Светолов Том 1 и Том 2

Конечно, прежде чем начать реализовывать этот план, я перебрал несколько других вариантов. В том числе, среди них был вариант попросить о помощи мой Спектр. Рассказать им о моем заражении, попросить их перебраться со мной в Тай-фо, проникнуть в неизвестный, нехоженый, ноктус, найти убежище Дочери Ночи, заставить ее выслушать незнакомца... В общем, план провальный уже с первого пункта — узнав о моем заражении, мне, скорее всего, сняли бы голову с плеч раньше, чем я перешел бы к пункту второму. А даже если и перешел бы — все равно бы сняли. Потому что я для них — по сути, никто. Человек, которого они знают всего ничего, из-за которого уже нахватались проблем, и из-за которого, хоть и косвенно, потеряли одного из своих. Впрочем, и с этим можно было бы смириться и перейти к третьему пункту плана, но здесь точно ждал бы облом. Потому что Дочь Ночи для них — лишь легенда.

Для меня, впрочем, пока что тоже. Но, в отличие от девчонок, для меня эта легенда — единственный шанс на спасение.

В любом случае, девчонок здесь нет и появиться они тут не могут — даже если они каким-то образом смогут меня отследить, сомневаюсь, что у них появится хотя бы одна причина, чтобы ехать за мной, тратя на это время и деньги. Ушел и ушел. Скатертью дорога, так сказать. И я точно знаю как минимум одного, кто именно такими словами это и прокомментирует.

Поэтому ну их. Меньше знают — крепче спят.

Позавтракав в местном кафе неплохой яичницей из странных яиц, в которых желток был словно бы поделен на две равные половинки, причем не поваром, а самый природой, я отправился в ближайший магазин, торгующий материалами для ремонта и купил там несколько баллончиков обычной черной краски и большой моток пластиковой пленки. После этого купил спортивную сумку, чтобы больше не таскать свой небогатый скарб в узелке, и вернулся в отель.

Номер мне достался небольшой — три на три примерно. Одна кровать, стоящая посередине одной из стен, окно справа от нее, тумбочка у кровати, само собой, санузел. Места — не развернуться. Поэтому я первым делом передвинул в угол кровать, поочередно приподнимая ее с разных сторон, а уже потом раскатал на освободившемся полу фольгу, накладывая полосы друг на друга внахлест.

На фольгу я положил свою рейдовую одежду и маску. Вспомнив о том, что сейчас будет нечем дышать, открыл на полную окно, впуская в номер дневную духоту и звуки дневного города, взял баллончики с краской и принялся красить свое обмундирование.

Несмотря на открытое окно, противный запах краски моментально забился в нос, но я ему за это был даже благодарен — он хотя бы вытеснил из него надоевший хуже горькой редьки аромат миндаля. Аромат, с которым теперь накрепко связана моя жизнь и от которого я пока не знаю, как избавиться.

Спустя пятнадцать минут и три пустых баллона у меня имелась рейдовка без опознавательных знаков. Все яркие пятна, служащие для идентификации светлячков в ноктусе, были аккуратно закрашены черным, где-то даже в несколько слоев. Теперь, надев это, я должен был превратиться в некое подобие лоа, только разве что не плоское. С удовольствием проверил бы свою теорию, но надевать вещи, пропитанные все еще жидкой краской, которая мало того что противно пахнет и мерзкая на ощупь, так еще и на коже останется как пить дать — не хотелось отчаянно. Поэтому, закончив с одеждой и оттерев руки от вездесущей краски, я направился все в то же кафе, чтобы пообедать. Как раз за это время и номер проветрится.

Номер не проветрился. Когда я вернулся с обеда, состоящего из супа-лапши и непонятного на вид, но весьма вкусного, щачла из чего-то похожего на рис, чего-то похожего на гусениц и чего-то, косящего под спаржу, оказалось, что в комнате все еще пахнет краской, а одежда осталась полусырой, поэтому, немного пожалев о том, что не получится поваляться на кровати и отдохнуть, я развернулся и снова вышел из гостиницы. В общем-то, у меня было чем заняться.

Я пошел к местному СБ.

На улицах Тай-фо было намного больше людей, чем в Вароше. И это было странно. Возникал закономерный вопрос — почему они все не на работе в разгар рабочего дня? Несмотря на то, что они все куда-то спешили, и, по логике, через какое-то время должны были достичь своего места назначения и освободить улицы, за все полчаса, что я неспешно, не привлекая внимания, брел по улицам Тай-фо, восстанавливая в памяти карту, которую запомнил еще в «Зефире», меньше их не становилось. Создавалось ощущение, что, добежав до одного места назначения, они, как в упражнении «челночный бег» шлепали рукой по стене, разворачивались и бежали обратно. Кажется, я даже несколько раз увидел одних и тех же людей...

Впрочем, мне это было только на руку — в этой толпе легко было затеряться, что я с успехом и делал. Подстроив шаг под окружающих, я легко двигался вместе с потоком, не привлекая к себе внимания, и в конце концов вышел к световому барьеру.

У Тай-фо было восемнадцать точек выхода в ноктусы. Восемнадцать мест, в которых световые барьеры перегораживали поперек улицы, после чего становились частью стен ближайших домов. Такая застройка вкупе с идеальной геометричностью районов обеспечивала максимальную степень защищенности от Тьмы. Надежднее было бы только делать сплошную стену, отделяющие люктусы от ноктусов, но это осложнило бы проникновение в ноктусы и самим людям тоже. Причем намного больше, чем осложнило бы аналогичное для ТТ.

Поэтому строили по-старинке — перегораживая будущую улицу световыми столбами и начиная строить дома прямо между крайними из них.

Я постоял немного, делая вид, что изучая ассортимент ближайшей витрины, а на самом деле пытаясь понять, насколько удобно будет проникнуть в ноктус отсюда. На самом деле, ответ на этот вопрос я получить так и не смог — улица выглядела точно такой же, как та, на которой отрубили голову Дейдре, как та, с которой мы входили в ноктус с девчонками, как та, на которую мы вышли после рейда. Никакой разницы. Хочешь тут входи, хочешь где-то еще — все равно все ноктусы в глобальном плане являются одним и тем же и имеют очень условное разделение... Как, впрочем, и районы.

Так ничего не поняв и не узнав, но внимательно осмотрев все окружение и подметив несколько камер наблюдения, которые следили в том числе за барьером, я для отвода глаз зашел в лавку, возле которой стоял, спросил там сколько времени, услышал ответ, вышел обратно на улицу и пошел к следующей точке входа.

Так я бродил по улицам почти три часа. Что я планировал найти или увидеть — сам не знаю. Все точки входа выглядели совершенно одинаково, за световыми барьерами в любой из них стояла стена Тьмы, и в любой из них хотелось развернуться идти обратно, чтобы никогда больше сюда не приходить. И везде были камеры. Где-то больше, где-то меньше.

Я обошел пять точек входа, и решил, что, если шестая и седьмая окажутся точно такими же, то буду входить через самую первую. Но сначала — осмотрю шестую и седьмую.

Шестую я осматривал из очень неудобной позиции — задрав голову. Пришлось так стоять, потому что, кроме большого экрана на стене одного из домов, с которого вещал диктор, сообщая последние новости, здесь было решительно не за что зацепиться взглядом. Поэтому и приходилось стоять, глядя практически над собой и обозревая окрестности лишь краем глаза. Сомневаюсь, что кто-то хоть раз смотрел на этот экран под таким же углом, как я сейчас. Да что там — сомневаюсь, что кто-то вообще на него смотрит — слишком уж высоко он висит! Из окон здания напротив разве что будет удобно смотреть этот гига-телевизор, а с земли больно надо — голову задирать ради такого! Наверняка все максимум слушают, что там говорят по этому экрану, а то и этого никто не делает!

Никто, кроме меня.

Наверное, на это и делал ставку неизвестный мне художник, когда под нижней гранью большого экрана наносил краску. Два неровных, словно распыленных неумелым маляром через неисправный краскопульт, ярко-неоновых пятна. Розовое и небесно-голубое.

Точно такие, как еще с утра красовались на моей рейдовке.

Только других цветов.

Йо!

Пока вы ждете следующую проду, хочу напомнить вам, что у меня есть и другие циклы, и даже законченные, и вы можете почитать их, чтобы скрасить ожидание!