Свидетели Завода или Неотоксичный мир 1С

Я устало уселся в машину и открыл мессенджер. Неожиданно пришло сообщение от Ангелины с кучей текста. Там повторялись тейки Кайло про работу «по душе» и «чтобы было комфортно с людьми» ?, и добавилось пожелание про то, чтобы «моя личная жизнь наладилась, возможно, это тот самый переломный момент»! Коуп ?. Что-то это больше походило на попытку расстаться в хороших отношениях, забыв об «острых углах» (Здравствуй, Снегг, несколько минут назад). Я решил набрать ей и последний раз попробовать поговорить «по душам». Сначала разговор у нас не клеился. Она опять предъявляла мне за корпоратив.

— А ты о нас забыл подумать!? Не думал о том, что мы почувствуем после такого? Да и что такого могло тебя из себя так вывести там!?

Она не понимала и говорила нотации в стиле Клюевой и Капустыча насчёт работы, что мне надо повзрослеть. Да, то есть слепо подчиняться Кабану Иванычу ?. Что гречневые, что шпротные… Но постепенно её тон приобрёл прежний дружелюбный оттенок. Она стала меня успокаивать, говорить, что такие ситуации на работе — обычное дело, что не надо рефлексировать, не надо сомневаться в себе. Я слышал, что где-то на заднем плане у неё скулила такса.

— А Камилла, понимаешь, она по сравнению с другими начальниками цехов ведёт себя более лояльно к сотрудникам. Не увольняет за какие-нибудь личностные качества… Представь, Дарья говорила, что Седовласый предъявлял Камилле за это, приказывал, что надо быть более жёсткой и беспощадной! А то, что она тебе сказала… Ну к любому человеку надо относиться вот так: он просто сказал и всё, не более. Это всего лишь слово… Она хорошая. Возможно, тебе нужен начальник-мужчина, который будет тебе напрямую говорить, если ты ведёшь себя, как м#дак.

Она хихикнула. Моя голова просто взорвалась от очередной порции неотоксичного ужаса, дурдома и стокгольмского синдрома. ААААААААААА!!!!

— Блин, Ангелина, ты говоришь, как терпила…

Видимо, это её сильно кольнула. Она обвинила меня в оскорблении и бросила трубку. Я застонал. Сил не было никаких, я был выжат словно лимон. Но нужно было совершить ещё один звонок… Я выбрал номер и нажал кнопку вызова.

— Алиса, АЛИСА, всё получилось, конец! Я свободен!!!

— Да-да, они прослушали запись. Всё хорошо. Иди к нам!!! Я договорилась...

— Класс, это бесподобно. Спасибо!

Слёзы хлынули из моих глаз. Передо мной маячил легендарный отпуск в Санкт-Петербурге...

ИТОГИ

Никому не советую подобную работу… Никаким студентам для начала профессиональной деятельности, лучше начать работать в другом месте, чтобы избежать газлайтинга, обесценивания, депрессии и нервозности «на ровном месте». Даже врагу такую работу не посоветуешь…

А виноваты во всём Седовласый и Бородатый. Это надо было ещё так умудриться, чтобы сделать такой цирк и рассадник п#здеца, чтобы среда сама создавала неотоксиков, и люди с течением времени показывали свои худшие качества и укрепляли их. Ведь в каждом человеке есть что-то хорошее, но Завод «выкинет это в мусорку» и будет потакать вашим самым главным порокам. Если бы это был не Новоклязьменск, а крупный нормальный город, думаю, рыночек бы давно решил судьбу Завода… Лучше уволиться с такой работы… А лучше ещё как-нибудь помочь конкурентам такого работодателя и увести клиентов ?. Пока вы ещё адекватны и имеете человеческий облик. Не надо переживать из-за каких-то «соглашений», по которым у вас вырежут часть зарплаты при увольнении, никакие деньги не заменят вам впустую потерянное время. Да и на новой работе вам заплатят гораздо больше ?.

По поводу конфликтов с коллегами: конечно, ситуации бывают разные, коллективы тоже, тут всё индивидуально… Если рассматривать ситуацию подобно моей, это, конечно, стыдно, и мне не стоило доводить себя до такого состояния, чтобы кричать оскорбительные вещи людям в С-семье ни с того, ни с сего ?. НО! Нужно понимать, что это неотоксичная иерархия и почти секта, где людей выставляют предателями и обесценивают за любую чепуху. Как говорил Кукулькин:

«Нахрен такой Завод, где до любого до#бутся непонятно за что» (с)

Поэтому, если вы сказали что-то коллегам из-за нахлынувших эмоций и выгорания без злого умысла, оскорбили их каким-нибудь образом на такой работе, не надо себя изводить, убиваться по этому поводу. Особенно, если вас не просто отругали, а стали газлайтить, обесценивать, виноватить и поливать д#рьмом, что несоразмерно степени вашего поступка. Представьте себя этакой наташкой, которая изменяет мужу с туркменом на пляжах Анатолийской Туркмении. Ведь ей просто всё равно. Она вины никакой не испытывает. А ведь она совершает гораздо более ужасный поступок, чем вы.

Про бывших коллег ваших забудьте. Даже, если вы хорошо общались с ними, как с друзьями. После объявления вас «предателем» и обливания вашего образа грязью и клеветой их убедительно намёками «попросят», с вами не больше общаться ?. Доктрина предполагает, что у вас дурная репутация, про вас надо забыть. Лицемерие о том, что «человек просто сказал и всё», работает лишь в одну сторону — в сторону вашего бывшего неотоксичного начальника ?. На терпилах, которые находятся под «стокгольмским синдромом», выполняют все «правила» секты, лижут задницу начальнику, и уверены, что они никогда не станут предателями, такие неотоксичные режимы и держатся.

У сычей, конечно, жизнь почти не меняется со сменой работы и количеством полученной «гречки» в зарплате ?. Но даже сычу лучше покинуть такую работу. Лучше уж подыскать что-нибудь попроще на удалёнке и желательно «инхаус», где тебя меньше подавляют, как личность и специалиста ?. А социальную жизнь строить как-то по-другому… Или честно сычевать. И, если уж совсем не коуперствовать, то надо принять тот факт, что в неотоксичных иерархиях, где любят лезть в личную жизнь, царят одни сплошные «скрепы», как бы местные кабаны не симулировали, что они современные и прогрессивные, и с какими бы они модными причёсками не были. К тёте Лиле и тёте Зине, как бы они не ругались с начальством, не поносили его помоями, всегда будет отношение лучше, потому что они — часть системы, живут по её правилам, им всегда Седовласый пожмёт руку и промычит что-нибудь примирительное. К сычу же будут подходить с бесчеловечной логикой Капустыча и Клюевой, потому что он — инородное тело и «размельчавший мужчина». Об этом следует всегда помнить, работая в неотоксичных помойках во всяких городках наподобие Новоклязьменска.

Глава Четырнадцатая. Время котов.

Бывает и так, что самые желанные вещи находятся в одном шаге от нас. Однако протянуть руку зачастую сложнее, чем пройти самый долгий путь.

— О, ты, кажется, тот самый программист из Новоклязьменска! Заходи-заходи…

В кабинете Марка Альбертовича меня встретил сидевший на гостевом стуле высокий кареглазый брюнет, стриженный полубоксом, с чуть впалыми щеками и смуглой кожей, делавшей его малость похожим на испанца. На вид ему было около 35 лет. Я пожал ему руку и присел на второй гостевой стул. Кабинет был весьма просторным: огромный стол Марка Альбертовича, гостевые стулья, несколько шкафов, ещё один стол для совещаний, даже холодильник… На стене за рабочим местом хозяина кабинета висело огромное оранжевое знамя с котом.

— Я — Максим Зоткин, новый помощник Марка Альбертовича. Буду заменять Ладу. Ты же знаешь, что она уходит в декрет?

— Да, слышал месяц назад. Лапули на Заводе говорили.

— О, да, ты же заводской! А ты много умеешь по 1С? Консолью запросов, например, пользоваться?

Я чуть улыбнулся.

— Да, многое. Да, ей тоже умею.

— А покажешь Новоклязьменск на карте? Я просто и не слышал о таком городе, пока в «Кошачьи радости» не устроился.

Зоткин подал мне атлас с картой России, который лежал у Марка Альбертовича на столе. Я отыскал с детства знакомый маленький кружок и ткнул по нему пальцем.