Свидетель смерти

– Да, это очень даже личное дело. – Рорк взял ее за плечи и принялся растирать их. – Спящие дети им ничем не угрожали.

«Теперь в этом доме поселились демоны, – подумал он. – Жестокие призраки с руками, обагренными детской кровью. Те же демоны гнездятся в наших душах и постоянно нашептывают нам о пережитых ужасах».

– Может быть, дети были их мишенью, – предположила Ева. – Или, допустим, кто-то из членов семьи был потенциальным носителем компрометирующей информации, и они убили всех на тот случай, если носитель компромата успел поделиться с другими.

– Нет.

– Нет. – Она вздохнула и покачала головой. – Если убийцы боялись какого-то компромата, им пришлось бы удостовериться, что информация не ушла за пределы дома. Им пришлось бы угрожать, запугивать, пытать. Им пришлось бы проверять базы данных по всему дому, чтобы убедиться, что информация не загружена в какой-нибудь компьютер. У них было жесткое расписание: вошли, убили, вышли. Оно не оставляло времени на поиски чего бы то ни было. Все выглядит очень по-деловому. Но все равно это личное дело.

– Не так уж они умны, как им кажется, – пробормотал Рорк.

– Вот с этого места прошу поподробнее.

– Умнее было бы забрать ценности или разгромить дом. Тогда это было бы больше похоже на ограбление со взломом. Или порубать жертв в капусту. Тогда это выглядело бы как работа психопата.

Ева невольно засмеялась.

– А знаешь, ты прав. Ты чертовски прав. Так почему же они этого не сделали? Гордость. Они гордились своей работой. Да, это здорово придумано, это чертовски здорово. Это уже кое-что, а у меня ничего не было. Полный ноль. Я всегда знала, что не зря решила обзавестись тобой. Есть веская причина.

– Как говорится, чем богаты. – Рорк взял ее под руку, когда они начали спускаться по лестнице. – Но это неправда, что у тебя ничего нет. У тебя есть твоя интуиция, твои знания, твое упорство. И у тебя есть свидетель.

– Угу. – Еве пока не хотелось думать о свидетеле. – С какой стати тебе могло бы понадобиться уничтожать целую семью? Я имею в виду не тебя лично, я рассуждаю гипотетически.

– Спасибо за такое уточнение. Ты снимаешь камень с моей души.

– Свишер был адвокатом. Семейное право.

Рорк вскинул голову.

– Это любопытно, не так ли?

Они вышли из дома на улицу.

– А его жена была диетологом, консультировала семьи, у нее были клиенты, имевшие семьи. Предположим, Свишер проиграл дело – или выиграл – и тем самым разозлил своего клиента или его оппонента. Или, допустим, она нажала не на те кнопки, и чей-то перекормленный ребенок или взрослый клиент откинулся на ее диете. Дети ходили в частные школы. Может, они поцапались с кем-то из других детей. А у тех были обидчивые родители.

– Сколько путей перед тобой открыто!

– Да, только надо найти единственный верный.

– Кто-то из взрослых мог иметь роман на стороне с чьей-то женой или мужем. Мы знаем из истории, что это иногда сильно раздражает.

– Я эту версию проверяю. – Ева забралась в машину. – Но она не подтверждается. Похоже, у Свишеров был по-настоящему прочный брак, и превыше всего они ставили семью. Всюду ездили вместе, везде бывали вместе. Всей семьей. Впечатление такое, что у них просто времени свободного не было на внебрачные связи. Ведь секс требует времени.

– Бесспорно.

– Я ничего не нашла в их данных, среди их вещей, в их расписаниях, что указывало бы на любовный роман. Ну, пока не нашла, – добавила она, отъезжая от тротуара. – Никто из соседей ничего подозрительного не видел. Можно предположить, что один из убийц жил в этом районе, или у них было поддельное разрешение на парковку, или – господи боже! – они приехали на метро, черт бы его побрал, и взяли такси в паре кварталов отсюда. Никакого подтверждения всему этому я не нахожу.

– Ева, прошло меньше суток.

Она бросила взгляд на тихий дом, стоящий на тихой улице, через зеркальце заднего вида.

– А кажется, гораздо больше.

* * *

Еве всегда казалось странным, что Соммерсет материализуется в вестибюле как повторяющийся кошмар, она никак не могла к этому привыкнуть. Но еще удивительнее было увидеть его там в ту самую минуту, как она вошла в дверь, в сопровождении маленькой светловолосой девочки.

Волосы девочки, пышные и кудрявые, блестели, как будто их только что вымыли и расчесали. «Кто это сделал? – подумала Ева. – Малышка сама справилась со своей гривой или Соммерсет ей помог?» При мысли об этом ей стало не по себе.

Но девочка вроде бы с ним вполне освоилась, даже доверчиво держала его за руку. У ее ног терся кот.

– Какая радушная встреча! – Рорк движением плеч сбросил накинутое пальто. – Как поживаешь, Никси?

Она взглянула на него своими голубыми глазищами и чуть было не улыбнулась.

– Ничего. Мы испекли яблочный пирог.

– Да ну? – Рорк наклонился к Галахаду, который тут же стал тереться о его ноги. – Обожаю яблочный пирог.

– Я тоже испекла маленький из остатков теста и яблок. – И тут огромные голубые глаза остановились на лице Евы. – Ты их поймала?

– Нет. – Ева перебросила куртку через столбик перил, и впервые за всю историю их знакомства Соммерсет не стал ворчать или насмехаться над этой ее привычкой. – Такое расследование требует времени.

– Почему? По телевизору копы всегда быстро находят плохих парней.

– Это же не кино. – Ей хотелось подняться наверх, позволить себе отключиться на пять минут, чтобы очистить мысли, а потом вернуться к делу и пересмотреть его пункт за пунктом. Но эти глаза продолжали смотреть на нее с упреком и мольбой. – Я же тебе сказала: я их найду. И я сдержу слово.

– Когда?

Ева чуть было не выругалась. Она не успела бы удержать слова, которые не следовало произносить при детях, но Рорк ласково провел рукой по ее руке и заговорил первым:

– А ты знаешь, Никси, что лейтенант Даллас – лучший коп во всем городе?

Озадаченное выражение пробежало по лицу Никси.

– Почему?

– Потому что она не останавливается на полпути. Для нее это так важно, что она начинает заботиться о людях, которые пострадали, и остановиться уже не может. Если бы кто-то из тех, кто мне дорог, пострадал, я хотел бы, чтобы за дело взялась именно она.