Светлый мир

— Да ладно тебе! — расхохотался Ашту, не сдержавшись. — Зато размялся. Ты когда последний раз меч держал? Весело ведь было!

— Весело? — Анвар стиснул зубы, ярость вновь накатила волной, — что же ты не пошел веселиться?

Ашту и не думал смущаться или бояться. Раскинулся на лавке, закинув руки на спинку, и смотрелся вполне довольным жизнью.

— Я предпочитаю немного другое веселье, — мурлыкнул он, проводив взглядом закутанную в легкую ткань девушку, проходившую мимо с корзиной на голове.

— Ашту, — прикрыв глаза, со вздохом проговорил Анвар, — если ты еще раз устроишь мне… развлечение. То у меня станет на одного друга меньше. Тем более, прошу заметить, меч я в руках так и не подержал.

Расхохотавшись, Ашту сел ровно, принимая такую же как у Анвара чашу из рук подоспевшего разносчика.

Некоторое время за столом стояла полная тишина, прерываемая стуком чаш о стол.

— И сколько здесь? — внезапно уточнил Анвар, оглядев толстый кошель сузившимися глазами.

— Ну, на два места в караване точно хватит, — осмотрев его же прищуренным глазом, будто видел через ткань, протянул Ашту.

— Угу, — Анвар задумчиво оглядел уже Ашту и резко встал, схватив кошель со стола и бросив, — пошли!

— Куда? — дернув головой в попытке удержать Анвара в поле зрения, Ашту все же поднялся, догоняя его. — Шааш, Анвар, что ты задумал?

Анвар отвечать не стал. Хмыкнув он покосился на настороженно хмурившегося друга. Направлялся при этом к только недавно покинутой арене.

— Зачем мы здесь? — голос Ашту стал совсем подозрительным. Он окинул взглядом каменную громаду, будто ответ был выведен на ней. Оглядел толпу, расползающуюся от входа с шумом и спорами и уже собрался остановить Анвара и расспросить его подробнее, когда тот остановился сам.

— Подожди здесь!

— Если ты хочешь выставить на бой меня, то нужно было останавливаться уже внутри, — криво ухмыльнулся Ашту, все еще бегая глазами по чем-то довольной фигуре друга в попытке найти ответ на свои вопросы.

Анвар весело улыбнулся, но комментировать не стал. Развернулся и ловко лавируя между последними, медлительными зрителями, покидающими арену вошел в распахнутые ворота.

Чтобы найти распорядителя, того, что выводил самого Анвара на песок арены, пришлось немного потрудиться, расспрашивая молодых, жилистых воинов, проверяющих решетки и проходы. Они старательно округляли глаза, указывая Анвару на выход, или на металлическую решетку коридора и что-то мычали на непонятном наречии.

К сожалению, как зовут распорядителя, Анвар уточнить забыл и объяснять мог только жестами и руганью. Но, среди работников все же оказался один достаточно сообразительный, он то и отвел чужака к хозяину, опять бросив ему пару слов на своем наречии.

Мужчина, до этого что-то втолковывавший проигравшему дикарю, изумленно оглядел Анвара и осторожно произнес:

— Не думал вас увидеть еще раз! Понравилось? Можем заключить долгосрочную сделку.

— Нет, благодарю, я не любитель развлекать сброд.

Распорядитель едва заметно поморщился, видно не оставлял надежд заполучить нового бойца, пусть и понял о его отношении к битве еще до выхода на арену.

— Тогда чем могу помочь?

— Мне нужен этот воин, — указал Анвар рукой на изумленного дикаря.

— Ты серьезно? — Анвар слышал легкие шаги Несущего хаос уже давно, а вот для дернувшегося распорядителя его появление похоже стало неожиданностью.

Анвар проигнорировал вопрос друга и изумленный испуг распорядителя, продолжая пытливо на него глядеть.

— Бейн, этот человек преступник. Он должен сенату сто семдесят три золотые монеты.

— Отлично, держи, отщитывай, — протянул Анвар зажатый в правой руке кошель.

За спиной воцарилось недоуменное молчание. Распорядитель, по инерции схвативший предлагаемое, недоуменно переводил взгляд с серьезного лица одного Всадника на недоуменно-любопытное другого.

— Но, бейн, помимо сената, этот человек должен еще и мне, за содержание.

Ашту едко хохотнул. Анвар в лице не изменился, но тон его стал надменно-холодным:

— Надеюсь вы последний, и ваши работники не прибегут требовать свою долю?

— Нэт, бэйн, — от волнения распорядитель даже заимел акцент.

— Сколько же он должен тебе?

— Пятдэсат сэм золотых.

— Лихо, — хохотнул Ашту, — он у тебя мясо птах ел и шарно запивал.

— Бейн, каждый из моих гладиаторов поставлен на доволствие, — не смутившись, нравоучительно протянул распорядитель, не сводя взгляда с Анвара — акцент вновь исчез, сменившись чистой речью — видно посчитал его более сговорчивым — сумма постоянна и не зависит от существа.

— Считай, — не желая спорить, и уж тем более вникать в глубины содержания гладиаторов, велел Анвар.

Распорядитель, еще немного помявшись, развязал кошель. Огляделся, выискивая удобное место. Подошел к вырезанной в стене фигуре, голове в нише углублении, и высыпав монеты на импровизированную полку стал споро отсчитывать монеты.

Анвар наблюдал за этим профессиональным действием с холодной отрешенностью. За всеми тремя следил ничего не понимающий дикарь. Он понял слова Анвара, он понял действие управляющего, но не мог понять для чего это все нужно. Что принесет ему надменный черноволосый мужчина и белый хищный его приятель.

— Прошу, бейн, — распорядитель протянул Анвару значительно полегчавший кошель и, дождавшись пока тот его возьмет, отпер дверь, выпуская гладиатора. Отошел на несколько шагов спиной вперед и лишь тогда отстегнул от пояса связку ключей. Снял один из них и протянул Анвару — это тепер ваше.

— Благодарю! — забрав ключ Анвар развернулся, и, бросив застывшему воину — вперед, — пошел к выходу, натянув на лицо холодную, каменную мину. Правда хватило ее не надолго. Ровно до того момента, как привалившийся к стене Ашту, незаметно и весьма болезненно ткнул его двумя пальцами под ребра, пристраиваясь рядом.

— Ты что удумал, скрыг? — лучась улыбкой и едва шевеля губами, шепнул он.

— Не твоего ума! — фыркнул Анвар, украдкой потирая бок.

Сзади, громко топая по пыльным камням коридора шел должник, старательно прислушиваясь к шипению Всадников.

Искать чего-то нового Анвар не стал. Вернулся к той же питейной, где отдыхал после боя, и сел точно на то же место, указывая на скамью напротив дикарю.

— Садись, говорить будем.

Тяжело вздохнув, воин опустился на указанное место и уставился на нового хозяина мрачным, тяжелым взглядом.