Свингующие пары

Чего бы тебе хотелось,сказала она.

Умереть, и не родиться снова,сказал я.

Это легко, малыш,сказала она.

Умереть и исчезнуть,сказал я снова.

Тебе так плохо,спросила она.

Наоборот,сказал я.

Так хорошо, что лучше не будет,сказал я.

Ну так в чем дело,сказала она.

И я в первый раз – первый из миллионов, наверное, – подумал, что за каждым вопросом Лиды меня ждет ловушка. Еще одна девушка с секретом мне досталась, подумал я. Лида моргнула, и ресницы показались мне волосатыми лепестками росянки.

Ты чего-то ждешь,сказал я.

Ну как же, милый,сказала она.

Умереть и не родиться снова,сказала она.

Ради этого мне придется снова залезть в пизду,сказал я.

Моя к твоим услугам,сказала она.

Я приподнялся на локтях, – и все еще оставаясь в ней, – оглядел нас. Мой взгляд можно было бы назвать придирчивым, если бы я мог видеть все-все, но кое-что от меня, конечно, ускользнуло. Хорошо бы поснимать нас на камеру, когда мы трахаемся, подумал я, чтобы видеть все-все. Например, мне бы хотелось видеть ее задницу под моими бедрами, белоснежную задницу, подумал я.

О чем ты думаешь,сказала она.

О том, что уже потерял невинность,сказал я, подумав.

Это случилось лет двадцать назад,сказала она и прикусила мне плечо.

Что бы ты об этом не думала, я имел в виду совершенно другое,сказал я.

Потерял безмятежность,сказала она.

Покой,сказал я согласно.

Все ты,сказал я.

Если бы вовремя замолчала,сказал я.

Все мы вечно недовольны тем, что вы не разговариваете,сказала она.

А вы недовольным тем, что мы не молчим,сказала она.

Заткнись ты, бога ради,сказал я.

А то что ты мне сделаешь,сказала она, смеясь.

Ах ты сучка,сказал я.

Пользуешься моей добротой,сказал я.

Смотри мне,сказала она.

Заткнись, ты подо мной, я вешу на полцентнера больше,сказал я.

И я в тебе,сказал я, начав поддавать.

Ну и что,сказала она.

Ну и то, что через пару минут у тебя мозги откажут,сказал я.

Ни-ко-г-да,сказала она торжественно.

Через пару минут у нее начали мозги отказывать и она попробовала меня укусить в грудь. Я не увернулся, это была ошибка. Она кусала по-настоящему, заводясь от того, что зубы сжимаются. Я почувствовал, что грудь мокрая. Слюни, подумал я возбудился. После она укусила. Я закричал и рванулся назад. Чуть голову ей не оторвал, она даже охнула.

Надо вовремя разжимать зубы,сказал я.

Как же мне б… ь Больно,сказал я.

Я почувствовал, как грудь стала еще мокрее. На подушку капнуло, я глазам своим не поверил. Кровь.

Блядь, да это же кровь,сказал я.

А как же, котик,сказала она.

Ах ты сука,сказал я.

Намотал ее волосы на кулак и прижал голову к подушке. Она раскрыла глаза, ожидая, видимо, что-то вроде игры. На губах была улыбка, я впервые в жизни понял значение слова «змеилась». Если бы у ее улыбки был яд, она бы плюнула им мне в глаз.

Не рассчитывай на игры, блядь,сказал я, здорово разозленный.

Какие такие игры, пупсик,сказала она.

Ну держись,сказал я.

И пожалел, что развязал ей руки. С другой стороны, в этом деле, знал я, весьма искушенный в подобных вопросах многодневной возней с Алисой – думаю, чистым временем мы потратили на эту забаву не меньше месяца, – главное разобраться с ногами. Так что я рывком подтянул свои ноги к ее заднице и практически уселся. Из-за этого ей пришлось задрать ноги. Отлично, я приналег на каждую из них рукой, и она оказалась распластана подо мной, как лягушка для медицинских опытов. Видимо, что-то такое и ей показалось.

Ква-ква,сказала она и рассмеялась.

Впрочем, смех очень быстро прекратился, когда она поняла.

Что ты, чтоб тебя,сказала она.

Эй,сказала она.

Эй, нет,сказала она.

Эй НЕТ,сказала она.

Мне было плевать, укус на груди у меня не только кровоточил – это как же укусить надо было, думал я, ерзая, – но и саднил, и пульсировал. Как ранка на пальце, только не ранка, а рана, и не на пальце, а на груди, неловко попробовал я пожалеть себя и от обиды даже слезы на глаза навернулись. Это было все равно, что удариться ногой о стол, когда утром идешь на кухню за кофе.

Слушай ты,сказала она.

Заткнись,сказал я.

Она оказалась бойцом, – просто поразительно при таком сложении, навевающем мысли об общей меланхоличности – и очень долго ерзала, ускользая. Одновременно с этим она пыталась вырвать свои руки, зажатые моим весом. Но это все не имело особого успеха, и постепенно она выдохлась. Стала похожа на борца римского стиля, который потерял всякую надежду на успех в борьбе в партере и сопротивляется уже проформы ради, не рассчитывая дотянуть до свистка судьбы.