Свежий ветер

Интервьюер склонила голову набок и задумчиво потерла пальцами подбородок.

«Полагаю, кто-то может возразить – как это сделали вы – что после пережитого горя и потерь вполне естественно желание получать удовольствие от того, что остался в живых. И, учитывая, что вы являетесь самым знаменитым героем человечества, женщиной, которая была готова пожертвовать всем ради всех нас, я бы не стала удивляться тому, что люди хотят видеть вас счастливой».

Я наблюдала, как на экране на моем лице промелькнули тени не до конца скрытых полуухмылкой эмоций. Слова девушки затронули что-то глубоко в моей душе. Тогда я даже не задумывалась над тем, что думают обо мне остальные жители Земли. Сама я всегда считала их чем-то вроде стада овец, о которых следует заботиться и охранять, потому что они слишком глупые и хрупкие, чтобы сделать это самостоятельно, но я вдруг осознала, что эти люди, вполне вероятно, считали меня легендой и гордились тем, что я принадлежу к их расе. И в тот момент, находясь на четвертом месяце беременности, без ожидающих впереди миссий или заданий я практически готовилась стать одной из них, начать жить и перестать сражаться, чтобы просто оправдать свое существование.

Я собиралась жить в мире, где буду нести ответственность только за себя и за свою новую семью. Не за миллиарды незнакомых людей, не за планеты, полные молящих о спасении жителей. Впереди меня могут поджидать новые вызовы, но не новые битвы. Во всяком случае, не внутри меня.

«Я счастлива, - ответила я, - и… это было непросто, но я прихожу к согласию сама с собой день за днем. Я довольна жизнью. – Мои брови задумчиво сошлись у переносицы, и я вспомнила, что тогда говорила себе, что собиралась вести себя искренне, открыто на этом интервью, что мне следует просто расслабиться и… - Знаете, я никогда не думала, что скажу это и буду на самом деле иметь это в виду, но это так».

Интервьюер задала еще какой-то вопрос, но в этот самый момент малышка у меня на руках потянулась, как котенок, и принялась складывать свои розовые губки в слоги, которых сама не понимала. Во всяком случае, я надеялась, что она не понимала, потому что в противном случае начала бы волноваться и ломать голову насчет того, почему она избирательно выучила «па», но не «ма». Я подняла ее, крепко держа, и дочка с моей помощью принялась подпрыгивать у меня на коленях, довольно сопя, широко улыбаясь и глядя на меня распахнутыми глазами. Она надувала щечки, выпускала воздух через поджатые губки, хихикала и снова и снова повторяла свое «па». Она понятия не имела, что и зачем делала, но я наслаждалась каждой секундой.

Я скорчила рожицу, и дочка залилась смехом, да так, что я почувствовала, как затряслась ее грудь под моими ладонями. Эти самые руки отняли бесчисленное количество жизней. Это тело, что дало жизнь этому ребенку, отняло ее у столь многих. «Мне никогда не отмыть всю эту кровь», - эти слова звучали в моей голове всякий раз, когда мне говорили, что я всего лишь убийца, оружие. Может быть, это и правда так. Ну и пусть.

Если я чему-то и научилась с окончания войны, так это тому, что, начиная новую жизнь, ты не оставляешь старую где-то позади. Я была позаброшенной дочерью, ребенком-солдатом, профессиональным убийцей, призывником, бунтарем, гением, агентом, Спектром, отступницей, лидером, героем, легендой, спасителем. Я также была любовницей, другом, командиром. А сейчас стала матерью. Я была всеми этими сущностями, и все они были мною. Я была Дженой Шепард, и впервые в жизни мне не хотелось являться кем-то другим.

«И как заканчивается эта история? – спросила девушка-интервьюер, и я вытянула шею, чтобы увидеть экран поверх головы ребенка. – Как мы – наша раса, даже все галактическое сообщество, можем смотреть на все, через что прошли, что превозмогли и оставили позади?»

– Снова показывают? – голос Кайдена вернул меня в действительность – я услышала, как он зашел в комнату позади меня. Обернувшись, я увидела, как он кладет какие-то свертки на кухонную столешницу, глядя на экран, где я отвечала что-то в весьма оптимистичном ключе про человеческий дух и тому подобные клише.

– С момента выхода этой передачи прошел год, - объяснила я, снова поворачиваясь к дочери и позволяя ей попрыгать еще немного, чтобы унять радостное возбуждение, завладевшее ею, когда она услышала голос папы. – И мне нравится здесь моя прическа. Ты хоть представляешь, сколько времени ушло на то, чтобы придать волосам этот слегка растрепанный вид?

К этому моменту Кайден уже подошел ко мне, облокотился о спинку дивана, обнял меня за плечи и поцеловал в щеку.

– Твои волосы всегда выглядят превосходно, - возразил он, и от его низкого голоса на моем лице непроизвольно возникла улыбка. – Особенно, когда они немного растрепаны.

Протянув руки, Кайден взял у меня дочь и обошел диван, прижимая ее к себе, целуя в макушку и что-то тихо воркуя, отчего малышка радостно взвизгнула.

– Про тебя уже было, - сообщила я, убавляя звук, когда он сел рядом.

– Имеешь в виду ту часть, где ты говоришь, как честен, благороден и привлекателен я?

Его голос звучал приглушенно из-за того, что малышка обхватила его шею руками, опираясь на ножки, и ее головка с вьющимися над ушками волосиками оказалась как раз напротив его рта. Она скоро начнет ходить, так что, похоже, придется забаррикадировать весь дом.

– Я никогда не говорила, что ты привлекательный, - строго сказала я, стараясь не улыбнуться.

– Ну, ты намекала.

Он усмехнулся, а затем рассмеялся, когда дочка попыталась укусить его за плечо. Тоже смеясь, я поспешила на подмогу. В последнее время нам нечасто удавалось поговорить на взрослые темы – несмотря на то, что у нас обоих хватало иных обязанностей, пока наши жизни должны были вращаться вокруг нашей крошки, которая полностью зависела от нас. Несколько дней Кайден был сильно занят в штаб-квартире Альянса, и я провела их дома. И хотя для разнообразия приятно было не думать о перипетиях галактической политики или дальних миротворческих миссиях, моя деятельная натура все сильнее требовала активных занятий. Поскольку никаких новых миссий в ближайшее время не предвиделось, я решила собрать старых друзей. К счастью, большинство ретрансляторов масс снова функционировало, что в свою очередь означало, что и системы связи работали без сбоев. Это также означало, что список приглашенных на изначально задумывавшуюся как тихая встречу неукоснительно рос.

– Какие новости? – спросила я, предположив, что Кайден связывался с кем-то из наших бывших соратников.

– Вега точно будет, - ответил он, поморщившись, когда малышка принялась щупать ручонками его лицо. – Андерсон и Сандерс тоже. Пока не получил ответ от Гарруса, но Тали уже согласилась, так что и он, вероятно, приедет.

– Мне бы не хотелось, чтобы это мероприятие слишком разрослось, - запротестовала я не особо-то искренне. – Просто ужин или что-то в этом роде.

– Тебе почти тридцать пять. Полагаю, учитывая твою работу, это стоит отметить.

– Кажусь себе старухой, - рассеяно заметила я. – А ощущение, что совсем недавно мне было двадцать пять.

Девчушка что-то громко пролепетала, словно соглашаясь со мной, и продолжила исследование лица своего папочки.

– Если хочешь, можем притвориться, что тебе снова тридцать три, - предложил Кайден, очевидно имея в виду те два года, что я безвозвратно потеряла в лаборатории.

– Я уже отмечала тридцать три и если попытаюсь сделать это снова, то все будут ожидать повторения той вечеринки, - недовольно возразила я. – Я же устроила ее тогда, только чтобы отметить кончину той су… той женщины.

С прошлого года моя речь значительно изменилась.

– Тогда делай то, чего хочешь сама - ты же знаешь, что все просто будут рады увидеть тебя, - сказал Кайден и, поцеловав дочку в макушку, добавил: - и тебя.

Большинство наших друзей еще не видело малышку. Я уже заранее знала, что Джеймс изо всех сил возьмется помогать, и боялась этого. Я заставила каждого пообещать, что они никогда – никогда – не купят ребенку игрушечный пистолет даже в качестве шутки. Я старалась оградить свою дочь от этого мира настолько, насколько могла. В итоге Джеймс прислал игрушечного Бласто, что я восприняла практически как оскорбление. Он обвинил меня в том, что я запретила кому-либо использовать мою внешность или жизненную историю в коммерческих целях. Никаких видеороликов, никаких товаров, никаких гребаных голографических Шепард. Поэтому, объяснил Вега, ему пришлось достать для девочки второго по популярности Спектра. Малышка уже умудрилась оторвать игрушке несколько щупалец. Подарок Лиары стал моим любимым – крошечное приспособление, крепящееся к кроватке и проецирующее ночное небо с сотнями различных планет и звезд на потолок ее комнаты; наблюдение за пушистыми облаками атмосфер и звездами мгновенно успокаивало ребенка. И все же, несмотря на невероятную красоту, создаваемую этим устройством, находясь в комнате дочери, я смотрела только на нее.