Свинцовый закат

— Из Либу больше не перейти в страну пурпура и в земли Каркемиш и Ним и Гиндукуш и Кушан.

Стэнли поспешил пояснить:

— Кажется, она имеет в виду, что из Северной Африки теперь не попасть на Ближний Восток вплоть до Индии.

— Тогда скажи, Мери, — вновь обратился к ней полковник, — если из тоннеля под пустыней пойти на запад, можно ли попасть в тоннель, что ведет на север?

— Всем великим дорогам соединяться.

— Так ты и дошла до Лондона?

Она кивнула.

— А сколько гипогеянцев сможет сюда прийти, если отчистить нижний Мемфис от песка?

Но Мери не успела ответить, потому что сэр Джеймс в ужасе воскликнул:

— Что?! В Под-Лондон могут прийти белые кровопийцы из Индии?!

Полковник и самому стало не по себе, когда он представил очищенный от песка нижний Мемфис и толпы кровопийц со всей Азии, строем шагающие под землей строго на северо-запад. По счастью, насколько ужасной была такая картина, настолько и невозможной.

— Жаль разочаровывать тебя, Мери, — произнёс полковник, — но ты ошиблась с кандидатами в копатели. Весь их интерес к настоящему Египту ограничивается посещением музея.

— Дом воров, — выплюнула она каждое слово.

— Ты права, — кивнул полковник — по-своему. Вот только маги лишь любители старинного колдовства и не стали бы мчаться в пустыню по твоему повелению.

— Стали, — блеснула глазами белая, — Мне обещать им самые желанные тайны…

— Брось, Мери. Не знаю, много ли тебе известно о жизни на поверхности, но люди не умеют воевать с пустыней. Даже лучшим инженерным умам не под силу осушить пустыню от песка и запретить ветру его раздувать. То, что ты хочешь невозможно. Прости, но ты зря пришла в Лондон.

— Не может невозможным! — испугано, почти в панике воскликнула женщина. — Не быть невозможным.

— Нет, Мэри, — сочувственно покачал головой полковник, — смертные люди этого не могут. Люди — не боги и сокрытые силы природы им не подвластны.

Белая сникла и опрокинула голову на колени, и полковник не удержался и ласково погладил её по плечу.

— Не надо расстраиваться Мери. Может сейчас то, что ты хочешь невозможно. Подожди лет пятьдесят, сто, может тогда изобретут машину, которая сможет убирать тонны песка. Вот тогда кто-нибудь, да поможет тебе.

— Полковник, — окликнул его Грэй и недовольно покрутил головой. — Вы не на ту растрачиваете свое милосердие.

Мужчине не понравилось его замечание. Слишком многое в нём напоминало о разделение людей на смертных и вечноживущих, а в этой комнате они с Мери были в явном меньшинстве. Да и не нужны полковнику тоннели Гипогеи, ни расчищенные, ни засыпанные, просто ему было горько видеть печаль человека, для кого эти дороги и засыпанный город, что построил её отец, значили слишком много.

— Кто вас направил сюда? — задал вопрос Мери Грей. — Только не пытайтесь убедить нас, что придумали авантюру по расчистке Сфинкса самостоятельно. Очевидно, вы одна из многих. Назовите их имена.

Белая подняла голову только чтобы отрицательно ей помотать.

— Хорошо, нам понятно ваше решение, — провозгласил Грэй, поднимаясь с места. — В таком случае, вам придется остаться в этом доме, пока вы не передумаете. Доктор Рассел, надеюсь, у вас найдется свободная комната, которую можно запереть снаружи? И окна не плохо бы заколотить.

48

Каждый день полковник Кристиан приходил в кабинет сэра Джеймса с одним и тем же бессмысленным вопросом — когда он разрешит отпустить Мери.

— Неужели Рассел согласен, чтобы его дом превратили в тюрьму с заключенной и конвоирами? — не переставал возмущаться полковник.

— Вы должны понимать, — терпеливо объяснял Грэй, — ситуация сложилась крайне неприятная и опасная. Ещё никогда на моей памяти белые не пытались манипулировать смертными, чтобы те исполняли их прихоти. Вы только подумайте, одна белая не поленилась добраться до Лондона, чтобы найти нужных ей людей для раскопок египетских подземелий. Да, я согласен с вами, она не поняла, с кем имела дело. Но археологи вполне могли исполнить её пожелания, если бы захотели. Копали бы не один год, но все же нашли бы подземный город.

— Даже если этот злосчастный гипогеянский Мемфис откопают и белые хлынут в сторону Европы, в Лондон они не пойдут. Я собственными ушами слышал, что о нас говорят в под-Париже. Из-за Общества у здешних подземелий плохая репутация.

— Тогда давайте, оградим хотя бы Европу, — предложил сэр Джеймс. — Если в тамошних столицах появятся подземные железные дороги, то не скоро. А когда их начнут строить, то власти столкнутся с тем же, что погубило немало лондонских рабочих. И что тогда, посылать наших служащих в другие страны? Да уже сейчас это необходимо, хотя бы в том же Париже.

— Так Общество планирует экспансию на Континент? — пытаясь скрыть удивление, спросил полковник.

— Вы когда-нибудь раньше слышали о Гипогее? — парировал Грэй. — О том, что в Лондон можно попасть откуда угодно, стоит лишь пройти по подземному тоннелю?

— Вы же слышали, я узнал об этом только несколько месяцев назад.

— То-то и оно. Кто угодно может прийти в под-Париж, а оттуда в под-Лондон. Это очень плохо, полковник, и вы как никто другой должны это понимать. И, да, я не отпущу самозваную Меритсегер, пока не узнаю от неё всё, что мне нужно. Не стоит её жалеть. Она замыслила подлость против британских подданных и не довела её до конца только чудом, вернее, нашими силами. И вашими тоже.

— Я офицер и никогда не воевал с женщинами. — Не дав Грэю возразить, полковник тут же продолжил, — ах да, она ведь не женщина, а вражеский шпион. Вы всерьез собрались искать её кураторов? Если не секрет, где?

И сэр Джеймс не знал, что на это ответить. Каждый день он приходил в дом Рассела, чтобы поговорить с пленницей, и каждый раз она ничего ему не сообщала. Присутствующий при этом майор Сессил всякий раз спешил адресовать ей очередную колкость. Белая ему крайне не нравилась, а по виду Мери было понятно, что она побаивалась грозного майора.

Полковник предпочитал лишний раз не появляться в доме Рассела, потому что не знал, как смотреть в глаза Мери. Молчаливо она искала у него заступничества, а он не мог его дать, как бы того ни хотел. Полковник пытался, и не сумел разглядеть в Мэри врага и пришелицу из темных глубин Гипогеи. Её эмоции были неподдельны и искренни. Мери совсем не походила на белого кельта с его мрачностью и плохо скрываемой злобой, ни на величественную Зазу. Она оказалась куда эмоциональнее и открытие иных англичанок с их светскими манерами.