Свинцовый аргумент

– А нам деньги нужны были. У нас аборт намечался, – просто и устало сказал Сергей. – И вообще мы люди негордые.

– По скольку же вам скинули? – вздохнул Гуров.

– По пятьсот баксов.

– А возглавлял всю эту вашу инсценировку Шапито? Я правильно понял?

– Правильно. Шапито, – скучно согласился Сергей. – От него все несчастья. Но его тоже кто-то об этом попросил. Там вереница целая, как я понял. Крайнего не найдешь.

– С Шапито давно вертишься? – немного сменил тему Гуров.

– Вообще-то давно, но у нас не было никаких особых дел с ним. Ширяться он давал, – задумчиво сказал Сергей, снова возвращаясь к своей писанине. – Сдается мне, даже он не знал, что все так печально кончится. Он немного другой масти. Ему на фиг этот геморрой был не нужен. Убить, потом скрываться – это ему не вставляет. Он любит комфорт. Спокойствие. Если это в самом деле сделал не тот мужик, то я даже не знаю, на кого подумать. Возможно, там, в квартире, уже был кто-то третий. Может, их было больше. Четверо, пятеро... Не знаю. Мы туда не ходили.

– Где сейчас искать Шапито? После того, что произошло у него на квартире? – прекрасно понимая то, о чем говорил ему парень, и видя неоспоримый резон за каждой его мыслью, спросил Гуров.

– Теперь он на дно ляжет, – ответил молодой человек. – Это как пить дать.

Он весь сосредоточился на своей писанине и отвечал рассеянно, словно то, что интересовало Гурова, было уже не так важно.

– Откуда мне знать, где он? Это его воля – собирать нас и разгонять. Захочет – позовет. Захочет – кинет. Мы для него мелкота. Он нам даже торговать не разрешал, считал, что нас сразу же поймают, – односложно и уже без всякого страха отвечал Сергей. Он удобно устроился в кресле Крячко и, казалось, даже с удовольствием писал свое сочинение.

– Ну, он ведь что-нибудь предпочитает. Может быть, у него есть хорошие друзья в городе? Или, к примеру, дед с бабкой в деревне. Ничего не слышал? – невесело и потому без огонька предположил Гуров.

– Не-а, – безмятежно ответил Сергей.

– Ну а если я изыму из дела твои писульки? Как тогда? Вспомнится что-нибудь? – попробовал взять его на понт Гуров.

– Лев Иванович, – вздохнул Сергей, – мне по фигу этот Шапито. Меня интересовало только одно. Есть у него кокс или нет. Все. Так что в этом я вам не помощник, – неожиданно ясно и категорично ответил он.

Парень не лгал. Это Гуров понял по его интонации и манере держаться.

– Хорошо. Но все-таки ты напиши мне поподробнее все то, что сейчас рассказал. И можешь считать, что избежал обморока.

– Теперь вы меня отправите в тюрьму? – коротко взглянул на Гурова Трофимов.

– Конечно, – пожав плечами, кивнул и улыбнулся полковник. – Тебя в одиночку или в общую?

Молодой человек удовлетворенно кивнул и вернулся к бумаге.

– Можете в общую. Мы люди негордые.

– Да я уже понял, – засмеялся Гуров. – Ладно, не буду мешать. Пиши.

– В смысле из тюрьмы писать? – Сергей по-детски простодушно рассмеялся в ответ. – Я вам открытку лучше пришлю. На Новый год. Письма – не мой профиль.

Он говорил совершенно спокойно, даже радостно, с каким-то необъяснимым подъемом, словно речь шла не о лагере, а о путевке в Ессентуки. Гурову осталось непонятным такое поведение Сергея, но он тактично не лез к нему в душу. Возможно, на это у него были не одна и не две, а целый ворох причин.

После того как Трофимов дописал последние строки своего опуса, Гуров позвонил дежурному, и молодого наркомана отвели в камеру предварительного заключения. Лев Иванович сел в кресло Крячко и внимательно прочел все, что ему оставил парень. За годы работы в управлении они со Стасом отправили за решетку уйму подонков. Многие из них получили немалые сроки. Возможно, что кто-то из отсидевших явился свести старые счеты, как и говорил изначально сам Крячко. Но почему со Стасом, а не с ним, со Львом Гуровым? Ответа пока не было. Возможно, что это вообще была хитро спланированная акция для устрашения самого Гурова. Возможно, и другое... Мстили именно Стасу, потому что прежде он вел дело какого-то неизвестного преступника, чего не должен был делать. Все дела в архиве, и Орлов поможет отыскать нужное.

Гуров отложил исписанный лист бумаги в сторону, надел колпачок на ручку, продолжая размышлять. Нужно и самому освежить в памяти все дела пяти-семилетней давности. Но это могло подождать и до завтра. Их наверняка будет целая кипа, необходимо пересмотреть каждое. Дел, которые вел сам Стас, без помощи Гурова, было не так уж и много. Рыться в тех, где срок заключения составлял от трех лет и менее, не было смысла вообще. За такие смехотворные сроки не мстят. Откровенно говоря, люди, которые идут на такие сроки, представляют опасность для общества, но не для Стаса Крячко, полковника Главного управления уголовного розыска. Тут мстил человек серьезный, осужденный на срок от семи до десяти лет, это как минимум.

Гуров поднялся, собрал весь мусор, который он изъял у молодого наркомана, в полиэтиленовый пакет, убрал его в сейф и, вернувшись на место, достал сотовый телефон. Он собирался вновь позвонить Хромушину. Мстителя, если таковой был, выявить будет несложно. Но, скорее всего, он и сам оказался просто орудием в руках другого, более головастого мошенника. Но если это преступление было совершено не по мотивам личного характера, а явилось частью внезапно начавшегося процесса передела собственности в теневом бизнесе? Удаление такой фигуры, как Крячко, могло освободить место в управлении, на которое преступный мир поставил бы своего человека.

Гуров по памяти набрал телефон Хромушина и, едва тот ответил, с улыбкой спросил:

– Узнал?

– Неужели снова вы, Лев Иванович? Так скоро?

– Здравствуй, Хромой.

– Здравствуйте.

– С тобой можно поговорить?

– Конечно. Я совершенно один, и мне не терпится с кем-нибудь пообщаться сегодня. Вот винцо хорошее раздобыл... Не знаю, кого бы угостить.

– Ты же знаешь, я на службе.

– Знаю. Так чем опять могу быть полезен?

– Надо встретиться.

– Без вопросов. Когда? Где?

– Определяйся сам. Можно снова в «Аргентине». Хотелось бы, правда, побыстрее. Дело не терпит отлагательств.

Хромой помолчал немного. Гуров почти физически чувствовал его напряжение.

– Что стряслось-то, Лев Иванович? – спросил наконец он. – Вы уверены, что я в силах вам помочь?

– Уверен, Хромой, уверен. Проблема все та же: Шапито, – Гурову не просто было признаваться в собственном промахе, но выбора у него не было. – Я по глупости упустил его, Игорек. Более того, основательно спугнул при этом. Подозреваю, что Шапито намерен забиться сейчас в какую-нибудь дыру так, что его днем с огнем не сыщешь. Но ты же...

– Я понял, Лев Иванович. Мир тесен. Обещаю вам что-нибудь узнать. Давайте в пять в «Аргентине». Подходит?

– В пять у тебя. Ясненько. Жди!

Гуров убрал мобильник в карман и ненадолго задумался. Он планировал свои действия, увязывал их с новой информацией, полученной от Сергея. Все, что произошло в его кабинете, необходимо было в короткий срок сообщить Стасу. Крячко должен быть в курсе всех перемен и новостей.

Полковник поднялся из-за стола, накинул серый пиджак, застегнул его на все пуговицы, взял со стола лист, на котором Трофимов изложил свои показания, и направился в кабинет Орлова. Приоткрыл дверь, вежливо, словно никаких неприятностей у него и в помине не было, попросил Верочку сделать ксерокопию документа. Верочка проворно скопировала то, что ей дали, и вернула Гурову уже не одну, а две одинаковые бумаги. Одну Гуров сложил вчетверо и сунул в нагрудный карман, вторую принес в свой кабинет, вложив в новую пустую папку с казенной надписью «Дело».