Свидетель тени

Хотя Ривен плохо разбирался в магии — он недолюбливал магов почти так же как жрецов, отдавая абсолютное первенство стали перед заклинаниями, даже он видел потенциальную опасность, которую создавало разрушение удерживавших демона сил, вероятность того, что он вырвется на свободу посреди Селгаунта. Маликс, однако, успокоил его. Зентарим не боялись, что дред устроит резню в городе, поскольку из Книги Теней следовало, что демон не может долго выдержать существование на этом плане. Негативная энергия составляла значительную часть сущности демона, и нахождение на этом плане, полном энергии позитивной, должно было причинять ему невыносимую боль.

В общем, что-то в этом роде. Ривен пропустил мимо ушей большую часть объяснений Маликса. Ему вполне достаточно было узнать, что дред убьет Праведника, а затем уберется назад. Он зловеще улыбнулся. Убить и убраться. Это ему нравилось. Он и сам проделывал подобное, бессчетное число раз, и сейчас делал то же самое. Убил, а теперь уходил.

Как только он выберется из здания гильдии, его пребывание в рядах Ночных Ножей закончится. Как канут в небытие и сами Ночные Ножи. Как только Ривен проинформирует Маликса о смерти Праведника, Зентарим набросятся на оставшуюся без главы гильдию. Лишившись того, кто мог организовать оборону, Ночные Ножи станут легкой добычей. Зентарим разыщут их по одиночке, завербуют тех, кто подчинится, покончат с остальными.

Остальных будет немало, решил Ривен оглянувшись на часовню. Слишком многие среди Ножей превратились в религиозных фанатиков. Слишком, слишком многие. Их не удастся переманить. Фанатики не меняют стороны, они превращаются в мучеников.

Гильдия — уже хладный труп, подумал он. Не считая его самого и Кейла, у всех прочих в гильдии разум рабов, именно поэтому они и окунулись в религию. Никто из них не сможет организовать сопротивление Зентариму. Они окажутся легкой добычей. Конечно, Ривену с неохотой пришлось это признать, Кейл мог бы повести их, будь у него такое желание. Но этого желания у него не было. Напротив, если подозрения Ривена справедливы, Кейл куда больше желал распрощаться с гильдией, чем руководить ей. Без лидера Ночные Ножи скоро исчезнут, станут очередной жертвой в непрекращающихся войнах преступного мира Селгаунта.

И все-таки, на несколько дней Ривену придется залечь на дно и быть настороже. По крайней мере, пока Зентарим не разберется со штаб-квартирой. Если некоторые из тех, кто питает к нему не самые лучшие чувства, переживут грядущую чистку, они могут заметить его отсутствие, сложить два и два и начать разыскивать его. За свою безопасность он не боялся, но ему не хотелось тратить время на кучку жаждущих мести фанатиков.

Он улыбнулся при мысли об иронии судьбы: именно дикий фанатизм Ночных Ножей и был причиной того, что Зентарим вообще решили объявить им войну. Тайный мир Селгаунта представлял собой змеиную яму полную соперничающих организаций, но прежде чем Ночные Ножи склонились к радикализму, ни одна из них не была фанатической. Воровские гильдии действуют предсказуемо; религиозные течения — нет. Преступный мир Селгаунта не мог долго терпеть на своей сцене такое действующее лицо: непредсказуемость привлекла бы внимание обычно не интересующихся такими вещами городских властей. Зентарим не мог этого позволить.

Еще одна причина не любить религию, предположил Ривен с презрительной гримасой. Где этой ночью был твой бог, старик? Забился в свой храм, быть может? Он громко фыркнул. Свое поклонение Ривен обращал только на три вещи: острую сталь, холодные монеты и теплых женщин, именно в таком порядке. Все прочее — слабость.

Все еще посмеиваясь, он повернулся к часовне спиной и, пройдя по коридору, добрался до дубовой двери, открывавшейся в складскую комнату. Сквозь дерево изнутри доносились негромкие голоса. Бросив последний взгляд через плечо на это обиталище идиотов, он стер с лица удовлетворенную улыбку, и распахнул дверь.

Двое, Фек и Норвил, способные бандиты, не столь удачно исполняющие роль часовых, торопливо прервали игру в кости. Две маленьких кучки серебра лежали у их ног, пара костяшек валялась на полу между ними. Гадючьи глаза, заметил Ривен и холодно улыбнулся. Вдоль стены расположились ящики. Для света Фек и Норвил вставили вместо затычки пустого бочонка сальную свечу. Пол покрывал грязный коврик.

“Ривен”, произнес Фек с боязливым удивлением. Повыше ростом своего напарника, Фек носил на поясе короткий меч, и судя по виду не брился уже немало дней. Деревянный диск, раскрашенный в черное с красной каймой, висел на кожаном ремешке вокруг его шеи — импровизированный символ Маска, привычку носить его взяли многие члены гильдии. Ривен не задушил им его владельца, сумев сдержать себя. Едва-едва.

“Фек”, ответил Ривен с кивком. “Норвил”.

Норвил также носил на шее черный диск. Нервный человечек, даже короче Ривена. Нервил жестом указал на кости.

“Присоединишься?” неискренне предложил он. “Феку не помешает немного удачи”.

“Отвали”, буркнул Фек.

“Нет”, коротко ответил Ривен, проходя мимо. Он подумал было убить их обоих, в качестве этакого прощального подарка гильдии, но решил не трудиться зря. Они все равно скоро умрут. “Меня не будет несколько дней”, объявил он. “Поручение Праведника”.

Не ожидая ответа, он дернул замаранный ковер, разбросав монеты и кости, и открыв потайную дверь с железным кольцом. Норвил и Фек смотрели, переминаясь с ноги на ногу и не говоря ни слова. Они были не настолько глупы, чтобы спрашивать что-то о его задании, или возмущаться по поводу монет. Он многих убил за меньшее.

Рывком открыв потайную дверцу, он поморщился: в ноздри ударил аромат старой канализации. Не глядя на двух стражей, он опустился вниз и начал спускаться по ржавой железной лестнице. Когда он был уже на полпути, наверху показалась голова Норвила, выделяясь на светлом фоне отверстия. “Маск в помощь”.

“И тебе удачи”, проворчал Ривен, кривя душой. Она тебе понадобится, добавил он уже про себя.

Закончив обмен любезностями, Норвил захлопнул дверцу.

Ривен, знакомый с этим выходом, проделал оставшийся путь по лестнице в темноте. Спустившись на унавоженный пол, он высек огонь и, достав свечу, зажег ее. Прочь, в спокойную темноту, прыснули крысы, встревоженные неожиданным светом.

Плотнее закутавшись в алый плащ от холода, укрывая маленькое пламя одной рукой, Ривен направился на запад, к колодцу, где располагался выход на Извилистый Путь. На ходу он вновь воскрешал в памяти события ночи. Жаль, что Кейла здесь нет, и он не может разделить этот триумф, сказал Праведник. Ривен задумчиво нахмурился. Действительно, жаль. Услышать крики Кейла, пожираемого дредом, — вот это было бы настоящее торжество.

* * * * *

Ирсиллар затолкнул пищащую душу Праведника в темный уголок разума, который они теперь разделяли. Довольно улыбнулся. Ощущение мягких мясистых губ, его губ, касающихся увлажненных слюной зубов, приводило его в восторг. С отвращением стерев сопли и слюну с нового лица, он поднес к глазам руки и пригляделся к ним. Нахмурился, увидев что морщинистая плоть этого тела покрывала мышцы и кости ослабленные возрастом.

Проверяя, на что они способны, он несколько раз сжал и разжал кулаки своего нового тела, взмахнул руками, присел на колени, повращал торсом и в довершение попрыгал, после чего удовлетворенно зашипел.

Хоть и старое, тело оставалось достаточно прочным. Прочным настолько, что могло содержать сущность Ирсиллара, и одновременно обеспечивать ему живую оболочку, защищавшую его пустоту от этого плана. Он не чувствовал боли! Никакой!

Подняв руки к потолку, он захохотал, глубоким и продолжительным смехом, полным такой мощи и жестокости, что истинный владелец тела никогда бы не смог повторить его. Душа Праведника беспомощно повизгивала в своем закутке, и Ирсиллар засмеялся снова.

Он долго ждал этого дня, столетиями. Однажды его уже вызвали сюда. Примерно шесть столетий назад, по счету смертных, маг-дроу Аварикс назвал его истинное имя и призвал сюда, связал и потребовал за свободу, чтобы он убил всех членов враждебного дома. Это Ирсиллар исполнил без сопротивления, наслаждаясь избиением, жадно насыщаясь душами дроу, но все это время кричал от боли. Энергия этого плана кислотой раздирала его существо, жгла и испепеляла его.