Свидетель обвинения

Он шел очень медленно, затем спокойным жестом открыл дверь. Там, на полу просторной прихожей, сидела и рыдала Жанна. Из ноги её хлестала кровь.

– Выдала, сучка, заложила?
– с каким-то надрывным упреком в голосе произнес Ренат, как будто он сам не хотел завтра же по дороге в Крым, прирезать её за ненадобностью.

Жанна не отвечала, захлебывалась истерическими рыданиями.

Ренат пошел наверх и вытащил пакет с деньгами.

"Он же не оставит мне ни копейки", - лихорадочно взвешивал он ситуацию.
– "У меня нет никакого выхода... Нет!", - вдруг твердо решил он.
– "Выход один - прорываться... Буду прорываться вперед, эту могу взять в заложницы... Хотя, что этим бандюгам её жизнь? И все равно, с заложницей, с собаками, с пистолетом... Машина во дворе стоит... Прорвусь, попытаюсь, по крайней мере..."

Его надежды уменьшились, когда на дворе грохнули два пистолетных выстрела. Он выглянул в окно и увидел трупы своих четвероногих друзей. А около них стоял с пистолетом в руке Шульц...

– Ничего, все равно будем прорываться, - прошептал Ренат и сунул пакет с деньгами в желтый портфель.

Затем он вытащил из тайника свой пистолет. Передернул затвор и пошел по лестнице вниз...

В прихожей Жанны уже не было. Дверь на улицу была открыта и всюду виднелись следы крови...

Ренат вышел на улицу и увидел, как Шульц нежно обнимает рыдающую Жанну. Он усмехнулся и поднял пистолет.

– Ложись!
– крикнула Жанна, в последний момент увидев Рената.

Шульц успел бросить Жанну на землю. Пуля, пущенная Ренатом просвистела над их головами. Шульц прижал голову Жанны к земле и выстрелил в Рената. Мимо! Ренат сделал отчаянный прыжок в сторону, его задачей было прорваться к стоящей около гаража машине. Шульц выстрелил снова, и снова промазал. Ренат успел вскочить в машину. Швырнул портфель на правое переднее сидение. Переложив пистолет в левую руку и держа на мушке Шульца, правой сунул ключ в замок зажигания и завел двигатель...

И вдруг... какие-то стальные пальцы перехватили ему запястье, ловко его вывернули, и пистолет вылетел в открытое окно машины.

– Куда поедем?
– спросил сзади негромкий мужской голос.

– А?
– вздрогнул от неожиданности Ренат и поглядел в зеркало заднего вида. Оттуда на него спокойно, изучающе, даже с какой-то грустью, глядели два карих глаза. Загорелое лицо, орлиный нос, седина на висках.
– Вы кто? спросил Ренат.

– Я-то кто?
– усмехнулся человек сзади.
– Да так, в гости к тебе пришел...

– Я все отдам, все... Только не убивайте, - пролепетал безоружный и беспомощный Ренат.

– А что ты можешь отдать?
– совсем уже горько усмехнулся незнакомый человек.

– Четыреста штук баксов... Вот в этом портфеле... Да ещё она...
– Он указал подбородком на Жанну, сидящую на земле рядом с Шульцем.
– Она, тварь... сто шестьдесят две штуки припрятала... Расколется, сволочь... Все ваше, все... Я попал, понимаю, попал...

– Ладно, разберемся... Выходи, - приказал незнакомец.
– Нечего тут рассиживаться...

Озадаченный его монотонным голосом и какой-то заторможенной манерой поведения Ренат вышел из машины.

– Урою, падло!
– немедленно бросился на него Шульц и сбил с ног могучим ударом кулака. Затем стал пинать ногами уже валявшегося на земле.

– Стой!
– крикнул Шульцу высокий человек в ветровке, вылезший из машины.
– Ты же обещал. Он не твой!

– Так он же ее... Он собаками её травил, - нудел Шульц.
– Вон какой кусман от ноги оторвал этот бес, которого я шлепнул. А я с ней в одном доме жил... Она мне как сестренка...

– И все же он не твой, - спокойно произнес человек в ветровке.

– Да кто вы такой?
– крикнул Ренат, валяясь на земле. Из разбитого рта текла кровь, он выплюнул на землю выбитый Шульцем зуб.

– Ты, Ренат Темирханов, зарезал в Волжанске Михаила Лымаря, - сказал Игорь Николаевич Дьяконов, продолжая внимательно изучать лицо человека, за которым так долго и безуспешно гонялся.
– А предварительно вы со своим другом изуродовали его...

– Это не я!
– крикнул насмерть перепуганный и совершенно парализованный услышанным Ренат.
– Это Кротов!
– Он-то полагал, что это самый обычный рэкет, ан нет - это другое, гораздо более страшное... Его нашли...

– Ты отравил своего сообщника Николая Пальчука, - продолжал Дьяконов.
– Он умер в больнице.

– Да я вообще об этом понятия не имел!
– закричал Ренат, и это было похоже на правду.

– Ты, Ренат Темирханов, зарезал по дороге из Волжанска и самого Кротова. Только не из чувства справедливости, а для того, чтобы забрать у него сто пятьдесят тысяч долларов, его долю из тех трехсот, которые передал ему Лымарь, который, кстати, застрелился у трупа сына..., - продолжал Игорь.

– Да?
– вздрогнул Ренат, не знающий об этом.

– Да... Затем ты зарезал любовницу Кротова Светлану Татушину, чтобы забрать у неё деньги Кротова...

– Это не я, - тихо и неубедительно произнес Ренат, уже не в состоянии от страха пошевелить ни руками, ни ногами.

– Затем ты зарезал Карабанова и застрелил его двадцатилетнего сына, и все для того, чтобы забрать его деньги... А затем задушил старую женщину, вдову героя войны адмирала Дорошевича... Да, красиво ты тогда от нас ушел, должен тебе сказать, профессионально ушел... Все умеешь - и резать, и душить, и по дощечке над пропастью ходить, и бегать наперегонки, и растворяться в толпе... Но, видишь, как веревочке ни виться... Теперь тебе пришел конец...

– Они преступники!
– закричал Ренат, понимая, что надо хвататься за соломинку. Страх за жизнь придал ему сил и вдохновения.
– Лымарь и Карабанов наркодельцы, они отравили сотни и тысячи молодых людей! Они преступники из преступников! Кротов был бандит и рэкетир, он лично изуродовал сына Лымаря и заставил меня убить его! После этого преступления я находился в состоянии аффекта, я как будто потерял рассудок, поймите вы это!!! Я не мог находиться с ним в одной машине, с этим подонком и палачом... А эта проститутка Татушина жила и жировала на деньги, полученные от несчастий и смертей других людей... Вам что, жалко таких людей? А сына Карабанова я убил только обороняясь... А уж старушку... Что мне тогда оставалось делать... Она и так зажилась на свете.

– А за что ты изнасиловал и убил Олесю Карапетян?
– тихим глухим голосом спросил Игорь, вставая перед извивающимся на земле Ренатом.
– Разве она была преступницей? Разве она зажилась на свете? Ей было всего семнадцать лет, она только что закончила школу и поступила в институт, она радовалась жизни... Она могла бы выйти замуж, родить детей, могла бы прожить долгую и счастливую жизнь? За что ты убил ее? На, погляди ей в глаза!
– И он сунул в нос Ренату фотографию убитой им двенадцать лет назад Олеси Карапетян.