Свидание на троих

– Любушка, здравствуйте! Хорошо, что Вы не передумали и вышли – пойдемте, как и договаривались, гулять?

– Пойдемте, конечно, только давайте, раз мы гуляем, перейдем на «ты», а то будто не на прогулке, а на работе!

– Я – с радостью, если Вы… Если ты не против, то такую милую девушку гораздо приятнее называть просто, чем «выкать», как чужой! – проглотил Геннадий Любину «конфетку» за долгое ожидание, не подозревая, что минуту назад ей бы и в голову такое не пришло. Наоборот, она собиралась держать дистанцию как можно дольше и дальше, насколько возможно.

Воодушевленный таким началом свидания, Геннадий галантно предложил девушке руку и они медленно пошли от дома в сторону городского центра.

– Ну, раз мы на «ты», - возобновил светскую беседу Геннадий, может, расскажешь, что ты делала в эти три дня, где была, что видела?

– Да нигде особенно не была, кроме работы. В магазин заходила, Анне Петровне в огороде помогала, с Вовкой вечерами гуляла.

– С Вовкой?!. – замедлил шаг Геннадий.

– Ну да, это брат мой младший. Двоюродный.

– Он с тобой здесь живет, учится?

– Нет, в гости приехал. В понедельник Катя привезла. У него каникулы сейчас, третий класс закончил.

– А Катя – это кто?

– Сестра Вовкина старшая. Мне – двоюродная, на год меня младше.

– И надолго – в гости?

– Катя вчера утром обратно уехала, экзамены у неё, а Вовку на пару недель оставила. Город посмотрит – никогда здесь не был ещё. В универмаг сходим – костюм к школе купить, ботинки, ранец.

– Погоди! Так значит, Вовка сейчас один дома остался?

– Ну… Пока – один, а скоро Анна Ивановна придет, приглядит за ним.

– Вот те раз… - расстроился Гена. Первый раз ребенок в гости приехал – и дома сидит…

Он некоторое время шел молча, о чем-то напряженно думая, а потом внезапно остановился:

– Нет, так не годится. Любушка, а давай мы Вовку с собой возьмем. Пока недалеко ушли – вернемся, заберем его и все вместе погуляем!

– Так а как же… Мешать, наверное, будет? – опешила Люба.

– Чем же он нам на прогулке помешает? Мы еще вдвоём успеем нагуляться, а он маленький, скучно ему, и времени в гостях всего две недели побудет. Любушка, давай вернемся, я тебе обещаю – все хорошо получится!

– Ну хорошо, раз ты так хочешь… Давай с Вовкой пойдем, мне всё равно!

По правде говоря, Люба была очень удивлена: где это видано, чтоб на свидания младших братьев с собой брали, пусть даже и двоюродных? Но перечить Геннадию в первый же вечер не хотелось, да и Вовку, действительно, было жалко. В конце концов, женихов может быть сколько угодно, а брат у нее один! И Любка уважительно подумала: какой Гена внимательный, оказывается!

Они быстро вернулись, Гена остался на улице, а Любка вошла в комнату.

Вовка чинно, как ему и было велено, сидел за столом и рисовал. По тетрадным страницам ехали зеленые танки с красными звездами, пыхая из пушек оранжевым пламенем, по синему небу летели кривобокие самолёты, и во всех незанятых местах картинки черными кустами дыбились взрывы.

Вовка удивленно уставился на ворвавшуюся Любку:

– Ты чего вернулась?! Поругались, да?

– Ничего мы не поругались. За тобой вернулись. Давай, собирайся побыстрее и пошли!

– Куда пошли? – недоумевал Вовка.
– С кем? С тобой?

– Да нет же, не со мной! А с нами! Со мной и с Геной! Вместе гулять пойдем!

– С Квазимодой?! Гулять?! А он не заругается?

– Не заругается. Он добрый. Это он придумал тебя позвать, чтоб тебе не скучно было!

Вовка не верил своим ушам и никак не мог понять, что это все взаправду и вместо скучного рисования войнушки он сейчас пойдет гулять. Да не просто на улицу, а в город! И не с пацанами, а с нарядно одетой старшей сестрой. Да еще и с важным городским очкастым дядькой. Во дела-а… - только и успел подумать Вовка, а ноги уже несли его к выходу, и рот сам по себе вопил:

– Урррааааа!!!

В считанные секунды была надета и заправлена в шорты рубашка, ноги в белых выходных носках впрыгнули в единственные растоптанные сандалии, а лопоухую голову прикрыла стиранная-перестиранная панамка. И вот уже присмиревший Вовка, держась за Любину руку, выходит со двора, робко выглядывая из-за сестриной спины: а ну как Любка рассказала очкарику, как Вовка на него обзывался?!

Но очкарик, слышавший минуту назад восторженный вопль, стоял у калитки и улыбался во весь рот. Он протянул Вовке руку, как взрослому, и совсем по-простому сказал:

– Здравствуй! Меня Гена зовут, а тебя как?

Вовка, не поднимая глаз, сунул свою ладошку лодочкой и выдавил:

– Ввоввка…

Затем, набравшись храбрости, взглянул Геннадию в лицо, в, как ему казалось, страшные очки и… увидел за стёклами совсем-совсем добрые, смеющиеся светлые глаза.

– Я очень рад, что мы с тобой познакомились! – пожал Вовкину руку Геннадий и мальчик с изумлением понял, что Любин жених и правда ему рад.

– А теперь давай одну руку мне, другую Любе, и пошли быстрым шагом, пока вечер не закончился!

Вовка еще ни разу в жизни так не гулял. Почти как в кино показывают: мама, папа и ребенок. Его собственные родители работали в совхозе, папа – комбайнером, а мама – помощником комбайнера. В страду они оба пропадали в поле, приходя домой только поспать, да и то не на долго. Зимой пропадали на моторно-технической станции, подготавливая технику к новой посевной и уборочной. В селе, конечно же, отмечали праздники, но это было редко и совсем по-другому. Накрывали у Правления общий стол, взрослые сидели, ели, говорили много и скучно. И то и дело выпивали. Потом под гармошку хором пели про революцию, аж пока самим нудно не становилось. Тогда какая-нибудь из женщин сдергивала платок с головы, вскакивала из-за стола и с криком «Ваня, а вжарь-ка нашу, любимую!» заводила крикливым голосом частушки. Самые голосистые выкрикивали по очереди свои куплеты, начиналась веселая кутерьма, но Вовке, как и его друзьям-подругам, до взрослого веселья не было никакого дела. Они носились вокруг стола, играли в догонялки и в прятки, и вволю наедались пирожков с праздничного стола. Иногда удавалось стянуть у захмелевших мужиков коробок спичек или даже папироску, и это была настоящая удача. Можно было пошмалить втихаря за коровником или обменять трофеи на что-нибудь ценное у взрослых парней.

В городе же было все иначе. Вот сегодня, например, обычный день, никакой не праздник и даже не выходной, а он, нарядный, шел по чистым улицам и во все глаза рассматривал диковинные дома в два, и даже в три этажа, большие витрины магазинов, и таких же, как и они сами, праздно гуляющих людей. Больше всего Вовку поразили кусты роз, растущие прямо посреди широкой улицы, вокруг которых даже забора не было, а рвать их никто не собирался.

Люба с Геной шли довольно быстро, наверстывая упущенное (вот же дураки они с Любкой – столько времени зря потратили, пока за шторами сидели!), и Вовка, чтобы поспевать, двигался между ними вприпрыжку озорным козликом. Иногда на дороге попадалась канава или лужа, и тогда Гена считал: «Раз, два…», а на счет «три!» Вовка повисал на руках, поджимал ноги, и перелетал препятствие по воздуху, как волшебник. Это было очень весело, сердечко замирало и в животе было щекотно, и хотелось, чтобы дорога никогда не заканчивалась.