Свинцовые тюльпаны

— Встать! — прозвучала новая команда, которой он подчинился с удовольствием. Свет фонарика ударил в лицо, как только он принял вертикальное положение, но он успел прикрыть веки и приметить, что к машине с другой стороны подходит еще один омоновец, собираясь осматривать ее.

— Ребята, отпустите меня! Я просто делаю свою работу, так же как и вы! У меня заказ, мне ехать надо.

Немного подобревший боец держал его документы за уголок, раздумывая, что делать дальше. Незастегнутый ремешок бронированного головного убора забавно болтался в такт движениям.

— Ты про комендантский час слышал? — многозначительно изрек он после недолгих раздумий. — Передвижение запрещено!

— Ай-ай-ай, — посетовал Руслан, краем глаза наблюдая за вторым парнем, обходящим его тачку кругом и пытающимся разглядеть сквозь заляпанную тонировку внутреннее содержимое. — Я телевизор не смотрю, магнитола сломалась, как назло. Сколько стоит разрешение на проезд? Только чтоб не бегать никуда, прямо здесь, на месте можем решить?

Омоновец нагло ухмыльнулся:

— Это дорого! Я тебя должен в камеру упрятать, а тачку твою арестовать. А ты просишь тебя отпустить и еще разрешение на проезд выдать… Сам подумай, сколько это будет стоить. И вообще, ты что, купить честного человека хочешь? Сейчас еще и за это отхватишь!

— Я понял, командир! Договоримся! — Искатель мотнул головой в сторону «Опеля» и подмигнул. — Я вспомнил, у меня есть нужные бумаги для проезда. С серией, номером — все как положено. Так я их достану?

— Валяй!

Руслан аккуратно, чтобы не спровоцировать остальных, юркнул в машину, чуть повозился, доставая деньги. Оглядел бардачок в поисках подходящей упаковки, нашел там старую страховку, сложил ее пополам и поместил туда зеленые американские «пропуска». Затратный выдался день. Маметбаев автоматически суммировал расходы и про себя вздохнул — за сутки работы месячный «черный» лимит растранжирил.

— Вот, проверьте. Это самые надежные разрешения, и последние, к сожалению. Теперь, надеюсь, все в порядке? Можно ехать?

Остановивший его правоохранитель сгреб в пятерню двадцатки, недовольно поморщился. Хотелось, конечно, большего. Посоветовался с напарником:

— Закрыть его, что ли? Или пусть валит ко всем чертям?

Руслан активно закивал:

— Лучше второе, уважаемые!

— Не встревай! — сурово указал ему на место мент в «сфере». Почесав под ней сопревшее ухо, он с крайним неудовольствием сдвинулся с места, швырнул маметбаевское удостоверение обратно в окно и медвежьей походкой направился к шлагбауму, собираясь все же освободить дорогу. Искатель хладнокровно ждал, боковым зрением отслеживая второго омоновца, продолжавшего подозрительно кружить вокруг такси.

— Проваливай! — услышал Руслан вожделенные слова. Без суеты, но быстро завел двигатель, включил передачу.

И почти сразу услышал сзади:

— Стоять! Стоять, я сказал! Дверь открой заднюю!

У Маметбаева неприятно засосало под ложечкой. Судя по всему, просто так выкрутиться не удавалось. Мент, не дожидаясь выполнения приказа, уже сам рванул на себя ручку и влез лучом фонаря в салон.

— Там у него девка лежит! И, похоже, мертвая!

Глазастый милиционер заметил-таки притаившуюся Юлию, сил которой хватило лишь на то, чтобы сползти вниз, под сиденье, и прикинуться ветошью. Дело приобретало неприятный оборот.

— Да ты труп пытался скрыть, сука! — Первый мент тяжелой трусцой вернулся к машине.

— Не трогайте ее! Живая она, — спокойно отрубил Руслан, оставаясь на своем месте. Служители закона даже слегка опешили от такой наглости. Они рассчитывали на иную реакцию: на то, что пойманный с поличным начнет убегать или в крайнем случае испугается, занервничает. Но ничего подобного в поведении таксиста и в помине не было. — Жена это моя, — с внезапной болью в голосе продолжал тот. — В торговом центре работала, когда туда эти сволочи-мятежники ворвались. Сутки над ней глумились, падлы! Порвал бы глотки всем, но они слиняли…

«Супруга», словно в подтверждение этих слов, издала протяжный стон. Сделавший находку милиционер неуверенно шагнул в сторону и захлопнул дверцу:

— Тебе, придурок, в больницу надо ехать… Республиканская вроде принимает еще…

Товарищ толкнул его кулаком в плечо:

— Ты ему поверил? Ты чего? Он же звездит, как дышит! Какая, на хрен, жена!

Он наставил автомат на Руслана и торопливо, насколько позволял вес обмундирования, обежал легковушку. Пыхтя и громыхая железяками «сбруи», ввалился на переднее кресло, рядом с Русланом, отмахнувшись от вяло протестующего напарника. В алчных глазах горела ясная перспектива раскрутить попавшего в переплет водилу на крупные бабки.

— Так… — выдохнул он, пристраивая несподручный в тесной машине автомат между широких ляжек. — Слушай сюда, урод! Будешь мулле рассказывать, какая она тебе жена, — она же русская! Решил шлюху себе завести под шумок — молодец! Только делиться надо, понимаешь? За то, что хотел на халяву проскочить, — с тебя штраф. Десять кусков. И за то, что меня пытался провести, — еще десять. Итого — двадцать косарей. Зелени. Понял?

Искатель прекрасно понял. Понял, что все закрутилось в худшую сторону.

— У меня нет таких денег, — он по-прежнему был выдержан и спокоен. Этим рисковал разъярить обирателя, но и не давал возможности охаметь совершенно.

Рэкетир в форме с натугой стянул с башки обшитый пластинами брони шлем. Обтер потный лоб ладошкой, ухмыльнулся:

— Ясное дело — с собой такую сумму сейчас только дебилы возят! Звони кому хочешь, куда хочешь. Пусть подсуетятся и привезут бабосы. Времени у тебя — час. Понял?

Маметбаев отрицательно покачал головой. Уже второй раз за день ему приходилось торговаться за чью-то жизнь. Не слишком ли он увлекся коммерцией?

— Давай так, командир, — предложил он. — Со шлюхой ты не угадал, и тебя я обманывать не собирался. Поэтому я даю тысячу — все, что у меня есть с собой, и мы мирно расходимся. Идет?

Мент заржал. А потом злоба перекосила его физиономию.

— Ты меня снова кинуть собрался, шакал? Думаешь, я тебя арестовывать буду, в обезьянник посажу? Хрен! Я тебе прямо здесь череп разнесу и скажу, что пытался бежать. Мои ребята подтвердят. Время смутное, никто даже разбираться не станет. А девку эту, кем бы она тебе ни приходилась, по кругу пустим. Хорошенько так, со смаком, на шестерых. А потом, если выживет, в аул брату ее отдам, пусть казаны чистит и чабанов ублажает до старости. Ты этого хочешь?

— Нет, — безо всякой интонации произнес Руслан и посмотрел прямо в глаза омоновцу. — Ты так не сделаешь. Знаешь, почему?

Здоровяк под ледяным, ничего не выражающим взглядом отчего-то занервничал. Крупные капли пота выступили на лбу, хоть жарко в салоне не было.

— Ты совсем охренел? — начал заводиться он. Но Искатель перебил его. Грубо и бесцеремонно. Осторожность и манеры — в прошлом, ведь уже приведен в действие запасной план.

— Заткнись и слушай. Я не боюсь смерти, — отчеканил он, переводя взгляд на свою ладонь. — А ты боишься.