Свидетельницы зла

– Я что, под подозрением? – не унималась Королёва, пританцовывая за его спиной, он видел в окне ее отражение. – Почему? Только потому, что я была с ней знакома?

– Ольга, уймитесь, – попросил Вишняков и со вздохом полез в холодильник за бутылкой вина. – Выпьете со мной?

– Нет, – категорично мотнула она головой. – И вам не советую.

– А что так?

– Мне нужна ваша трезвая голова. У меня к вам есть вопросы. И возможно, некая информация. Не знаю, способна ли она помочь. Она на первый взгляд кажется бредом, но ведь у вас наверняка ничего нет по убийству. Раз вы пустили в разработку ближнее окружение погибших.

– Ольга! – вытаращился на нее Вишняков, с сомнением помотал в руке бутылкой и все же убрал ее обратно в холодильник. – Да вы меня поражаете! Откуда такая осведомленность о ходе следственных мероприятий?

– Не важно. – Она выглянула из-за его плеча, ткнула пальчиком в кофейную машину. – А давайте кофе выпьем. Кофе у вас есть?

Кофе был. Много! Разных сортов! Он обожал экспериментировать, смешивая, подсаливая, перча. Пытался добиться того самого неповторимого вкуса, который остался в памяти после посещения старенькой забытой богом кофейни в одном из пригородов Риги. Было это очень давно, но вкус в памяти до сих пор хранился.

– Вы любите кофе? – удивилась Ольга, наблюдая за его манипуляциями с кофейными зернами.

– Обожаю! Я без него жить не могу!

– И еще без вина?

– Вино – это так, баловство. А кофе – страсть.

– А моя соседка Вика утверждает, что вы алкоголик, – поддразнила его улыбкой Ольга. – И что ваша бедная жена замучилась вино лить за окно вам в назидание.

– Это была моя коллекция. Не сортовое, старинное вино, конечно, но каждая бутылка с историей. А Тамара взяла и все уничтожила.

– Так она дня три лила! Сколько же было в вашей коллекции вина?

– Сорок три бутылки.

– Круто. И вы ей ничего? В смысле, не остановили?

– Не остановил, – признался со смешком Вишняков, поставил чашки с кофе на стол. – Прошу… Не остановил, когда она уходила.

Королёва промолчала, пригубила кофе. Сначала поморщилась от непривычного вкуса, потом повторила глоток, склонила голову набок. Еще через глоток блаженно улыбнулась.

– Вот. Я же говорю, что кофе – это моя страсть. – Вишняков медленно цедил кофе, усевшись напротив Ольги за стол. – А что касается моего визита к вам на работу, Ольга… Так мы всегда ближнее окружение разрабатываем. Всегда. С этого начинаем.

– Обнаружилось что-нибудь интересное?

– Нет, – честно ответил Вишняков, выдержал ее пристальный изучающий взгляд и снова повторил: – Нет. Ничего.

– Почему они там все собрались, удалось выяснить? Как?! – Она с грохотом поставила пустую кофейную чашку на стол. – Как такое возможно? Не знаю, как остальные, но Кира… Она была очень здравомыслящим человеком. Очень! Заманить ее в какую-то авантюру было практически невозможно.

– Может быть, вы не все знаете о своей подруге, Ольга?

– А чего я о ней, интересно, не знаю? – выпалила она, взмахнув руками.

– Например, то, что она не летала к родителям на рождественских каникулах.

– Это уже и мне понятно. Что-то помешало. Какие-то обстоятельства. Но она собиралась. Точно собиралась и даже билет купила.

– Она не покупала билета, Ольга. Не было зарегистрировано на ее имя ни одного билета. Ни на одно из чисел, которое вы нам указали. И на которое не указали – тоже.

– Как?! Как так?!

Ее бледные гладкие щеки неожиданно покраснели, может, от гнева или от обиды, что ее обманула лучшая подруга.

– Более того, в крови погибших не было обнаружено ничего, что могло бы указывать на то, что их в этот дачный дом доставили в бессознательном состоянии.

– Добровольно?! – прошипела она, вытягивая шею в его сторону. – Вы хотите сказать, что они там оказались добровольно?!

– Предполагаю.

– Бред какой-то.

Она ссутулилась, сунула ладошки под себя, придавив их к стулу. Надолго задумалась.

– Вы ведь хотели мне что-то сообщить, Ольга. Что-то, что, возможно, покажется мне бредом. Но может…

– Уже не может, – резко оборвала она его. – Я не хочу пылить словами. Вводить, как это у вас говорится, следствие в заблуждение. Может, я вам и расскажу, что думаю. Но для этого вы должны мне кое-что обещать.

Он промолчал. Потому что не мог ей обещать вообще ничего. Не тот был случай, когда мужчина может воскликнуть:

– Да все, что угодно! Да все, что в моих силах!

Не тот случай, не тот. Ольга что-то знала и скрывала. Пришла за информацией, а сама молчит.

– Мне надо взглянуть на вещи жертв. Всех жертв, – сказала она с нажимом, заметив его недоумение.

– Зачем?

– Мне показалось в тот момент, что я что-то такое там видела. Но мне могло и показаться. Просто какой-то бзик, галлюцинация от сильнейшего нервного потрясения.

– Что это? Что вы видели, как вам показалось?

– Не хочу говорить. Пока не увижу. Пока не удостоверюсь, что я не схожу с ума.

Она поежилась, будто замерзла. Хотя могла и замерзнуть. Без Тамары он убавлял отопление до минимума. Всегда. Ему без нее тепла хватало даже просто от стен.

– Вы поможете мне? Позволите взглянуть на вещи погибших?

– Да, – ответил Вишняков. – В этом я вам помогу.

Глава 5

– Люсенька, деточка, тебе не следует так убиваться. – Сидевшая напротив нее за столом мама смешно сморщила носик. – Беда, она, конечно…

– Не приходит одна? – выпалила Люсенька и суеверно поплевала через левое плечо три раза. – Ты это хочешь сказать, мама?

– Да нет, конечно! – Мама замахала на нее ухоженными руками, успевая полюбоваться свежим дорогим маникюром. – Гибель подруги – это еще не твоя беда, дорогая. К тому же ваша дружба с этой девушкой, откровенно сказать, всегда вызывала во мне недоумение.

– Почему?

Люсенька грациозным движением подцепила из креманки нежнейшую творожную массу без сахара, с фруктами и орешками, отправила в ротик. Блаженно зажмурилась. Вот за что она особенно обожала свою мамочку, так это за разборчивость в питании. Никаких особых диет. Просто правильное питание. И главное – вкусное. Конечно же, мамочка не сама этим занималась. Когда ей? То фитнес, то йога, то маникюр, то массаж. Она ежедневно была невероятно занята. Хозяйством в их доме занималась троюродная сестра мамочки – Ксюша.