописанный случай, повесть наша могла пойти совсем иным руслом. Судьба целого мира определялась в тот момент, когда Тарф Клекс хлебал из кувшина прокисшее пойло, наглядно демонстрируя домашним, что у хорошего хозяина никакая пища пропадать не должна. Ведь в результате его опрометчивого поступка выезд за товаром, назначенный на первые числа мая прошлого года, пришлось отложить чуть не на полмесяца – так долго болел хозяин и так сильно ослаб от сухариков и овса. А выехали бы вовремя – и не случилось бы той встречи, ставшей едва ли не решающей в нашей истории.