Свита мертвой королевы

Вернувшись домой, я опять обратилась в девочку, но переодевалась в мужское всякий раз, когда нужно было встречаться с дедом или другими родственниками.

Вскоре отец действительно купил дом в Коимбре, куда и перевез нас.

Глава третья. О том, как Франка пыталась устроить свою судьбу

Мне исполнилось пятнадцать, когда мой отец выдал замуж пять моих сестер, так что семья чуть было не пошла по миру, рассчитываясь с приданым. Еще три мои сестры отправились в монастырь, так как плата там хоть и была достаточно приличной, но тем не менее не шла ни в какое сравнение с расходами на свадьбы.

К сестре Лютиции сватался было кузнец, но отец заупрямился: не такой судьбы хотел он для своей дочери. Лютиция захирела от любовной тоски, заболела и слегла. Кузнец приходил к отцу просить отдать за него Лютицию без приданого, понимая, что причина отказа не в его низком положении, а в невозможности дать за невестой сколько-нибудь денег. Жили мы по соседству, и он прекрасно знал, что мы испытываем нужду, но отец счел такое предложение оскорбительным и прогнал претендента.

С ужасом для себя я осознавала, что в списке счастливых невест или устроенных монахинь занимаю самое последнее место. А значит, следовало самой позаботиться о своей участи.

Кармелина, которая была старше меня на три года, сошлась с веселым трубачом из личного отряда герцога Мондего и сбежала с ним. Для вида отец собрал нашу церковную общину и потребовал, чтобы ему помогли в поисках блудной дочери, но дальше обыкновенных разговоров дело не пошло. Помню, отец тогда ругался, что, мол, святой отец отнесся к его просьбе без должного рвения. Собрав соседей, он просил пешком обойти округу, хотя понимал, что дочь уже далеко, а значит, догнать ее смогут только всадники. На самом деле всем было понятно, что он сам в первую очередь не желает возвращения беглянки, пристроить которую не в силах.

Я тоже начала подумывать о том, чтобы найти себе любовника и убежать с ним куда глаза глядят. Наконец, приняв решение, я отправилась на постоялый двор мамаши Софьи, где в ту пору квартировали воины барона Визеу, приехавшего на турнир в Коимбру.

Вымывшись в корыте и вплетя в волосы садовые цветы, я раздавила вишню и подкрасила ее соком губы. Потом, помолившись и в последний раз обойдя дом, я тихо проскользнула через калитку – и была такова.

До постоялого двора нужно было пройти через площадь, где у отца имелось много знакомых среди купцов, но никто не обратил на меня внимания, потому как я бывала здесь и прежде – и с сестрами, и одна. При этом я ужасно трусила. Шутка ли сказать: дочь купца Эдмонда Сорья вот-вот станет или женой, или шлюхой простого солдата?!

Казалось, что все вокруг знали о моем решении и осуждали меня. Уличные мальчишки исподтишка показывали на меня пальцами, хихикая и приплясывая на одной ножке. Старуха, торгующая рыбой, укоризненно качала головой, жид из лавки оружия плюнул на землю. Все это ранило меня, заставляя щеки пылать. Я даже хотела повернуть домой, но всякий раз одергивала себя: нужно сделать то, на что решилась! Я должна заставить свою судьбу проснуться и полететь во весь опор, как срывается с места мул, укушенный во сне оводом.

В ужасных видениях я уже представляла, как работаю шлюхой в каком-нибудь кабаке, где меня бросил любовник, или, проданная в веселый дом, горюю об утраченном. Стоп! О каком еще утраченном? Разве было в моей жизни что-нибудь такое, за что следовало бы теперь держаться?! А раз не было, то, даже если сейчас меня убьют в пьяной драке, – все это станет избавлением от ужасного сна – моей жизни.

Я добралась до постоялого двора, когда в кабаках и лавках начали зажигать огонь. Слышалась музыка. Веселые компании пили за большими столами, грязные девицы подавали им кружки с вином и губы для поцелуев. Я съежилась и хотела уже пройти мимо, как вдруг кто-то дотронулся до моей руки. Я вздрогнула.

Передо мной стоял красавчик-копейщик, я поняла это по нашивкам на одежде, точно таким же, какими любили себя метить стражники замка.

– Пойдем потанцуем? – предложил он, и я улыбнулась ему в ответ, позволив увлечь себя в огороженный дворик, где были подвешены фонари и кружило уже несколько пар.

Мы протанцевали три танца, после чего Джордж, так звали моего кавалера, предложил мне выпить с ним. Я согласилась, и мы отошли к столу, за которым спал один его приятель, а еще двое резались в карты.

Джордж налил мне полную кружку вина. Легкая музыка приятно веселила голову, вино оказалось кисловатым, но приятным на вкус. Я села, оглядывая беззаботное собрание. На самом деле прежде я ни разу не была в таком месте.

– Ты красивая девочка, – Джордж засмеялся, трогая мои косички, – молоденькая и шустрая. Сколько тебе?

– Семнадцать, – соврала я, стараясь меньше смотреть на копейщика и больше пить.

Вдруг музыка смолкла, и вышедшая на середину зала певица завела песню о любви простого солдата и дочери гранда. Все слушали вздыхая и то и дело поднимая молчаливые тосты во славу любви.

– Дочь гранда, стань моей любовью! – опустился передо мной на корточки копейщик. – Видишь, я простой солдат. Враги нашего графа могут убить меня в любой момент, и я умру, так и не изведав женских ласк. Дочь гранда, выходи за меня!

– Мой отец купец, а не гранд, – поправила я солдата, отстраняясь от него. Песня захватила меня целиком, так что я не могла воспринимать ничего вокруг, покуда лился чарующий низкий голос певицы и звенела испанская гитара.

– Вот именно, богатый купец не согласится отдать за меня такую красивую девушку. Вы, богачи, всегда гнушаетесь истинной любовью, ты тоже мечтаешь выскочить по расчету, а как же любовь? Как же песни? Неужели все это неправда?

– Нет у меня богатого жениха, а любовь – кто же ее не хочет?.. – попыталась я оправдаться перед копейщиком.

– Все вы так говорите, а как до дела… Пожалей меня, дочь купца-молодца. Стань моей на эту ночь, а то завтра, может, судьба мне в сырую землю лечь, а ты потом начнешь локти кусать, волосы на голове рвать, что не послушала верного сердца.

Неохотно я встала и пошла увлекаемая копейщиком.

Мы миновали кухню постоялого двора и оказались на заднем дворе, где Джордж тут же прижал свои губы к моим. Кружилась голова. Я попыталась было отбиться от него, но солдат поднял меня на руки и понес, целуя и прижимая к себе. «Ну вот и все. Добилась, чего хотела», – подумала я в сердцах, а солдат тут же уложил меня на солому, плюхнувшись рядом.

Какое-то время мы целовались. Помню запах соломы и теплый винный дух, исходивший от моего любовника. Потом он лег на меня, задирая мне юбку. В последний момент я опомнилась и сжала ноги.

– Не надо! Пусти меня! – зашипела я, уворачиваясь от поцелуев.

– Да что с тобой?! Ты же сама хотела! – копейщик сжал меня сильнее в объятиях.

Мы молча боролись. Я боялась позвать на помощь, так как о случившемся сразу же доложили бы моему отцу.

Потом солдат вдруг охнул и обмяк на мне. С трудом я выбралась из-под бесчувственного тела, и только тут увидела троих парней, которые пьяно глядели на меня. Один из них тут же схватил меня за руки, другой задрал юбку, третий развязал тесемку штанов и притиснулся к моим бедрам.