Светорада Золотая

В толпе засмеялись, а Светорада нахмурила темные бровки. Настаивать ли? И отчего это Стема к названой дочери Олега так льнет? Но тут к княжне подошел Гуннар, державший под уздцы ее коня, и спросил, что повелит княжна.

Может, из-за громкого плача Стемы и смеха собравшихся Светорада не разобрала слов Гуннара, а может, мысли ее были о другом, но она только буркнула в ответ что-то, дескать, поводи лошадь, не дай ей остыть, и, перебросив косу на грудь, пошла к теремному крыльцу.

Гуннар побледнел, сглотнул нервно. Совсем, что ли, помутился разум у княжны, раз она отдала ему поручение, более пригодное для дворового холопа?

А тут еще к нему подошел Хравн Торчащая Борода и, покачав укоризненно головой, спросил: так ли уж нужна сыну смелого Кари, будущему хевдингу Стогна, столь неучтивая невеста?

– Много ты понимаешь, Хравн, – рыкнул в ответ Гуннар. – Только такая, как она, и достойна рожать мне сыновей.

Сказано это было по-скандинавски, но стоявшая недалеко Ольга услышала и поняла. Она медленно повернулась, смерив Гуннара испытующим взглядом.

– Нам надо поговорить, Карисон.

Гуннар, все еще удерживая за повод белую кобылу Светорады, поглядел на Ольгу исподлобья. Рот его скривился в недоброй гримасе.

– Названая дочь конунга Хельга умеет читать мысли? Или угадывать судьбу?

– Нет, Гуннар, я не могу проникнуть в то, что хранится в твоей голове. Но у меня хороший слух, я понимаю язык Норейга. А что касается судьбы… Одни говорят, что от судьбы не уйдешь, но другие считают, что каждый сам творит свою долю. Похоже, мы с тобой относимся ко вторым. И мне есть, что предложить тебе, варяг!

Тем временем Светорада переодевалась у себя в светелке.

– Ты видела, как он дерзок, нянька Текла? Но как хорош стал, – добавила она, продевая голову в вырез длинной голубой ферязи. [74]

74

Ферязь – старинное женское платье, застегивавшееся на множество пуговиц.

– Тебе только о смазливых молодцах теперь и думать, когда ты невеста просватанная, – проворчала старая женщина. – Иное должно быть у тебя на уме. А сейчас, когда матушка твоя опять на капище с волхвами задержалась, не распорядиться ли тебе, касаточка, что на вечернюю трапезу подавать?

– Ах, об ином я нынче думаю, няня!

Однако, поразмыслив, решила, что няня права. Правда, еще одно было на уме у княжны. Поправляя на ходу удерживающий волосы головной обруч, она перво-наперво позвала свою сенную девушку Потвору. Та не откликнулась, но, спускаясь по ступеням, Светорада увидела ее: высунувшись в большое окно терема, почти лежа на широком подоконнике, девушка с кем-то переговаривалась. Светорада, не очень церемонясь, потянула болтушку за длинную рыжеватую косу.

– Слушай, что велю. Обеги всех наших да сообщи мой наказ: как только месяц взойдет над лесом, собраться на условном месте. И, главное, передай это Стемке Стрелку. Скажешь, что княжна желает устроить посиделки, какие мы в детстве устраивали. Думаю, ему любо будет старых приятелей встретить, узнать, как у кого нить судьбы прядется.

– Ох, Макошь милостивая! – прижала ладони к шекам Потвора. – Рада пресветлая, неужели ты все Стемку позабыть не можешь?

– Много болтаешь! – замахнулась на служанку княжна. – Тебе велено – исполняй!

– А Ингельда тоже кликнуть? – ничуть не обидевшись на грубость, спросила Потвора и смущенно улыбнулась. – Он ведь тоже в нашей детской ватаге был.

Светорада только плечиком повела:

– Совсем ошалела от любви девка. Ну да простят тебя боги – зови и моего братца.

Она вышла на галерею. Потвора, подражая княжне, повела плечом, хмыкнув:

– Это я ошалела от любви? На себя бы в светлое зеркальце погляделась, княжна.

Но послушно бросилась исполнять приказание.

Светорада сначала пошла навестить брата Асмунда, хотела рассказать, что было в Гнездово. Однако передумала, неожиданно встретив Ольгу.

При появлении княжны Ольга поднялась со скамьи, но не спешила поклониться. И было в ее лице что-то такое, отчего Светорада не стала настаивать на том, чтобы ей оказали почтение. Все-таки Ольга – названая дочь Вещего, что, однако, не прибавляло Светораде симпатии к деве-воину.

– Что делает у тебя наша гостья? – обратилась княжна к брату, не спуская с Ольги строгого взгляда.

– Я позвал. Мы о всяком беседы ведем. Ну, а ты…

– Я велела собрать наших на старом месте у заветного дуба. Может, приказать, чтобы и тебя челядинцы туда доставили?

Но Асмунд отказался. Даже заметил сестре, что взрослой княжне и просватанной невесте негоже шастать где-то по ночам, не думая о своем положении и чести. Говорил это Асмунд без особого упрека, да и глядел больше на Ольгу, словно ее мнение для него важно, и это особенно рассердило Светораду. Потому и не ответила ничего, выходя.

Уже закрывая за собой дверь, метнула взгляд на Ольгу. Не понравилось Светораде, как та на нее смотрит, – с какой-то потаенной насмешкой.

Во дворе княжна заметила Потвору, беспечно болтавшую у коновязи с Ингельдом. Ингельд играл ее косой, девушка смеялась. Светорада звонко окликнула ее, погрозила маленьким кулачком, даже ногой топнула. Дай девке волю, так заболтается со своим милым Ингельдом, что забудет, куда ее княжна посылала. И только когда Потвора, подхватив подол длинной поневы, [75] побежала со двора, княжна отправилась распорядиться по хозяйству.

75

Понева – запашная славянская юбка.

С заднего двора вместе с клубами дыма доносился запах горелой щетины – видимо, разделывали свинью. У большой поварни стояли прибывшие с корзинами улова рыбаки, ожидая, пока управляющий закончит говорить с горбуном, У которого все лицо было в татуировке. Это был слуга хазарина Овадии, но княжна постоянно забывала его имя.

Да и не к чему ей было помнить, сейчас ее волновало другое. Поэтому, когда горбатый хазарин, оставив тиуна, засеменил к ней, она только отмахнулась от него, будто мошку отгоняла. А вот тиуна стала спрашивать, отчего весь двор рыбой пропах, отчего люди ждут. Тот ответил, что не собирался брать у рыбаков их улов, достаточно того, что есть в закромах. Но Светораде это не понравилось. Вот уж поистине за всем нужен глаз да глаз. И она пожурила тиуна за то, что тот закрома опустошает, когда можно свежую рыбу использовать, не трогая запасов. Потому и кликнула ожидавших рыбаков, поглядела, что они принесли. А в корзинах была и острорылая белуга, длиною чуть ли не с подростка, и жирные лососи, мощный сом и крепкий судак, щуки, широкий сазан, окуни. Да уж, будет чем попотчевать люд в трапезной. И княжна распорядилась нести все на поварню. Рыбаки кланялись, благодарили княжну, за то, что не погнали их со двора.

В длинной поварне челядинки приняли у рыбаков рыбу, стали ее потрошить, чистить – только чешуя летела, повеяло свежей речной сыростью. Печь уже была растоплена, как положено, поварихи раскатывали скалками тесто для пирогов. Светорада отдавала распоряжения, велев из более мелкой рыбы сварить уху понаваристее, лук для аромата класть прямо в шелухе, заправлять густой отвар манником, сельдереем и петрушкой. Рыбу покрупнее приказала разделать и зажарить на решетке, сома пропарить со специями, а вот судаков начинить сваренными вкрутую яйцами с зеленью и луком. Из осетра надо бы вынуть икру и, выдержав как следует в рассоле, выложить на большую плоскую тарелку. Ну, и чтобы не было только рыбных блюд, хозяйственная княжна сказала подать копченого сала, балыка и твердого сыра. И каш пусть приготовят – пшеничной и гречневой, да маслом щедро заправят. В кладовых его предостаточно, надо пользоваться, пока не прогоркло. А напитки… Княжна подумала немного, но решила не роскошествовать: вин подавать не надо, пусть лучше откупорят бочонок пива, а также выставят квас и кисель из клюквы прошлогоднего урожая.

Вся в хлопотах, она и не заметила, когда начало смеркаться. Вышла из душной поварни передохнуть. Поварня стояла в стороне от остальных строений. Бревенчатые стены ее были покрыты толстым слоем глины и густо побелены. Светорада неспешно шла вдоль стены, проводя кончиками пальцев по ее шероховатой поверхности. Так дошла до угла, а за ним неожиданно увидела странную картину: там, за свинарником, стояла Ольга, согнувшись, и ее просто выворачивало наизнанку. Светорада быстро отступила в тень, словно устыдившись того, что подглядывает. Отравилась, что ли, чем-то названая дочка Олега? Или… Княжна вдруг вспомнила, как так же пряталась в закутке одна из ее подружек-челядинок Менея Выдумщица. Как потом оказалось, Менея понесла от скомороха Востреца. Но ведь Ольга – воин, она с мечом не расстается, она посадница Вышгорода… что, впрочем, не лишает ее женской слабости.