Свинцовый хеппи-энд

– Ну? Что это за человек?
– напрягся Валерий Иванович.

– Он останавливается на улице Зеленой, дом двадцать. Там их хаза. Но полагаю, что сейчас он не там.

– А где?

– Где-то рядом. Может быть, за стенкой. Это ему хотели меня сосватать на сегодняшнюю ночь. Точно не знаю, конечно, но почти уверена...

– Ну? И как его звать, этого короля?

– Язык мой - враг мой, - зевнула Стелла.
– И Бачо этому лучше было бы считать нас за людей, подзалетит на своем трепе когда-нибудь.

– Да говори же быстрее, - раздраженно произнес Валерий Иванович.

– Он приехал из Москвы. Зовут Султан. Фамилия Гараев, - сказала Стелла и стала подниматься с кровати.

– Вы что, пацаны? Что я вам сделал?
– сделал недоуменные круглые глаза Юрец, глядя на своих похитителей.

Они находились в каком-то грязном, холодном и сыром подвале. На бетонном полу виднелись багровые пятна, Юрец понял, что это следы крови.

Он был привязан к стулу крепкими, больно врезающимися в запястья веревками. Напротив него стояли трое могучих бородачей кавказской национальности,

– Братан, ты что?
– произнес один из них, самый могучий, елейным тонким голоском, так не подходящим к его сложению.
– Если бы ты что-нибудь нам сделал, разве мы бы с тобой разговаривали? Мы потому с тобой и разговариваем, что не знаем, кто ты такой и что в этом городе делаешь. Расскажи нам по-дружески, и мы отпустим тебя с миром. А то что-то ребятам ни ты, ни твой дружок не понравились. Никто вас тут не знает. Что вы здесь делаете, тоже никто не знает. А неизвестность страшнее всего. Почему-то ребятам показалось, что от вас можно ждать какой-то неприятности. А мы это дело не любим. Давай, рассказывай. Кто ты? Откуда родом? Зачем сюда приехал?

– Юрец я, - пробасил пленник.
– Освободился год назад, сидел по сто сорок пятой. Дома нет, семьи нет, вот и скитаюсь по белу свету. А что делать? попытался он придать своему могучему басу жалобные нотки.

– Это можно, можно, - закивал кавказец.
– Это дело доброе. Только тут важно что - никому не мешать, никому не вредить, в чужие дома не входить. Ты понимаешь меня, брат?

– А разве я вхожу?
– попытался пожать квадратными плечами Юрец.

– Да нет, - весело рассмеялся кавказец.
– Есть только подозрение, что входишь. А нам и этого достаточно. Береженого бог бережет. А то потом поздно будет.

– Да что я вам сделал?
– продолжал ныть Юрец, думая про себя: "Выбраться бы отсюда только, я бы вам, уродам, показал. Возомнили о себе, у себя бы хозяйничали, нечего вам на нашей земле делать..."

– А друг твой кто?
– спросил бородатый.
– Что-то вроде бы мне его лицо знакомо.

– Да какой он мне друг?
– сделал непонимающие глаза Юрец.
– Познакомились недавно в поезде, решили в кабаке посидеть, баб снять. Вечер, короче, провести классно. А вы меня заграбастали и сюда притащили. Не по-нашенски это как-то...

– Как это не по-нашенски?
– насторожился бородатый.

– Ну, не по-советски...

– Ах вот оно что, - расхохотался кавказец.
– Советского Союза уже седьмой год нет, теперь каждый за себя. Как зовут твоего друга? Когда вы приехали сюда, в Задонск?
– продолжал он свои расспросы.

– Зовут его Санька, а приехали мы сюда вчера вечером.

– Ночевали где?

– На вокзале, где же еще ночевать? Не в Гранд-Отеле же...

– А деньги на кабак откуда? В твоем кармане мои ребята нашли пятьсот баксов. Где взял?

– Вам скажу, как своим ребятам. Пошуровали мы с Санькой сегодня утром на вокзале.

– Щипач?
– недоверчиво глядя на здоровенного Юрца, спросил кавказец. Непохож что-то...

– Куда мне? Гоп-стоп сделали одному богатенькому. Он штуку и выложил. Припугнули...

– Рыбкина знаешь?
– вдруг напрямик спросил кавказец.

Что-то дрогнуло в круглом, как блин, лице Юрца, и кавказец мигом заметил это. Прикусил нижнюю губу и перебросился хитрым понимающим взглядом со своими товарищами.

В эту минуту в кармане у одного из них зазвоцил мобильный телефон.

– Алло!
– произнес он, а затем заговорил на непонятном Юрцу языке.
– Бачо!
– окликнул он того, который беседовал с пленником. И снова быстро залопотал что-то непонятное своим горловым хриплым голосом.

Бачо взял мобильный телефон. Говорил он на сей раз с большим уважением, елейно и вкрадчиво, видимо, с ним разговаривал его босс. Попрощавшись, он пристально поглядел на Юрца.

– С кем, говоришь, были у Рыбкина позавчера?
– своими маслеными глазами глядя в лоб Юрцу, спросил он.
– Санек этот, понятно. А еще кто был с вами? Вас же четверо там было.

– Какой Рыбкин?
– вылупил глаза Юрец.
– Не знаю я никакого Рыбкина. А позавчера я в поезде ехал, из Ростова.

Бачо сделал неприметный жест своему товарищу, и тот без замаха нанес мощный удар в зубы Юрцу. Тот загремел на бетонный пол вместе со стулом, к которому был привязан.

– Врать нехорошо, ох нехорошо, братишечка, - улыбался Бачо.
– Мы и так знаем, с кем ты там был. Кто такой Валерий Иванович, а? А кто такой Крутой, а? Ну... Докладывай, паренек. А то мы сейчас тебя тут на куски порежем.

Юрец побледнел. Он понял, что им все известно. Понял, что они сделали непростительную вещь - вторглись на чужую территорию. И на чью территорию. Что делать? Что делать?

От раздумий его отвлек еще более мощный удар пудовым ботинком в область печени. "Ой, Крутой, впутал ты меня в историю. Да, эти абреки меня живым отсюда не выпустят. Точно, на куски порвут".

– Говорить будешь?
– спросил Бачо, вытаскивая из кармана пачку "Парламента".

– Буду, буду, что они мне, - бормотал Юрец, выплевывая на бетонный пол кровь и выбитые зубы.

– Поднимите его, - скомандовал Бачо. Юрца подняли вместе со стулом и водрузили на прежнее место.

– Ну, - улыбался Бачо, дымя в лицо пленнику - Слушаю вас, молодой человек.

"Что делать?
– ломал голову Юрец.
– А ведь если заложу их, меня Крутой порвет. Ой, связался я с ним себе на горе. Ехал бы после зоны домой, в Липецкую область. Так-то мне эти проклятые баксы обходятся. Что делать?"

– Боишься их?
– понял его раздумья Бачо.
– Не бойся, братишечка... Они далеко. Ты нас бойся, мы близко. И долго тянуть не станем. Скоро начнем с тобой беседовать по-настоящему. Никто не выдерживал, скажу честно. Ну!!!
– визгливым голосом заорал он, округляя свои черные глаза.