Свидание на пороховой бочке

При первых звуках подобного вопля мирные обитатели замков, теряя свои сыромятные тапки, спешили прятаться в часовнях, тайных комнатах и вместительных дубовых сундуках.

— Где Инка?! — гаркнул Кулебякин, пинком отшвырнув с порога домотканый коврик с приветственными рунами.

— Вымерли, — прошелестела Алка Трошкина, возлежащая на кровати как воплощение слепого, глухого и тупого, как пробка, но безусловно мирного обитателя замка.

Учитель географии за такой ответ поставил бы Трошкиной «пять», но полицейский варвар интересовался вовсе не судьбой коренных обитателей Перу.

— Где эта идиотка?! — продолжал настаивать безжалостный захватчик Кулебякин.

— Сам дурак, — пролепетала Алка, из последних сил храня верность женской дружбе.

Это было неразумно. За такие слова уважающий себя захватчик убил бы ее на месте. Однако Трошкина была бы даже рада такому повороту событий, потому что умереть ей хотелось с самого момента пробуждения.

С тяжелого похмелья в голове у оступившейся трезвенницы стоял гул, образующий гармоничный аккомпанемент сольному реву Дениса, которого Алка узнала лишь потому, что он назвал пароль — «Где Инка?».

Трошкина и сама задавалась тем же самым вопросом. Где Инка? Алка надеялась, что где-то далеко от Русляндии, и появление злобного Кулебякина эту ее надежду укрепило.

— Трошкина, колись! — потребовал майор и врезал кулаком по матрасу.

Ложе, на котором дохлой рыбой валялась абстинентная Алка, заколыхалось, и страдалица ощутила приступ дурноты.

— Буэ! — сказала она, и Кулебякин отпрыгнул подальше.

Героически поборов тошноту, Трошкина выдавила из себя чистосердечное признание:

— Не знаю я, где Инка.

Майор ругнулся, пообещал:

— Мы еще поговорим! — и вышел из номера, хлопнув дверью так, что со стены упал гобелен с прекрасной девой.

Трошкина открыла глаза, посмотрела на падшую деву, пугающе изломанную гобеленовыми складками, понимающе вздохнула и снова склеила ресницы.

Майор Кулебякин, сжимая и разжимая кулаки, неубедительно заверил самоварные доспехи в коридоре:

— Я спокоен, я абсолютно спокоен! — и двинулся к лифту.

Майора обуревали противоречивые чувства. Ему хотелось найти Кузнецову, чтобы сердечно ее обнять, от души отшлепать, передать в руки закона, вырвать из лап правосудия, защитить, наказать, помиловать, убить насмерть, оживить поцелуем и еще раз убить в профилактических целях, чтобы впредь не была идиоткой.

Полуофициальная беседа с коллегами, выясняющими обстоятельства гибели гражданина Маковеева Петра Даниловича, одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, русского, проживавшего в городе Екатеринодаре по улице Воровского, дом пятнадцать, подтвердила худшие предположения Кулебякина. Индия Кузнецова определенно вляпалась в историю!

Она заявилась в парк под чужим именем и занялась работой, которую должна была выполнить другая дамочка, совсем недавно улетевшая в далекую страну по загранпаспорту. Индия же на виду у тысячи свидетелей вступила в непосредственный контакт с потерпевшим Маковеевым, после чего он вынужденно сменил статус и стал именоваться жертвой.

Правда, «после того» не означало «вследствие того», о чем подкованный в юриспруденции майор не преминул напомнить азартным сыщикам. Изо всех сил надеясь на лучшее, Денис еще не сообщил коллегам настоящее имя Лжемарии Сараховой, и это усугубляло его моральные страдания.

Полукруглый коридор разветвился рогаткой, и замороченный и раздерганный майор Кулебякин натурально потерялся:

— Направо или налево?

Он совершенно точно помнил, что по дороге к номеру, в котором кучкой мятого тряпья лежала страдающая от похмелья Алка Трошкина, проходил мимо рыцаря на желтом коне. Пустопорожней рукавицей железный всадник указывал прямой путь к лифту, что было неожиданно любезно со стороны бездушного и бесплотного болвана.

В высшей степени неживой, рыцарь мог бы и не заботиться о тех, с кем никогда не состоял в приятельских или родственных отношениях, — а рязанские корни капитана Кулебякина отродясь не ветвились, в зарубежье не уходили и просматривались ясно, как морковка в срезе чернозема. Рыцаря на коне Денис воспринял сугубо как указатель, а исчезновение его — как загадочную подлость.

— Тут конь был! Где он? — с претензией спросил он пробегавшую мимо горничную, в сердцах не смекнув, что логичнее было бы сразу поинтересоваться, где лифт.

— Что? Конь?

Горничная дернулась, ускоряясь, потом замедлила шаг, остановилась и произвела серию холостых выстрелов глазами вправо, влево, в потолок и в пол.

— Ну? — поторопил ее с ответом Денис, у которого эта странная огневая подготовка вызвала смутное подозрение.

Что-то не так было с этой горничной. Или с этим рыцарем. Или с этим конем.

Горничная откашлялась, набрала в грудь воздуха и зачастила:

— Давным-давно в замке жил веселый рыцарь, который любил хлебнуть лишнего!

— Знаем таких, — вставил слово Денис и непроизвольно оглянулся на коридор, в серпантиновых витках которого спрятался номер с похмельной Трошкиной.

— В кромешном мраке пьяный рыцарь полностью полагался на своего верного коня, и тот вез своего хозяина до самой опочивальни, — не сбилась с темпа рассказчица. — К сожалению, однажды конь потерял дорогу, и всадник навсегда заблудился в коридорах замка. С тех пор призрак рыцаря на призраке коня является всем, кто выпил лишнего.

— Я бы попросил! — возмутился огорчительно трезвый майор и снова оглянулся, потому что горничная, читая свой монолог, стеклянными глазами смотрела в некую точку за его плечом.

Как будто призрак рыцаря увидела! Денис в своем тылу ничего подобного не увидел, зато и не заметил стремительного бегства горничной в мягких тапках.

— Куда?!

Где-то за поворотом загудел лифт.

— Ага!

Майор Кулебякин пошел на звук, внимательно присматриваясь к дверям, проемам и нишам, чтобы не пропустить искомый подъемник.

Архитекторы и декораторы в погоне за пущей аутентичностью замаскировали все современные удобства в отеле-замке так мастерски, что ВИП-постояльцы со слабым воображением испытывали трудности даже с обнаружением на местности биде и унитазов, стилизованных под резные троны!

Обязательные поэтажные планы эвакуации при пожаре в отеле-замке искусно вышили крестиком в романском стиле. Пожарный щит укомплектовали не ведрами, топорами и баграми, а шлемами, секирами и пиками. Двери лифтов в крыле Короля искусно оформили чеканкой по металлу, а в крыле Королевы оклеили гобеленовой тканью.

Простодушный майор Кулебякин предположил, что декораторы отеля цинично ограбили музей.

Он с новым интересом присмотрелся к окружающей действительности, очень скоро разглядел на каменной стене кровавый след и даже не удивился явному подтверждению своих подозрений. Не успев зародиться, удивление уступило место страху. Красный отпечаток на белой стене был майору знаком и памятен, хотя прежде он наблюдал его исключительно в черно-белой версии.