Свидетельница

– Уже лучше, но всё равно не то, - внимательно наблюдая за когетвранкой, Том немного опустил волшебную палочку, и Ева, стараясь раньше времени не создавать ложные надежды, замерла, когда тот спокойно добавил: - Продолжим.

Как же ненавистно в тот момент было это слово. Если бы ей на пути встретился человек, изобретший это понятие, то, честное слово, она с радостью выбила бы всю дурь у него из головы, возможно, даже прикончила бы. Не имея при себе спокойствия, уверенности ни в чём не было, а это в сто раз хуже, ибо начинаешь искать любые пути и, больше не обращая внимание на здравый ум, принялась бы верить в них.

Человеку, что бы там не говорил ей Том, нужна вера, любая вера. Даже он сам, пусть и не признаёт существования Бога, должен иметь какую-то опору.

Зачем, зачем продолжать?! Неужели это куда проще для него, нежели оставить её в покое и заняться своими делами? Их у него предостаточно, это уж точно.

– Я не хочу больше продолжать.

Не ожидая его ответа, Ева быстро пересекла весь класс, умудрившись при этом каким-то счастливым образом не попасться под летящие то тут, то там заклинания. Вблизи Том излучал какую-то особую энергетику, и на миг она захотела было передумать и с покорностью вернутся назад, но, вспомнив о причине своих слов, решила не оставлять дело незаконченным.

– После стольких стараний решила оступиться? – невозмутимо спросил Реддл, но по его взгляду Ева почувствовала, что он не так спокоен, как кажется. И хотя в том бушующем море по-прежнему нельзя было ничего толком разобрать, странное ощущение навело её на несколько подсказок в воде… Шестое чувство?

– Я не оступаюсь, Том. – Покачав головой, тихо проговорила Ева, но юноша всё прекрасно расслышал вследствие того, что она находилось в нескольких сантиметрах от него. – Я делаю паузу.

– Пауза - это начало стопа, - не переставал отступать от своего слизеринец, нахмурившись.

– Не всегда, - уклончиво ответила та, легонько пожав плечами, а затем спрятала волшебную палочку обратно в глубокий карман школьной мантии, подтверждая тем самым свой отказ от дальнейшего участия в этом. Пока что.

Постепенно оставалось всё меньше и меньше подростков, жаждущих заниматься ровно до звона колокола, и теперь многие облокотились об отодвинутые для практики парты, дабы не занимать лишний раз пространство.

Казалось бы, сама судьба пытается дать множество намёков на то, что пора заканчивать мучить Еву бесконечными заклинаниями, но, видимо, для Тома судьба – не авторитет.

– Неужели? – ядовито улыбнувшись, резко шагнул к ней, не смутившись от тут же обратившихся в их сторону взглядов. – Ты полагаешь, что я слишком жесток к тебе? Не отвечай, я и так это прекрасно знаю. Вот только ты, дорогая моя, за собой ничего не хочешь замечать, словно так оно и должно быть.

Ева хотела было на автомате отступить назад, но, решив, что это привлечёт ещё больше внимания, подавила в себе всякое желание избежать этого разговора. По крайней мере, он говорит не достаточно громко, чтобы другие смогли что-нибудь толковое разобрать. Однако каждый из присутствующих в классе мог заметить вспыхнувшую злость в потемневших глазах старосты, постепенно перерастающую во что-то большее.

– Напущенная самоуверенность, которая должна сделать тебя сильной в глазах других, и большая порция сарказма – меня этим не проведёшь. Ты действительно подумала, будто я собираюсь относиться к тебе благосклоннее, чем к остальным? – его голос, насквозь пропитанный презрением, постепенно превращался в зловещий шёпот, похожий на шипение змеи. – Жизнь тебя ничему не учит, кроме как неумелому притворству. Ты не способна исполнять обещания, ты не способна подавить в себе порывы заставить всех пожалеть тебя, словно побитого зверька. Ты слаба, и эта слабость ломает тебя, Ева. Изнутри разрушает всё на своём пути, превращает всё в никому не нужный пепел. Скоро ты и сама станешь тем самым пеплом, и, быть может, наконец поймёшь, какой идиоткой была раньше. Вот только будет слишком поздно что-либо исправить.

Он замолчал, но продолжал нависать над ней, не сводить с неё взгляда. Наблюдать за её реакцией, которая последовала незамедлительно.

Негодование. А затем шок и сомнения в том, что это говорит именно Том, а не кто-либо другой. Ибо он так никогда не сказал. Какая бы не была у него сущность, какие бы мысли не посещали его голову, Том не стал бы с ней так поступать.

Но он уже поступил.

Воздуха стало резко не хватать, и Ева глубоко вдохнула, но тут же закашлялась, переборщив с дозой. Странно, а ведь казалось, что лёгкие настолько начали нуждаться в кислороде, что ещё долгое время не смогут насытиться им, в каких бы количествах девушка не вдыхала его.

Он обвинил её… во всём. В слабости, в притворстве, в пренебрежении обещаниями. Неужели она действительно таковой является?

Что можно испытывать, когда тебе говорят правду в лицо? Вероятно, непонимание, неверие и обиду, за которой, не медля, следует боль.

Она не знала, смотрят ли по-прежнему на них или нет, но, в любом случае, это уже не имеет значения. Разве есть сейчас на свете вещи, способные заставить забыть когтевранку о словах Тома?

– В чём именно ты меня обвиняешь? – стараясь не думать о том, что в любой момент могут подступить слёзы, Ева выглядела почти так же невозмутимо, как и Реддл. Не ясно, каким образом ей удавалось сдерживать свои эмоции.

– А ты попытайся сама догадаться, - холодно отозвался парень и чуть наклонил голову к ней, уже едва слышно добавив: - Ты тянешь время с Хейтоном. Что уж тут говорить про простую выдержку перед моими заклинаниями?

Сердце, дыхание, даже пульс – всё словно на миг замерло вместе с ней.

Конечно. И почему она сама не догадалась? И всё эти чёртовы чувства, из-за них Франк не смогла охватить нынешние проблемы в её поведении, являющиеся причинами того, что происходит между ними сейчас.

Едва заметная дрожь облегчения быстро прошла по всему телу, и значительная часть тяжести внутри груди исчезла. Но это не значило, что боль тоже ушла. Рассеявшись, словно туман, она всё ещё жила в девушке.

– Может, я и тянула, но… Ты не думаешь, что я могла отказаться от этой затеи?

Вопрос сам собой пришёл в голову, и когтевранка не задумывалась обо всех его плюсах или минусах, когда озвучивала.

– Ты пытаешься свалить всю вину на меня, - с едва уловимой нотой напряжение произнёс Реддл после недолгого молчания, во время которого Ева начинала понимать, что совершила ошибку, когда вообще затронула эту тему. В один момент мелькнула безумная мысль, что он наплюёт на окружавшее их общество и прямо здесь прикончит её. – Но я и без тебя осведомлён во всех своих промахах и достижениях, благодарю. Что насчёт тебя, то мы, если не ошибаюсь, уже говорили об этом. Ты хочешь, чтобы я повторил свои слова, сказанные пару недель назад, снова?

– Мне ничего не нужно от тебя, - фыркнула, но нервно теребила пуговицу на своей мантии. Об этом ей подсказал скептический взгляд слизеринца, устремлённый на руку когтевранки. Та, злясь на саму себя за такую оплошность, быстро убрала обе кисти за спину.

– Оно и видно, - скривив губы, молодой человек снова поднял голову к ней. Наблюдая за тем, как девушка пытается придумать, что бы такого обидного сказать ему, решил пояснить свою предыдущую фразу: - Видно обман.

– Какой ещё обман? – с яростью взглянув на него, Ева выглядела так, словно готова пустить в него молнию, но в глубине души она чувствовала только тоску. Прекратятся ли когда-нибудь их вечные пререкания?