Светолов Том 1 и Том 2

Основных проблем стояло две. Первая — способы передвижения между крышами, провалы между которыми были слишком широки для того, чтобы без тренировки и наработки перепрыгивать через них вот так сходу, как я, жизнь положивший на это. Это еще не говоря о широких провалах, вроде тех, что мне приходилось преодолевать при помощи роупдарта. Вторая проблема — это способы подъема на крыши, если понадобится. Конечно, всегда можно влезть при помощи своего оружия, ведь, как оказалось, даже то, что кажется тупым дробящим, вроде посоха или булавы, все равно прекрасно втыкается в стены ноктусов, не прорезая, а будто проплавляя в них дыры, — но это долго и малоэффективно. Паркур это все же философия сохранения и наращивания скорости в любых условиях, пусть таковой и останется.

С первой проблемой нам как раз и помогла карта — ориентируясь по ней, мы смогли наметить места, где реально сделать нечто вроде небольших мостков, которые будут выходить за пределы крыш, из-за чего провал сократится на один, а то и два метра. Снизу, если правильно все это дело построить и разместить, изменения будут почти незаметны, особенно при условии, что здешние жители вообще предпочитают вверх не смотреть. Кроме того, никто не заставляет делать конструкции капитальными — на самом деле достаточно листа чего-то вроде ДСП и двух кирпичей, которые будут прижимать этот лист. Пусть себе висит вниз, пусть прогибается — на это совершенно плевать. Все равно ноктус самостоятельно изваяет теневого двойника подобного трамплина выполнен из твердой, как камень, тьмы, из которой ваяет вообще все окружение.

Оставался только вопрос с наблюдением с уровня крыш в виде камер, и наблюдением сверху в виде дронов и дирижаблей, которые могли бы заметить нас за работой, но с этим обещала помочь Валери... И почему-то Трилла, которая заявила, что тоже кое-что может.

В общем-то, она может, конечно... Но что-то я сомневаюсь, что, если дрон увидит, как на какой-то крыше сам собой строится какой-то трамплин, его оператор проигнорирует это дело.

— Это немного не так работает! — улыбнулась Валери, когда я высказал это сомнение вслух. — У дронов нет отдельных операторов как таковых, это давно в прошлом! Сейчас используется ограниченный искусственный интеллект!

— Это как?

— Это когда пользователь через нейронный интерфейс отдает команду дрону, а тот сам ее интерпретирует и выполняет! Можно сказать, что дрон и оператор соединены на уровне мыслей, только... Ограниченного диапазона мыслей, скажем так!

Ах вот оно что. Вот значит почему тогда в ноктусе дрон так странно увалился в сторону — это на самом деле приписанный к нему мотылек, который в тот момент смотрел глазами-камерами дрона, дернулся в сторону от летящих на него обломков другого квадрика. С одной стороны, технология вроде и крутая, а с другой — и не особо. Легко может и против оператора сыграть тоже.

— То есть, дрон не знает такого понятия как «найти что-то странное»! — продолжала Валери, потряхивая головой под несуществующий бит, словно все еще сидела у себя в мастерской под динамиками. — Он может искать конкретные вещи, например, человека или астриум, но не более! Если оператор не будет в этот момент напрямую наблюдать через дрон, тот и не заметит, что где-то что-то происходит! Просто пролетит мимо!

Заодно Валери обмолвилась, что может попробовать вскрыть систему реестра зданий и провести туда наши поделки, как программу модернизации, чтобы их появление не вызывало вопросов. Это возможно, потому что официально все Спектры числятся обслуживающими бригадами каких-то техногенных объектов, находящихся в полу-аварийном состоянии, чем и объясняется тяга светлячков к причальным башням и котельным. Но даже несмотря на это, затея Валери обещала быть непростой и она явно будет сделана не сразу — скорее всего, уже после того, как мы все доделаем, а, может, и не будет сделано вообще. Все же взломать правительственный реестр это не замки от «Верпен» вскрывать, пользуясь слитыми протоколами. Однако, если все получится, то наши конструкции станут совершенно официальными и полностью законными. По крайней мере, на первый, поверхностный взгляд. Если кому-то придет в голову копать «модификации» глубже, то обман довольно скоро вскроется, но в любом случае, это лучше, чем ничего. По крайней мере, какую-то часть любопытных глаз мы отвести таким образом сможем.

А это особенно важно для того, чтобы решить проблему широких провалов между крышами, которые не перекрыть мостками и трамплинами. Для преодоления такого препятствия мне в голову приходил только один надежный механизм — трос, перекинутый с крыши на крышу. Даже два троса, с разными уклонами, один в одну сторону, другой в другую, чтобы не ограничивать себя только одной стороной, доступной для движения. Даже выдвигать подобную идею не хотелось, потому что я прекрасно понимал, что вот уж что-что, а паутина тросов, в одночасье опутавшая Город, точно привлечет ненужное внимание и вызовет кучу вопросов.

Но, не успел я выдать свою «гениальную» идею, как мне пришли на помощь. И пришел тот, от кого я этого совершенно не ждал. Маркус.

Он молча ткнул пальцем в десяток точек на карте и сложил руки на груди, словно ждал, что всю остальную работу мы сделаем за него. Но мы ее делать не спешили, потому что не понимали, чего он от нас ждет.

Поняв, что мы тупее, чем он о нам думал, Маркус закатил глаза и выдал:

— Стойки!

— А-а-а!.. — понимающе протянули одновремени Валери, Лиза и Кона.

Остальные так ничего и не поняли.

Через минуту, перебивая и затыкая друг друга, девчонки смогли донести до всех мысль. Мысль о том, что практически на каждом перекрестке стоит по железной конструкции, которые исполняют роль стоек для светофоров, дорожных знаков, рекламных экранов, и, будь они неладны, камер городской системы видеонаблюдения. Эти конструкции четырехногими пауками оплетают каждый перекресток на уровне третьего этажа, и получается, что по ним, если умудриться на них попасть, можно пересечь дорогу в любую нужную сторону. А вот для того, чтобы на них попасть, как раз и можно протянуть тросы с ближайших крыш и скатываться по ним, защитив руки Светом.

— Это понятно. — кивнул я. — А наверх, например, как?

— Ну ты совсем нас за слабаков-то не держи. — укоризненно посмотрела на меня Кейра. — Каждый из нас при необходимости легко пролезет по тросу на руках какие-то десять метров. Даже с уклоном вверх.

Я вздохнул и не стал спорить — в конце концов, никаких идей получше у меня все равно пока что не было. Если появятся — всегда можно все переделать и переиграть.

Хуже обстояли дела с местами для приземлений. Если в компьютерных играх можно спрыгнуть в кучу мусора, стог сена или на стопку матрасов, то в ноктусе такой трюк не пройдет — там любая пуховая перина автоматически превращается в безжалостный гранитный монолит. Поэтому вся надежда оставалась только на водосточные трубы, и постепенное понижение уровня в тех местах, где его возможно обеспечить. С крыши на крышу, с крыши на крышу и в итоге — на землю. Иных вариантов нет — как сделать каждому личный способ быстро спускаться на землю, никто так и не придумал, хотя на протяжении получасового мозгового штурма звучали даже идеи про парашюты и стояки по типу того, что пронзал насквозь «Зефир». В общем-то, водосточные трубы как раз такими стояками и были. Осталось только нанести каждую из них на карту, а еще лучше — запомнить своими глазами, чтобы в критической ситуации не тратить время на копание в Пульсе. Валери обещала взять на себя еще больше нагрузки и собрать отдельное приложение, которое стало бы нашей паркур-картой ноктуса, с отмеченными местами, которые можно как-то использовать.

Что касается второй проблемы, — проблемы подъема на крыши для дальнейшего перемещения, — тут карта нам уже не могла помочь. Эту проблему можно было решить исключительно личным посещением каждого переулочка нашего района и личным приложением рук и головы к формированию рельефа. Зато здесь же крылся и плюс — если возню на крышах еще могут срисовать и заинтересоваться ею, то перемещения каких-то малоинтересных объектов в переулках ничье внимание не привлекут точно. К сожалению, здесь же был и минус — передвинутый нами объект легко может быть передвинут обратно кем-то еще, поэтому особенно на них надеяться нельзя, за исключением чего-то, что точно не изменит свое положение.

Следующую неделю мы работали. Целую неделю, вставая чуть свет (для нас — чуть свет) и возвращаясь в «Зефир» глубокой ночью. Я занимался, в основном, тем, что ходил по улицам с Лизой и Коной, в поисках движимых объектов. С Лизой — потому что она официально была признана самой шиложопой в «Зефире» и с такой рутиной, как работа на крышах просто не стала бы мириться. Кона — потому что она официально, мало того, — самолично! — была признана самым слабым звеном «Зефира» и мне нужно было убедиться, что то, что мы создаем, будет по силам даже ей.