Свидетельство
Шрифт:
Брат принёс калькулятор. В черном прямоугольнике загорается восемь зелёных восьмёрок. Быстро гаснут, появляется ноль, можно считать. 99x999. 98901. Чувствую, будто мне ответили. Прячу. Говорю маме, что умею умножать, складывать, делить и вычитать. Мама проверяет. Я обманываю её, считаю на калькуляторе. Я рад обману. Можно не уметь считать, будут думать, умеешь. Если на Луне всё легче, значит там проще считать,человек там будет, как калькулятор.
Идём с папой на небольшой рынок. Папа берёт черную банку пива и мне сникерс. На скамейке мы молчим. Знаю, что папа расстроен, не спрашиваю, потому что представляю, будто папа держит острый конец стрелы, а даёт мне другой конец, где перья. Вижу: пробегает пёс. У него
Плывём на лодке. Вижу белые цветки, они растут из воды. Вода зелёная. Играю пустой банкой. Меня предупреждают, утопишь. Говорю, что не утоплю. Пролетает стрекоза с фиолетовыми глазами и зелёным туловищем. Крылья издают звук, от которого ходит воздух, но самого звука почти не слышно. Стрекоза летит рядом с лодкой и глядит в воду. Стрекоза больше моей ладони, и я тянусь её поймать. Касаюсь её, она улетает вверх. Я не успел почувствовать: горячая стрекоза или холодная, мягкая или твёрдая. Мама спрашивает, где банка. В небе летит самолет, и я показываю наверх: а вон самолет летит. Брат и папа смеются. Звук от самолёта опаздывает, летит за самолётом.
Я лежу и шатаю пальцем зуб. На десне из-за этого зуба пузырь, больно. Следует кого-нибудь разбудить, но я не собираюсь до тех пор, пока не вырву. Слышу отрываются нитки плоти, за которые крепится зуб. Отрываются по одной, и я всё время думаю, что это последняя. Глухо отрывается самая крепкая, палец соскальзывает, лопается пузырь. На белую простыню проливается кровь, зуб падает, я рассматриваю его. Я иду к родителям, они не спят. Мне дают содовый раствор, и я полощу, стоя на небольшой белой табуретке. Боль перестаёт. Язык сам собой ходит по пустоте, где только что был зуб. Переворачиваю подушку.
В доме есть гладильная доска. Сложенная, она ходит на двух своих тонких синих ножках, говорит женским басом: эннн, энн, энн. Я стою на кухне и присваиваю явлениям буквы и цифры. Гладильная доска - Н. Дверь - Т. Мама - Л. Папа - В и Е. Я сам - И. Брат - цифра 4. Дьявол - W. Дождь в городе - 14. Дождь на даче - 3. Наш автомобиль - А2. Скорпион - 1001. Змея - 7. Храм - 7. Смерть - 4. Собака - Д. Дорога - С. Вода - Я. Стоять - Р. Ходить - О. Кухня - Ж. Мужчина - А. Женщина - Э. Кошка - 5. Бог - М. Лодка - U. Синий цвет - L и Г. Магнитофон - N. Москва и телевизор - N. Флаг - К. Насекомое - Щ. Собака - 1.
Сны стали оранжевые. Лев и я летаем над Уралом, разговариваем на человеческом языке. Такие сны были часто, но в один момент прекратились. Перед окнами нашего дома, там, где мне нельзя ходить одному, разрывается земля, в разрыве смертельная жижа. Лев и я падаем в неё, но он выталкивает меня в окно спальни, лечу к оранжевому покрывалу, просыпаюсь и вижу, уже наступил день, яркое солнце светит на ящики, которые стоят на шифоньере. На боках ящиков наклеены ромбы, на ромбах в три черты пламя. Льва во сне я больше никогда не видел.
Самое страшное - остаться в запертой комнате с летающим ножом.
Возвращаемся из гостей поздно. Идём через двор, где в круглой деревянной беседке сидят двадцатилетние. Гитара, летают угольки сигарет, поют. Желтая лампочка на скрученном проводе свешивается над ними. Мама говорит, когда они были молодыми, тоже пели. Я говорю, хочу быть молодым. Все смеются. Мама говорит, что человек остаётся в возрасте двадцати лет, никто не считает себя старше. Я чувствую, что брат хочет туда, но его не пустят сейчас, заканчивает школу, должен учить алгебру. Ночной запах приятен, хочется гулять ночью.
Брат берёт меня с собой, когда едет в Горячий Хлеб. На большой велосипед крепим специальное сидение. Брат подсаживает меня. Трогаемся, приятный ветер, пахнет водой от реки и степью. По краям дороги плиты, заросшие травой, рядом разрушенный
башенный кран. Мы останавливаемся, идем через поваленный бетонный забор. Смотрю в окно третьего. На подоконнике недостроенного дома сидят парень и девушка. Я вижу, что они целуются, и брат видит, но мы ничего не говорим друг другу. Об этом нельзя говорить. На куче кирпичных обломков лежит скелет. Через серые рёбра просвечивает солнце. Брат говорит, что это собачий скелет без головы. Череп стоит на ржавой бочке. Я хочу скорее стать взрослым. Целовать девушек и сидеть на подоконниках, где хочу, разглядывать и трогать собачий скелет. Взрослым много разрешено, но они не часто пользуются свободой. Когда мы приходим домой, мама разрезает хлеб. От хлеба идёт пар. Спрашиваю брата, когда смогу учиться ездить на велосипеде. Отвечает, когда будешь доставать от сидения до педалей, для этого нужно вырасти. Входит папа, говорит, в старом гараже есть Школьник, пусть учится на нём.По телевизору реклама. На пляже девушка. Мне нравится, как она выглядит, её фигуре я присваиваю звук мё. Она мне нравится, говорить об этом взрослым не решаюсь. Они могут подумать, что мне могут нравится девушки. Во мне подозревают любовь и смотрят на меня лицом, за которым сидит смех.
У меня есть большая ракушка. Она белая и пустая внутри. Мама говорит, что через неё слышно море, но я не слышу. Только звуки становятся глуше.
Я сижу за спинкой зелёного кресла. На кухне играет радио. Мама готовит обед. У меня есть шпилька. Я хочу изготовить антенну, ловить волны. Нужно зарядить антенну электричеством. Мама спрашивает из кухни почему я притих. Я говорю, что делаю антенну. Мама говорит: делай. Хожу по квартире, ищу розетку. Самая подходящая в коридоре. Вставляю в розетку шпильку двумя руками. Ощущаю сильный удар по спине, хлопок. Радио прекращает играть. Розетка обуглилась, из неё торчит шпилька. Выходит мама.
На дворе я глажу собаку колли. Собака добра ко мне; не жалуется, не рычит. Собака больше меня. Указываю ей на уши, покоряется; пригибает голову, и я трогаю тёплое её ухо. Рядом останавливается серый бтр и за ним зеленый. У бтр узкие, прямоугольные, маленькие стёкла, фары закрыты чёрной пластмассой. Машины слепые. Из зеленого люка вылезает солдат, собака рычит на него и лает. Меня отводят от колли, думая, что лает из-за меня. Колли берут на поводок и больше мы никогда не видимся.
Приходим домой, в коридоре, перед входом в квартиру лежит наш сосед Фокин. У него лысина и большой нос, на котором видно чёрные вены. Фокин пьяница и мастер починки телевизоров, жена не пускает его домой. Фокин переваливается на бок. Кричит в соседнюю дверь: я люблю тебя.
Смотрю на шкаф. На меня смотрит овальная фотография моего дяди. Я никогда его не видел: он погиб от удара током в тринадцать лет, задолго до моего рождения. У нас одинаковые имя и фамилия. Такая же фотография на его могиле. Фотография открывает и закрывает глаза.
Беру телефонную трубку. Слышу, как телефон гудит. Начинаю слышать голоса трёх женщин. Они говорят не слова, а только числа, смеются и очень нежно говорят друг с другом.
За кухонным окном два красных флага. Быстро подбегаю, двигаю табуретку, лезу на подоконник и пытаюсь посмотреть, кто махал флагами, кто мог ходить по воздуху. Никого не вижу, флагов больше нет.
По радио слышу: если у тебя есть деньги, у тебя есть всё.
Опускается потолок, выход всё yже. Пытаюсь выбраться, но голова не проходит. Потолок ближе, искры внутри хоботов выжигают воздух, нечем дышать. Потолок останавливается, прижимает меня плоско к земле. Я копаю, разбрасываю землю по сторонам, могу сделать ядовитый вдох, но и в нём воздух. Так выбираюсь наружу и просыпаюсь, стараюсь дышать глубоко. На гладильной доске в комнату медленно влетает брат, говорит: Куклачёв считает, чем глубже человек дышит, тем меньше живёт. Брат въезжает в ковёр.
Конец ознакомительного фрагмента.