Свинцовый ливень
Шрифт:
Богдан искал окно, которое могло показать, где же находится квартира Вероники. Он знал, она находится на четвертом этаже, и почти сразу увидел знакомые желтые занавески. Сердце учащенно забилось, и он быстрым шагом вошел в дом, Олег не отставал.
Внутри было чуть теплее, но ненамного. Богдан бы не удивился, увидев притаившуюся нетрезвую компанию, но их не было. Вообще, все вокруг было жутко старым и ненадежным, начиная от поручней и заканчивая потолком, однако прямо сейчас не пугало и не вызывало беспокойства. Даже граффити на стенах с огромными буквами «ГРОБ» и экстремистскими лозунгами
Олег стоял спиной к стене, наблюдая лестничные площадки. Его лицо неодобрительно вытянулось: район казался ему опасным и безжизненным. А если сотруднику СБВ что-то казалось небезопасным – обычно это так и было.
Немного постояв у двери в ожидании ответа, Богдан постучал еще раз, чуть громче.
– Может быть, никого нет дома? – высказал предположение Олег.
– Черт возьми, да что ты говоришь! – раздраженно бросил Богдан, заметив еле заметную улыбку, промелькнувшую на лице сотрудника.
Богдан занес руку для третьей попытки, но за дверью послышались тихие шаги. Кто-то определенно смотрел в глазок.
– Это я, Богдан, – он чуть отодвинулся от двери, чтобы его могли разглядеть. Олег посторонился.
Раздался звук открывающегося замка, и из-за двери показалась девушка с широко раскрытыми глазами, с удивленно приоткрытым ртом и не расчесанными волосами.
– Богдан? – от звука такого знакомого и родного голоса Богдан чуть не заплакал. – Это правда ты?
– Да, привет, Вероника, – он чувствовал себя неловко. Они не виделись больше года, и Богдан знал, что «привет» недостаточно, но ничего не мог придумать.
– Что ты тут делаешь? – она перевела взгляд на сотрудника. – А кто за твоей спиной?
– Это… – Богдан непроизвольно взглянул за плечо, – это мой телохранитель, Олег.
– Олег?
– Да, долго рассказывать. Мне можно войти или будем говорить здесь?
– Ах да, конечно, – Вероника поспешно прошла в квартиру, оставив дверь открытой, – я сейчас приду, располагайся.
– Спасибо, – Богдан зашел внутрь, обернулся на Олега, тот отрицательно покачал головой.
– Я думаю, мне там не место. Если что случиться, только крикните.
Богдан молча кивнул и закрыл за собой, повернув рычажок. Он оказался в небольшом коридоре, довольно узком, но опрятном. Все разительно отличалось от положения дел снаружи, где царили разруха и разложение. В коридоре вещи стояли на своих местах, обстановка была освобождена от оков пыли. Так же оказалось и в комнате, и, наверное, в кухне, находившейся чуть дальше. Убранство комнаты не поражало воображение, без изысков и лишних деталей: книжный шкаф, раскладывающийся диван, одно кресло, маленькая люстра на потолке, журнальный столик и черно-белый телевизор. На стене висела картина, изображавшая морскую гладь с одиноким парусником, плывущим навстречу неизвестности, подражая лермонтовскому стихотворению.
Присев на кресло, Богдан начал рассматривать желтые занавески, видневшихся с улицы. Когда-то они украшали окно в их спальне, в доме Богдана. Каждый раз после сна, он их видел, он знал их до мельчайших деталей, до каждой складки. Столь родной вещи
для себя он больше в комнате не видел. Несмотря на опрятность и чистоту, все казалось не тем, чем раньше.– Так что ты здесь делаешь?
Вероника стояла в дверном проеме, уже с расчесанными волосами, но с утомленным выражением лица. На ней были черные джинсы и белая блузка, приятно друг с другом контактирующие. Богдану показалось, что она похудела, лицо стало уже, но глаза казались больше обычного.
– Извини, нет, не хочется. Может, мне надо было купить печенья, или что-нибудь еще, а то я совсем с пустыми руками, и…
– Богдан, успокойся, ничего не надо, – Вероника невесомо прошла по полу к дивану и села на краешек, подозрительно осматривая Богдана. – Так что ты здесь делаешь? Я не ждала тебя увидеть.
– Но я здесь.
– Откуда? – она указала на лицо и руки Богдана.
– Разбил несколько бутылок, не беспокойся.
Девушка нахмурила брови и начала смотреть в пол:
– Я видела тебя по телевизору, так это правда?
– Да, честно говоря, я даже не знаю, что мне рассказать. Ты все уже знаешь, ничего нового.
– Если ты называешь это «ничего нового», то как же ты живешь, – Вероника попыталась улыбнуться, но выглядело это крайне неестественно.
– Да, немного не так прозвучало, – Богдан не знал, что говорить, – я… я пришел, потому что… соскучился.
– Соскучился? Мы не виделись полтора года, Богдан, – она удивленно на него посмотрела, – время для скуки уже давно прошло.
– Я не мог.
– Ты не хотел, впрочем, как обычно.
– Но сейчас не как обычно.
– И как же?
Они понимали друг друга без слов, до сих пор. Когда они были вместе, то могли часами не разговаривать, но все равно понимать друг друга. Сейчас было трудно подбирать слова, и Богдан надеялся, что Вероника сама догадается.
– По-другому, я не знаю, – Богдан показался себе таким глупым, что не мог понять собственные мысли, – я всего лишь хотел разузнать о тебе, не нужна ли тебе помощь.
– Помощь? – девушка вскинула глаза, – Ты вспомнил о помощи? А где ты был до этого? Последний раз я тебя видела в больнице, когда ты не мог даже встать! А ты проигнорировал меня!
– Тогда я все потерял, у меня ничего не было, я ничем не смог бы тебе помочь.
– Я бы смогла, Богдан! Почему ты никого никогда не слушал, кроме себя? – вскрикнула Вероника. – Каждый день ты приходил с работы и утыкался в свой телевизор, сетуя на усталость, не обращая внимания ни на меня, ни на мои желания!
– Я работал, Вероника, я действительно уставал.
– Да уж, настолько, что иногда неделями лежал на диване, приказывая, что мне делать, а что нет!
– Я просил, никогда не приказывал!
– Слышал бы ты себя со стороны! Наверняка ты жалел только себя, а остальных ни во что не ставил! – она принюхалась. – Ты что, пьян? Это многое объясняет!
Богдан промолчал, он мог ответить, он хотел ответить, но не желал ссоры, которая уже разгоралась, Вероника держала это все в себе слишком долго. Не для этого он сюда пришел. С удивлением он обнаружил, что ее глаза наполнены слезами, и она пытается незаметно их смахнуть тыльной стороной ладони.