Свидания со злодеем

Или несчастью…

Перед огромными, в два, а то и в три, человеческих роста, резными дверями мы замерли, ожидая, когда те откроются, чтобы выпустить нас в зал, наполненный ароматом и отблесками свечей. Там, в конце длинного пути, проходящего мимо рядов кресел, где восседали многочисленные и совершенно незнакомые мне гости, ждал мужчина, с которым я собиралась прожить до конца своих дней. Мужчина, с которым я добровольно связала свою судьбу.

И с которым меня казнили бы, живи мы двести лет назад. Если бы он совершил преступление, конечно.

— Ты лжешь, Теана, — вдруг произнес Габриэл. — Ты испытываешь к Генри что угодно, кроме того, о чем спрашивал я. Только не любовь.

Двери медленно распахнулись, а конец фразы заглушила громкая торжественная музыка.

Церемония очень напоминала один из тех снов, когда каждое движение дается с трудом, будто ты пытаешься плыть в вязком киселе. Или почти не можешь двигаться из-за адской сонливости. В детстве такие сны могли мучить меня на протяжении месяцев, потом сошли на нет, но я никак не ожидала, что моя свадьба пройдет в таком же тумане.

Генри улыбался, когда Габриэл подвел меня к постаменту и помог подняться по трем невысоким ступенькам. Я кожей ощутила внимание сотен гостей, все их взгляды были прикованы ко мне, и волнение растеклось под сердцем, быстро смешавшись с кровью, наполнив вены и превратив размеренный ритм сердца в беспорядочный безумной быстрый стук, от которого шумело в ушах, и я едва слышала, что говорит жрец.

А еще Габриэл не сводил с меня глаз, и его слова в воспоминаниях заглушали слова брачной церемонии.

— Теана! — шепнул Генри. — Клятва!

Опомнившись, я нервно улыбнулась.

— Я клянусь в вечной верности. Любви и преданности. Пока смерть не разлучит нас. Я, Теана Морнингблум, вверяю тебе, Генри Гримвелл, свою жизнь, душу и судьбу. По благословению Звездноликой богини клянусь быть женой, матерью, надеждой и любовью.

— Я смиренно принимаю твою, Теана Морнингблум, жизнь, и клянусь быть мужем, защитником и отцом. По благословению Звездноликой я, Генри Гримвелл, обещаю хранить и оберегать тепло, которое ты приносишь в мою семью.

Он взял со специальной подушечки тонкий золотой браслет и осторожно застегнул на моем запястье. Совершенно не к месту появилась ассоциация с кандалами. Звездноликая, Теана, что с тобой?! Это свадьба, а не передача тебя в рабство! Ты же сама сказала ему «да», ты только что перед всеми клялась в любви. Откуда это ощущение, словно вместе с замком браслета на шее сомкнулась удавка?

— Даю тебе, Теана Гримвелл, свой дом и свою фамилию. Пока смерть не разлучит нас.

Раздались аплодисменты, от взрыва которых я вздрогнула. Сверху посыпались лепестки сирени, крошечные бумажные самолетики с пожеланиями от гостей и блестки. Рассмеявшись, Генри на несколько секунд меня поцеловал, а потом поймал один из самолетиков и помахал им гостям. Я тоже протянула руку, впрочем, не особенно горя желанием читать, что же там нажелали мне родственники жениха.

Красивая, в общем-то, традиция писать молодым пожелания и отдавать во дворец, чтобы в конце клятв получился настоящий дождь из теплых слов и счастья, оказалась довольно болезненной для того, с чьей стороны на свадьбе даже не было гостей.

Я бы очень хотела, чтобы родители сейчас были в роскошном зале, смотрели на меня и плакали от счастья, как тихонько, украдкой вытирая глаза шелковым платком, плакала мать Генри.

— Идем, нужно поприветствовать людей, а потом поедем праздновать.

Прежде, чем гости начали покидать дворец, мы вышли на верхнюю ступеньку той огромной лестницы, у подножия которой я потеряла букет, и оказались под прицелом тысяч взглядов. Народ аплодировал — шоу подошло к кульминации. В один момент я вдруг почувствовала себя неблагодарной эгоисткой, которая весь день чем-то недовольна. Все эти люди пришли, чтобы посмотреть на чужую сказку. На мою сказку. Для них это был праздник, и я старалась улыбнуться всем и каждому, особенно детям, которых тянули повыше, чтобы чужие спины не загородили обзор.

— Идем, — позвал Генри, когда к подножию лестницы приехал воид — на этот раз закрытый.

— Мы не можем подойти к ним поближе? — спросила я.

— Нет, отныне тебе придется держаться на расстоянии от мира, который ты покинула. Он может быть опасным.

— Я выросла в нем.

— Да, но теперь ты — Гримвелл. Давай не будем задерживать гостей, Теана, они проголодались и с нетерпением ждут начала праздника.

Что ж… либо Габриэл и Генри умеют общаться мыслями и уже обсудили, как я наелась бутербродов перед церемонией, либо мой голод в расчет в принципе не брался. Я нахмурилась, усаживаясь в теплое и почти темное нутро воида. В нем было хорошо: можно было смотреть на улицу, делая вид, будто очень удивлена людьми, которые не уходили даже несмотря на поздний час. Которые хотели краем глаза увидеть нас, пусть и в закрытой от всех машине.

— Как думаешь, мы не совершили ошибку? — спросила я, повернувшись к Генри.

— Что?

— Я просто… мне страшно менять жизнь, и я боюсь, что не смогу влиться в твой мир, понимаешь? Что, если у меня не получится?

— Думать об этом нужно было до того, как ты сказала «клянусь», Теана, — холодно и недовольно произнес… муж.

Как странно было думать о Генри как о муже.

— Извини. Ты прав. Это нервы.

Я вдруг обнаружила, что все еще сжимаю в руках самолетик с пожеланием. Чтобы не встречаться взглядом с Генри, я развернула плотную бежевую бумагу с фамильным гербом Гримвеллов, и с трудом — было слишком темно — вчиталась в мелкие буквы.

«Беги, пока не поздно, Теана, вот чего я тебе желаю. Твоя клятва будет звучать как «я добровольно шагаю в ад. Сибилла Гримвелл».

Звездноликая, ну и семья! Сибилла с ее мрачным пожеланием окончательно выбила меня из колеи, и в дом я входила с ощущением, словно шагаю в пасть к монстру. Отчасти оно так и было: теперь на меня смотрели с интересом, не как на очередное увлечение богатого мальчика, а на нового члена семьи. Гадали: смогу ли соответствовать и с нетерпением ждали первого провала.

Нас осыпали цветами и оглушили аплодисментами. Оказывается, в доме Гримвеллов был огромный зал для приемов, где и устроили торжество. Габриэл действительно постарался и потратил на нас кучу денег. Угощения и напитки разносили вышколенные официанты в серо-черных костюмах, живая музыка неторопливо и мелодично растекалась по залу. Музыканты виртуозно играли не только на струнах инструментов, но и на струнах души гостей — почти у всех было приподнятое праздничное настроение.

Зал был визуально разделен на две части, в одной из которых оставили место для танцев, а во второй расставили столы. Нас с Генри усадили за один из центральных у стены, так, чтобы со всех мест было видно виновников торжества. Пока все усаживались, а слуги разливали вино, Габриэл поднялся. Меж тем Генри щедро плеснул в стакан, стоявший перед ним, виски и сделал большой глоток. Я бы тоже не отказалась от чего-нибудь прохладного, но в мой бокал налили красное вино, которое, конечно, не охлаждали.