Свинцовый закат

— Выходит, кровопускание со времен средневековья мало того, что бесполезная и опасная процедура, так ещё и придумана для нужд кровопийц? Это просто непостижимо! Как вообще можно было убедить богобоязненных людей на кровопускание, если в Библии сказано, что душа тела растворена в крови? Разве они не понимали, что отдают свои души на прокорм другим.

— Полно вам, Рассел. Если одна белянка смогла убедить египтолога, а может даже и ни одного, что она богиня Меритсегер, то что и говорить о жаждущих, но приличных кровопийцах, что брезгуют опуститься до убийства, но слишком находчивы, чтобы не обдурить бедных монахов. Да, выдумка не самая изощренная, но как подействовала! И сколько лет механизм отлажено работал, пока медики не стали говорить о замкнутой кровеносной системе и опасности кровопотери. Сейчас все меняется. Вот появилась гемотрансфузия, чем я цинично с вашей помощью и пользуюсь. Может когда-нибудь ваши будущие коллеги научатся переливать кровь от человека к человеку без летального исхода, вот тогда-то, будьте уверены, кровь станут переливать много и часто. Может даже, на манер пастеризованного молока, научатся сохранять её вне организма долгое время, чтобы потом опять перелить нуждающимся. А нуждающиеся будут всегда. Это вечная история.

— А вы сами покупали кровь монахов?

— Поверьте, Рассел, — дерзко улыбнулся полковник передернув усами, — стань передо мной такой выбор, я бы предпочел наведаться в женский монастырь.

В голове доктора Рассела возник вопрос, который он не решился озвучить. И все же ему было интересно, что для кровопийцы приятнее: пить выпущенную кровь из чаши, или же делать то же самое, но наедине со своим дарителем — приникая к кровоточащей ране, втягивать совсем теплую, ещё не свернувшуюся жидкость?

— Не сердитесь на монахов, Рассел, — отвлёк его от раздумий полковник, — помимо извлечения прибыли, они делали полезное дело.

— И какое?

— Насыщали нуждающихся. Не у каждого кровопийцы есть свой постоянный даритель, это слишком большая роскошь, и я имею в виду совсем не деньги.

— А что тогда?

— Личные отношения. Порой бывает тяжело объяснить дарителю, что он или она для тебя самое дорогое существо на свете, что без неё жизнь совсем не жизнь, а тусклое существование.

— А о том, что даритель проживет с вами не больше десяти лет, вы не говорите? — не скрывая ехидства, поинтересовался Рассел, но полковник только внимательно посмотрел на доктора, а после серьёзно ответил:

— О таких рисках не принято предупреждать. Вы ведь тоже не говорите своим безнадежным пациентам, что они скоро умрут.

26

На следующий день полковник Кристиан застал Томаса Вильерса в штаб-квартире Общества за невиданным для него делом — обложившись книгами Том что-то старательно конспектировал. Полковник был наслышан об университетских достижениях Вильерса, вернее, их отсутствия, и сейчас был немало удивлен ученическим рвением подопечного.

— Все-таки, миссис Эмери может влиять на тебя и положительно, — поддел он Тома.

— Я готовлюсь к экзамену, — серьезно ответил молодой человк и снова погрузился в штудии.

Полковник внимательно пригляделся к конспекту. Ровный столбик непонятных значков, больше похожих на алхимические, сопровождали пояснения: «планета Меркурий, её металл — ртуть, разум — Тириэль, дух — Тафтартарат; планета Венера, её металл — медь, разум — Хагиэль, дух — Кедемэль…» И в так далее о прочих планетах вплоть до Сатурна.

— Что это?

— Астрологические символы и их соответствия.

— И зачем они тебе нужны?

— Я же говорил, я готовлюсь к экзамену.

Серьезность, с которой это было сказано, заставила полковника пожалеть, что он втянул неокрепший разум в магический мирок с его сомнительной оккультной астрономией. Полковник даже забеспокоился, как бы не пришлось вытаскивать Тома оттуда силой.

— Слушай меня внимательно, — перешел к делу полковник. — Сегодня ты идешь к миссис Эмери, дожидаешься, когда она заснёт, и тихо перебираешься в гостиную.

— Зачем?

— Не перебивай. Подойдешь к стене, где висят музыкальные инструменты…

— Откуда вы о них знаете? — неподдельно удивился Том.

— Знаю, — лаконично ответил полковник. — Аккуратно снимешь со стены флейту…

— Так вы были в доме у Флоренс?

— Вильерс, ты не о том сейчас думаешь. Снимешь флейту и посмотришь, нет ли внутри свернутого листа бумаги.

— Скажите правду, — чуть ли не умоляюще произнёс Том, — вы были у Флоренс дома? Так вы знакомы?

На лице полковника отразилось непередаваемое выражение жалости и раздражения. Второй раз за неделю он стал объектом необоснованной ревности и опять же наградил его ею собственный подчиненный.

— У тебя большие проблемы, Вильерс, — как можно более ровно произнёс полковник. — Тебе нужно адекватнее воспринимать происходящее. Если бы я навещал миссис Эмери в её квартире, то давно проверил ту флейту сам. И не только её.

Кажется, этот довод усмирил Вильерса, и полковник продолжил:

— Значит, вынешь из флейты свернутые бумаги и незаметно выйдешь из дома. Я буду ждать тебя в кэбе всю ночь, но лучше бы тебе поторопиться.

— Но почему вы думаете, что документ внутри флейты? Это же абсурдно.

— Ты когда-нибудь спрашивал свою драгоценную Флоренс, зачем ей копии древних музыкальных инструментов?

— Нет, — удивившись, признался Том.

— А мой информатор спросила. И Эмери ей охотно поведала обо всех инструментах, даже на них сыграла. Но к флейте не прикоснулась. Делай выводы.

Но Том не усмотрел в этом ничего подозрительного, только подумал, что Флоренс не умеет играть на флейте. Подозрительным молодому человеку казалось лишь то, что у полковника есть информатор, да ещё и женского пола.

Настал вечер, и Том снова потерпел поражение в любовной схватке с Флоренс, после чего, обессиленный, растянулся на кровати. А она, словно похитив жизненные силы поверженного любовника, вновь покинула его, чтобы предаться своим излюбленным магическим занятиям. Пару раз Том вздремнул, пока дождался, когда же Фло вернется в постель. Сквозь тяжелую дрёму он пытался продумать план дальнейших действий, но все рациональные мысли исчезали как в тумане. В голову лезли только невысказанные упреки к Флоренс за её холодность, тайны, которые она не хочет открыть даже брату по Ордену, постоянные недомолвки и уходы от ответов. Но вот, Флоренс уснула, и Том мог попытаться разоблачить хотя бы один её секрет.

Для начала он всё же решил проверить ящик стола, куда несколько дней назад Флоренс сложила свои странные восточные письмена. Помимо текста на неизвестном языке он обнаружил записи на вполне разборчивом современном английском, что больше походили на отрывистые наброски будущей статьи или книги. Речь в них шла о древнеегипетской магии, и Тома это вовсе не удивило.

Настал черед проверить флейту, о которой говорил полковник. Не веря в результативность столь безумной идеи, Вильерс окинул взглядом стену с инструментами и обратил внимание на красочные рисунки древнеегипетских божеств рядом с ними. Том не поленился и заглянул под каждый лист, предварительно открепив уголок от стены. Но на обратной стороне каждого листа бумаги было чисто. Подумав, где ещё можно спрятать архиважные документы Ордена, Том попытался заглянуть под драпировку стены, но всё было безрезультатно. Что и говорить, чутья на подобные вещи за ним никогда не наблюдалось.