Свиток Эстэр

XVI. Сны в летнюю ночь

Ворон Сна посмел к царицев сон предутренний явиться,и по праву очевидцакаркнул ей в глаза:Истица,я-лишь сон…мираж…туман…Заратустра солит ранудважды мертвому Аману,стонут кладбища Ирана:«Умертви ее,Аман!»Знать, погодка неплохая.Ворон Сна,карр-карр,порхая,в сон забрался к Мордехаюи, глаголом полыхая,закричалпод пульса стук:– Для чего менял ты лица?Если выживет царица,Богу, что ли, удалиться?!Умертви ее,Мардук!Ворон Сна сродни тарану —проломился в сон к тирану,заорал:– Не будь бараном,никогда менять не раножен,карр-карр,как было встарь!Государство проворонишь,если сам жену не тронешь,не удержишься на троне!Умертви супругу,царь!Ворон Сна кружит по лесу,прорывает сна завесу:– Черти, ангелыи бесы,бестелесные балбесы,пристяжные вышних сфер,прилетайте ночью в Сузы,где растит царица пузо!Карр!Она себе в обузу!Умертви себя,Эстер!..

XVII. Смерть Эстер

Ах, царица!Что творится?!Вьется звездная метель,рвутся демонс демоницейиз окнав дверную щель.Ворон каркает на троне,бес тебя целует в лоб.Домового ли хоронят,иль тебе готовят гроб?Прочь, астральные уроды,паразиты наших грёз!Ты – богиня,ты при родахумерла,причем, всерьёз.Узнаешь себя,царица?Здесь других усопших нет.Ты – погибшая девицадесяти неполных лет.Развороченное лоно,видеть – Бог не приведи!..… И приник новорожденныйк остывающей груди.Это явьи наважденье,и подведенный итог…Ангел Смертии Рожденьяв изголовьеи у ног.

XVIII. Посмертное признанье беса

Я с тобою возники с тобою исчездавней полночью,этой весной.Я средь Божьих существ —Одноразовый Бес,ибо создандля жизни одной.У любогоживого,в ком бьется душа —будь он нищий последнийиль Крез,у моллюска,цветка,стрекозы,мурашасвой живетОдноразовый Бес.Дай вторую мне жизнь —откажусь наотрез,жребий твой —есть мое бытиё,я живу только раз,Одноразовый Бес,и живулишь во имя твоё.

XIX. Похороны Эстер

Пьет вино возницав колеснице,пьет вино ослица —в дым пьяна.Едут колесницыпо столицеполные закусок и вина.Пей себеот пуза,ешь от пуза.Где бы ни споткнулся —там привал.Похороны – высший праздник в Сузах:умерла богиня —карнавал!Пей, ахеменидская столица!Каждый шут, как детский плач, велик!Через маскипроступают лица,через лицапроступает лик.Идолы с чертямив каждой нишепьют,словно упиться можно впрок.Заратустреналивает Ницше,Мордехаю —Кафка в козий рог.Коль вино кровавым бьет фонтаном,почему не вырваться из пут?!Воин Македонскийпьет с Аманом,мертвецы с полуживыми пьют.Наливайте, павшие герои,напивайтесь каждый за троих!Для чего евреи Храмы строят?Чтобы после разрушали их!Боги, боги,бита ваша карта.Пейте, дирижеры высших мер¹.Выпей,триединая Астарта,девочка Адасаи Эстер.Носятся за гробомиз столицына погост,верней, наоборотдухи,бесы,черти,демоницы,ангелы всех видов и широт.Круг за кругом,лесом,полем,лугом,хороводом во дворе тюрьмы…Вьюга…бесы…вьюга…бесы…вьюга…Кто за нами,выкидыши тьмы?..

XX. Демоны капитала

Мудрым не мудренолить цикутув вино,и смеяться,и пить,как Сократ.Мир безумени прост:всех несет на погостэкономикавысшихрастрат.Жди,повапленный мир,скоро кончится пирпоражений,победи преград.Сколько б ты ни скопил,все пускает в распылэкономикавысших растрат.Наш кумир – мотовство.Собери ничегои отправьсяв ничьи города.И совсем не беда,что идешьв никуда,и прибудешь туданикогда…

Послесловие Майя Каганская. Разворачивая «Свиток Эстер»…

5-го марта 1953 года лучшую в мире музыку заставили оплакивать одно из худших созданий, когда-либо вдыхавших на земле кислород, – вождя и учителя советского народа и всего прогрессивного человечества – И. В.Сталина.

Но люди – не музыка, их не надо было заставлять. Плакали все. Рыдало прогрессивное человечество, и даже непрогрессивное, само себе удивляясь, смахивало с глаз непрошенную слезу. Плакали трудовые коллективы и кустари-одиночки, плакали племена, народы, нации и государства. Безбрежный мир был залит слезами – как лицо вдовы, только что узнавшей, что она овдовела. Календарь не помнит такого промокшего марта со времен мартовских ид, да и те, я думаю, были посуше.

И евреи плакали. Взахлеб, с причитаниями. Добро бы, лицемерили со страха. Так нет: плакали искренне, от всего своего сокрушенного сердца. И совершенно напрасно. Им бы радоваться, как никому другому: очередного Амана сплавили, а – мы, вот они мы, как есть живые.

Ровно через 60 лет вышла в свет небольшая книжка – стихотворная композиция Гр. Трестмана «Свиток Эстер»: двадцать фрагментов, в основном, – монологи, перебиваемые ремарками: описания, сообщения, нелирические отступления… Драматическая поэма, как предыдущий успех Трестмана – «Голем». Но! Эстер – значит, Пурим, а дата публикации – смерть Сталина…

В целом, следовательно, «пуримшпиль». Иной жанр – иной смысл… «Пуримшпиль»?

Как бы не так!

Есть у современников такое всеобщее захватывающее занятие, называется «деми-фо-ло-ги-зация». Произносится трудно, производится легко. Главное правило – игра на понижение. Как тут не увлечься? По-русски это когда-то называлось «срывание всех и всяческих масок», в первую очередь – чтимых.

В Израиле, например, где взрывное устройство – это часть быта, язык увековечил срывание и топтание масок расхожей саперной идиомой: «ленапец этамитос» – «взорвать миф».

Григорий Трестман пустился в отчаянно смелое предприятие: коллективному удовольствию от «ленапец этамитос» он предпочел фатальное одиночество мифотворчества.

В мифотворческий котел на равных правах поэт бросает все, что ему нужно для переплавки: Аман, Александр Македонский, Эстер, трон Соломона на службе Артасеркса, более того: сам Пурим, карнавал и маскарад, этот продукт позднейшей просветительской (т. е.:гуманистической) «очистки» еврейского национального эпоса, – и он летит втотже чан, откуда некогда вывалился:

«У евреев нынче празднике Сузах.Амелек повержен: карнавал!»

(Кстати, не было ли превращение «Мегилат Эстер» в детский праздник первым удавшимся опытом «ленапец эт ха митос»?). История потому и история, что точно знает, где ее «где» и когда ее «когда». Миф еще кое-как справляется с «где», но начисто игнорирует «когда»: нет ни часовых стрелок, ни часовых поясов (скорее уж «пояса смертников»), ни «сейчас», ни «потом», время свалено в неряшливую кучу, оно – бесполезное ископаемое, сырье для будущих исторических грамматик. Поэтому «бэрейшит» (начало) поэмы – это изъятие времени из обычного и перевод его на время мифа:

«Время пятится вперед, время катится назад.Может быть, наоборот, время – рай и время – ад.Время в нас, но мы не в нем, в этом наш секрет и суть.Можно сделать ход конем, можно время развернуть».

«Ход конем», которым автор начинает свою партию – это блестящая выдумка, сюжетная метафора «реверса» времени: тысячи развешанных по всей стране трупов – сподвижников и подельников Амана во главе с ним самим оживают, «выселяются с виселиц» и возвращаются к исходной позиции, чтобы еще раз попробовать переиграть «еврейскую партию» и уничтожить ее.