Светлана. Белая коза Альба
Шрифт:
«Обиделась на меня… – думала Светлана. – Так обиделась, так презирает, что и говорить ни слова не хочет!»
Уже во дворе школы Лида вдруг надумала, что сказать – совершенно нейтральное:
– Сегодня, должно быть, будет дождь!
Светлана ответила, тяжело вздохнув:
– Осенью всегда грязно…
Иван Иванович сидел за столом и проверял тетради, беспощадно отмечая жирной красной чертой каждую ошибку.
В этой комнате тоже был диван… еще один диван… только неприветливый, кожаный… твердый, должно
– Вот что, Светлана, – сказал Иван Иванович, в первый раз называя ее не по фамилии, – ко мне сейчас заходил Костя Лебедев и просил передать тебе вот этот шарф. Он сказал, что это для тебя очень дорогая вещь, и просил поблагодарить тебя за нее.
Светлана взяла обеими руками шарф… Должно быть, Костина мама так заботливо выстирала и выгладила его…
– Да ты сядь. Что же ты стоишь!
Светлана присела на самый край…
Нет, диван оказался мягче, чем можно было подумать с первого взгляда.
Она положила шарф себе на колени и ласково провела по нему рукой.
– Он только для этого и приходил? – спросила она.
– Нет, не только для этого. О шарфе он вспомнил уже здесь.
Иван Иванович закрыл тетрадь, а так как разговаривать и сидеть на одном месте он не мог, то стал шагать по маленькому кабинету – ровно три шага получалось – от стола и до стенки.
– Костя приходил, чтобы рассказать мне про то, как он с тобой познакомился. Между прочим, рассказал, что говорил один фашистский мерзавец про наших детей… Помнишь это?
Светлана глухо ответила:
– Помню. Я все очень хорошо помню.
– А если ты такая памятливая, так запомни раз и навсегда, что нам-то ты очень нужна. И что к нам относиться, как к своим врагам, ты никакого права не имеешь! Понятно?
Он неожиданно сел на диван. А диван оказался таким неожиданно мягким, что Светлану качнуло назад. Нужно было или совсем встать, или сесть гораздо глубже, чем она сидела.
Светлана села поглубже и сказала дрожащим голосом:
– Я к вам не отношусь, как к врагам!
– Если врагов нет – значит, все в порядке. Иди домой, узнай у девочек, что задано, и садись готовить уроки. Особое внимание на именованные числа обрати, я тебя завтра буду спрашивать, не посмотрю, что ты прогуляла два дня!
– Как же вы будете спрашивать, когда меня из школы, наверно, уже выгнали!
– Никто тебя из школы не выгонял. Наоборот – таких, как ты, учить да учить. Светлана, твоя мама учительницей была?.. Да?
– Да…
– Я думаю, она тоже хотела, чтобы ты училась, правда?
Светлана долго молчала, поглаживая рукой полосатый шарф.
– Как же я буду… в четвертом классе… такая большая!
– Эх, ты! – Иван Иванович похлопал ее по маленькой руке. – Большая!
Он встал и опять зашагал по комнате. Потом остановился перед Светланой:
– Стыдно тебе, по крайней мере?
Она ответила, вся просияв:
– Стыдно.
– Это
хорошо: значит, совесть у человека есть. А на глупых девочек ты не обращай внимания. У вас в классе и умные тоже попадаются. Ты с Галей Солнцевой, кажется, дружишь?Светлана мрачно сказала:
– Нет. Это как раз Галина мама, должно быть, меня во дворе выслеживала!
– Что, что? – переспросил Иван Иванович. – Экий у тебя характер континентальный!
– Почему континентальный?
– Жаркое лето, суровая зима. Ты уж как-нибудь умерь температуру или устраивай людям демисезон, а то рядом с тобой простудиться можно. Имей в виду, что Галя Солнцева как раз в этом самом кабинете изо всех сил тебя защищала.
– А я не хочу, чтобы меня защищали!
Иван Иванович передернул плечами и повернулся к окну:
– Форточку разве закрыть? Прямо будто на сквозняке стою!
Светлана подошла к нему сзади:
– Иван Иванович, вы меня извините, пожалуйста.
Он положил руку на темные волосы девочки:
– Вот с этого нужно было начинать, дружок.
Девочки из детского дома, занимавшиеся во вторую смену, увидели Светлану в коридоре и сразу окружили ее:
– Ну как?
– Здо€рово тебе попало?
– Светлана, ну как?
– Ничего…
Подошли и другие школьницы. Светлана видела кругом сочувственные лица. Она думала, что будет только стыдно, но оказалось, кроме того, и приятно, что за нее все так волнуются.
– Ты куда, Светлана?
– Я к Лиде Максимовой.
– Она здесь, в пионерской комнате.
Перемена кончилась, девочки разошлись по классам, Светлана осталась одна.
В пионерскую комнату вошла не сразу, сначала пострадала немножко у двери, потом перешагнула через порог:
– Лида, можно к тебе?
…Из пионерской комнаты Лида и Светлана вышли обнявшись. Спустились с лестницы, постояли на площадке между первым и вторым этажом. Попрощались.
Шагая по ступенькам вниз, Светлана думала, что вот есть у нее теперь старший друг, гораздо более опытный, чем она. Девятиклассница, отличница, комсомолка Лида Максимова сказала ей: «Давай будем дружить». И еще: «Если что нужно – приходи, я помогу».
Тетя Мариша уже протягивала Светлане пальто с заткнутым в рукав красным беретом:
– Держи, беглец!
Когда Светлана оделась, тетя Мариша сказала строго:
– Застегнись как следует – холодно.
Даже вышла из своей деревянной засады и сама застегнула Светлане верхнюю пуговицу.
А Лида Максимова, шагая по ступенькам кверху, думала о том, как мало еще у нее опыта и какой плохой вожатой она оказалась.
Нужно было тогда не молчать, а сейчас же посоветоваться с кем-нибудь из учителей. Если бы Иван Иванович знал про Светланину обиду, он бы проверил, почему ее перевели в четвертый «В».