Светящееся пятно

— Ты никогда не блистала умом, девочка моя, но если ты возьмешь себя в руки и выслушаешь меня, то тебе станет легче. Повторяю: я не хочу расстраивать твой брак с Мартином Оукли. Понятно?

Она кивнула.

— Вот и отлично. Лучше никому не знать, что мы когда-либо встречались. Если ты придержишь язык, то я и подавно. Но если ты проболтаешься Мартину или любой живой душе, сделка лопнет, и мне придется принять меры. Понятно?

Еще один молчаливый кивок.

— Сделка выгодна прежде всего для тебя. Ты сохраняешь Мартина и его деньги, свое положение и репутацию, наконец, своего ребенка и не попадаешь в тюрьму. Это немало — верно? Взамен я прошу только о двух услугах. Первая — держи язык за зубами. Любопытно, удастся ли это тебе. Вторая… — Он сделал паузу, внимательно глядя на нее.

К этому моменту страх миссис Оукли немного отступил, как приступ боли, который, впрочем, мог начаться снова в любую минуту. Когда Порлок с улыбкой откинулся на спинку дивана, она ощутила приближение очередного приступа.

— Вторая услуга состоит в следующем. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. В этом нет ничего сложного, и когда ты сделаешь это, я больше не стану тебя беспокоить. Мы с Мартином — деловые партнеры, но у каждого из нас есть собственные интересы. Мне бы не мешало узнать кое-что из того, что известно Мартину. Когда он сегодня вернется домой, у него в «дипломате» будут кое-какие бумаги, на которые я бы очень хотел взглянуть.

— Нет! Я не могу… Не могу!

— Ну, заладила… Это же совсем просто. Когда Мартин идет переодеваться к обеду, где он обычно оставляет свой «дипломат»?

— В кабинете. Но я не могу… к тому же он заперт…

— Кабинет находится как раз под этой комнатой?

— Я не могу!..

— Дорогая Линнет, я не хочу выходить из себя, но если ты будешь бессмысленно повторять одно и то же, мне придется это сделать, а тебе это никогда не нравилось, не так ли?

Миссис Оукли задрожала всем телом. Сцены из прошлого предстали перед ней во всей своей чудовищной неприглядности. Только тот, кто видел Глена, вышедшего из себя, мог понять, насколько это ужасно.

Он снова засмеялся.

— Отлично. Ты сделаешь то, что тебе сказали, и у тебя не будет никаких неприятностей. Пока Мартин будет переодеваться, ты пойдешь в кабинет, возьмешь «дипломат», положишь его на подоконник и оставишь окно незапертым. Вот все, о чем я тебя прошу. Это займет всего полминуты и не потребует никакого риска. «Дипломат» снова окажется на столе в кабинете, прежде чем вы закончите обед, и Мартин никогда не узнает, что его выносили из дому. Будет неплохо, если ты после десяти вечера заглянешь в кабинет и запрешь окно.

— Я не могу это сделать! — испуганно сказала миссис Оукли.

— Но ведь это совсем легко.

— Хотя я плохо разбираюсь в финансах, но я не так глупа, как ты думаешь. Если я позволю тебе взглянуть на эти бумаги, ты получишь деньги, а Мартин их потеряет.

— Совершенно верно — и притом порядочную сумму. Но постарайся ненадолго поумнеть. Сколько, по-твоему, заплатил бы Мартин, чтобы спасти твою репутацию и избавить тебя от скамьи подсудимых, не говоря уже о спасении сына, которого, публично признают незаконнорожденным? Думаю, он бы не поскупился. Ведь Мартин любит тебя, верно?

— Да.

— А мальчика?

— О, Глен!..

— Если ты еще раз назовешь меня Гленом, я действительно тебя убью! Ну-ка быстро скажи: «О, Грег!»

Она повторила это испуганным шепотом.

— Так-то лучше! Ну, это и будет та сумма, которую заплатит Мартин за душевное спокойствие жены, сына и свое собственное. Думаешь, он стал бы ворчать, если бы узнал об этом? Не стал бы — даже если бы сумма была вдвое большей. Право же, я, как бывалый авантюрист, удивлен собственной скромностью и великодушием.

Линнет Оукли понимала, что ей придется это сделать — она не могла отказаться, не могла потерять Мартина, а тем более отправиться в тюрьму. Мартин этого бы не допустил. Он заплатил бы за нее или за Марти сколько угодно. В такой ситуации деньги не главное.

— Если я соглашусь, ты обещаешь, что Мартин ничего не узнает? — спросила она.

Грегори Порлок весело рассмеялся.

— Мне казалось, дорогая, даже ты в состоянии понять, что откровенничать с Мартином не в моих интересах!

Глава 10

Возвращение Доринды в Милл-хаус происходило в полном молчании. Мартин Оукли сидел рядом с шофером, не произнося ни слова. Доринда получила в полное распоряжение заднее сиденье с подушкой в углу и теплым пледом. Глядя на мелькающие за окошком улицы и прохожих, она думала, что у нее есть по крайней мере одна причина быть благодарной. Мартин Оукли, безусловно, не являлся Злым Дядюшкой. Он выглядел так, как выглядел бы Марти, повзрослев и став удачливым бизнесменом. Та же желтоватая кожа, тот же задумчивый взгляд, который у Марти предвещал очередную шалость, те же подвижные брови. Правда, в отличие от Марти, его отец отнюдь не страдал болтливостью, что давало Доринде еще один повод для признательности.

Она была рада, что не позволила Джастину уговорить себя бросить весьма удобную для нее работу. Несмотря на весьма скромный опыт в таких делах, Доринда не сомневалась, что немногословный хозяин, не стремящийся к панибратским отношениям — большая удача. Она твердила себе, что ей повезло и что Джастин говорил глупости, так как девушке сейчас нелегко устроиться на работу, поэтому, найдя хорошее место, следует за него держаться.

Доринда сняла брошь Джастина, посмотрела на нее и надела снова. Чудесно, что он подарил ее ей! Она не поблагодарила его как следует, боясь расплакаться от избытка чувств, а слезы в ресторане Джастин счел бы непростительным грехом. Поэтому она решила после чая написать ему.

Но усевшись за письмо, Доринда никак не могла должным образом выразить свои чувства. Потратив много времени и много листов бумаги, она в конце концов быстро написала уже не задумываясь:

Надеюсь, Джастин, ты не считаешь меня неблагодарной. Мне еще никогда не дарили такого чудесного подарка. Брошь такая красивая, что я боялась расплакаться. Если бы это случилось, ты больше бы не захотел со мной разговаривать.

Любящая тебя Доринда.

P.S. Миссис Оукли понравилось платье.

P.P.S. Мистер Оукли совсем не похож на Злого Дядюшку. Единственная фраза, с которой он обратился ко мне — «Здравствуйте, мисс Браун». Но это лучше, чем если бы он говорил слишком много.

P.P.P.S. Я в восторге от моей броши.

Окончив послание, Доринда переоделась в голубое платье, просто на всякий случай, так как не знала, будет ли она обедать с хозяевами, когда Мартин Оукли дома. Она спросила об этом у миссис Оукли, но та рассеянно ответила, что это решит сам Мартин. Это было унизительно, Доринда предпочла бы поднос с едой в собственной гостиной. Она вспомнила, что кое о чем не рассказала Джастину, взяла письмо и добавила четвертый постскриптум:

P.P.P.P.S. У меня своя гостиная.