Свидетель смерти

– Тот, который убил Ингу, был больше.

– Выше?

– Немного. Нет, больше. – Никси согнула руку и указала на бицепс.

– Они разговаривали друг с другом?

– Они ничего не говорили. Они совсем не шумели. Я ничего не слышала. Я хотела к маме. – Опять ее глаза заволокло слезами, голос задрожал. – Я знала, что они будут делать, и я хотела к маме и к папе, но… И там была кровь, и я запачкалась. Я спряталась в ванной и решила не выходить. Я слышала, как пришли люди, но я не вышла. А потом пришла ты.

– Ладно. А теперь вспомни: до того, как все это случилось, твои родители не говорили, что их что-то тревожит, что кто-то сердится на них? Или, может, они видели, как кто-то подозрительный слоняется поблизости?

– Папа сказал, что Дэйв обещал избить его до беспамятства клюшкой номер девять, потому что он побил его в гольф.

– Они много ссорились, твой отец и Дэйв?

– Нет, это они так, понарошку. – Никси потерла глаза. – Они просто прикалывались.

– А с кем-нибудь папа ссорился всерьез? Не понарошку.

– Нет. Я не знаю.

– А твоя мама? – Когда Никси отрицательно покачала головой, Ева придвинулась поближе. – Твои мама и папа ссорились друг с другом?

– Иногда, но не сильно. Вот у Джемми мама и папа ужасно ссорились и орали друг на друга, и Джемми говорит, что они швырялись вещами. А потом они развелись, потому что ее папа не мог держать штаны на застежке. Это значит, что он спал с кем попало.

– Ясно. Но твои родители так не ссорились.

– Нет, и они не спали с кем попало. Они танцевали на пляже.

– Это как?

– Летом, когда мы ездили в дом на берегу. Иногда они ночью ходили гулять, и я видела их из окна. Они танцевали на пляже. Они бы не стали разводиться.

– Хорошо иметь такую память, – заметила Мира. – Когда тебе будет грустно или страшно, всегда вспоминай, как они танцевали на пляже. Ты все правильно сделала. Мне бы хотелось вернуться и еще как-нибудь поговорить с тобой.

– Ладно. Только я не знаю, что мне теперь делать.

– Я думаю, тебе пора поесть. Мне скоро придется уйти, но лейтенант Даллас останется здесь, она будет работать наверху, у себя в кабинете. А ты знаешь, где тут кухня?

– Нет, дом у нее такой большой!

– И не говори, – пробормотала Ева.

Мира поднялась и протянула руку.

– Я тебя отведу, может, ты поможешь Соммерсету готовить ланч? Я сейчас вернусь, – сказала она Еве.

Оставшись одна, Ева начала вышагивать от окна к камину и обратно. Ей хотелось немедленно приступить к работе. Ей надо было поставить рабочую доску, провести проверки, написать отчет и занести его в дело. Надо сделать несколько звонков, кое с кем переговорить.

Что же ей делать с этой девочкой?

Интересно, те полицейские, что расспрашивали саму Еву много лет назад, чувствовали себя так же?

– Она прекрасно держится, – объявила Мира, вернувшись в комнату. – Куда лучше, чем можно было ожидать. Но не удивляйтесь, если у нее будут перепады настроения, слезы, гнев, плохой сон. Ей понадобится консультирование.

– Вы можете взять это на себя?

– На первое время – да, а там видно будет. Возможно, ей понадобится специалист. Детский психиатр. Я этим займусь.

– Спасибо. Пожалуй, мне надо позвонить в Департамент, в Детскую службу, найти пару офицеров, которым я смогу ее поручить.

– Не торопитесь. Она внезапно оказалась в окружении незнакомых людей, и их слишком много. – Мира коснулась руки Евы. – Вы справитесь.

«Может быть, – подумала Ева. – Хотелось бы надеяться». Но ее одолевали сомнения. Она направилась наверх, но сначала заглянула в кабинет Рорка.

Он сидел за столом, экраны на всех трех стенах были включены, на них с калейдоскопической скоростью менялись какие-то данные. На столе гудел портативный компьютер.

– Приостановить операции, – скомандовал Рок и улыбнулся. – Лейтенант, у вас усталый вид.

– Соответствует внутреннему состоянию. Слушай, у меня не было случая обговорить все это с тобой. Выходит, я просто свалила чужого ребенка тебе на голову и смылась.

– Она проснулась?

– Да, она с Соммерсетом. Я провела второй допрос в присутствии Миры. Она неплохо держится. Я имею в виду девочку.

– Я так и понял. У меня новости были включены. Имен пока не называют.

– Я их заблокировала, но это ненадолго. Скоро они прозвучат.

Рорк подошел к «автоповару» и запрограммировал две чашки черного кофе, не сомневаясь в том, что об этом подумала и Ева.

– Почему бы тебе не обговорить это со мной прямо сейчас?

– Это будет краткая версия, меня время поджимает.

Она сухо и сжато изложила ему детали.

– Бедная девочка. Есть данные о том, что кто-то из членов семьи был замешан в делах, вызвавших столь ужасную месть?

– Пока нет.

– Профессиональная работа. Я уверен, что ты уже пришла к этому выводу. Кто-то натренированный в мокрых делах. Зеленый огонек, который, по твоим словам, она видела, – это, скорее всего, дистанционный пульт. Зеленый свет означает, что путь свободен. Ведь кодовые замки были обойдены.

– Я и сама догадалась. На первый взгляд вполне благополучная обычная семья. Но это на поверхности. Мы пока еще не копнули глубже.

– Сложная электроника, вторжение по типу спецназа, быстрые чистые убийства. Зачистка. – Потягивая кофе, Рорк не обратил внимания на сигнал включившегося факса. – Вошли и вышли. Сколько они пробыли в доме? Десять-пятнадцать минут? Это не случайный вандализм. Будь это террористы, они оставили бы знак. И потом, террористы метили бы в кого-то повыше. Это тоже на поверхности.

– У тебя остались связи в преступной среде?

Легкая улыбка тронула его губы.

– Думаешь, остались?

– Ты знаешь людей, которые знают других людей, которые знают плохих парней.

Рорк шутливо потрепал ее по щеке.

– Разве можно так отзываться о моих друзьях и деловых партнерах? Пусть даже и бывших.

– Да ладно тебе! Ты мог бы навести справки?

– Хорошо. Но хочу тебе сказать: я никогда не водил компанию с детоубийцами. Или с теми, кто способен вырезать целую семью.