Свобода Маски

— Это просто неприемлемо! — злобно воскликнул Нодди. — Это один из лучших моих костюмов! Если ты мне его испортишь, тебе придется заплатить за чистку!

Матушка Диар сквозь зубы процедила:

— Я куплю вам новый чертов костюм! Не отвлекайтесь!

Инструмент остановился напротив передних зубов Мэтью.

… Бродвей прекрасен осенью… на холмах легкий туман… лодки на реке… и Берри, идущая прямо рядом со…

Его подхватил и унес черный смерч. Это был толчок агонии, разлитый по черепу и простреливший шею и плечо. Стул затрещал, когда тело его содрогнулось, стянутое ремнями, причем дернулся он так, что едва не вывихнул обе руки. Он услышал умирающее эхо сдавленного крика.

— Похоже, я достал до кости, — сказал Нодди. — В этот раз возьмем немного правее.

И снова — ужасная, горящая боль пробежала по челюсти, черепу и плечам. Это заставило тело Мэтью выгнуться и задрожать так сильно, что стул, похоже, вот-вот мог разломаться на части. Эхо крика снова долетело до него, его угасающий разум воспринял это как далекий, чужой звук. Ему показалось, что кто-то поднял его и сбросил в яму, у которой не было дна.

— … приходит в себя, я полагаю, — он услышал, как Нодди произносит эти слова. — Да, он очнулся. Открой глаза, Мэтью. Мне нужно узнать твое мнение.

Глаза Мэтью открылись, но тут же закрылись снова, обожженные потом. Когда он постарался снова, мир показался ему игрой угасающего света и пляшущих теней. А на деле перед ним был лишь блестящий кусок металла в форме миниатюрной лопатки, который держали у него перед лицом.

— Стоит ли попробовать вот это? — спросил Нодди. — Это нужно, чтобы убрать абсцесс из десны.

— Я все скажу, — услышал Мэтью голос Рори. Друг жалобно всхлипнул.

Мэтью попытался покачать головой из стороны в сторону, но это было невозможно. Он постарался закричать: «Нет!», но у него вышло нечто среднее между воем воина Га без языка и неким прусским ругательством… или элементом некоего мертвого, никому ныне неизвестного наречия.

— Кто такой Альбион? — голос Матушки Диар звучал грубо и отрывисто, как удары дубинкой.

Мэтью услышал собственные рыдания. Его рот горел огнем, все лицо словно было охвачено пламенем.

— Вы перестанете пытать его, если я расскажу?

— Говори.

— Его зовут… прости, Мэтью, ради Бога, прости. Его зовут Арчер. Он судья.

— Арчер? Уильям Атертон Арчер?

Рори промолчал. Но своим измученным болью воображением Мэтью представил, что друг кивнул в знак согласия.

Молчание длилось долго. Мэтью слышал, как дантист снова откупоривает бутылку с «Бархатом» и делает глоток.

Матушка Диар тихо произнесла:

— Я не знаю, откуда ты взял это имя. Я подозреваю, что Мэтью со своим высоким образованием и хорошим знанием законов и нужных людей мог упоминать его при тебе. Но если ты ожидаешь, что я поверю, что нацепивший на себя маску правосудия псих, прозвавший себя Альбионом и расхаживающий по городу, убивая шестерок Профессора, это Арчер, то я, скорее прыгну в Темзу, полную шоколада с вишневым сиропом! Будь проклят ты, твоя мертвая мамаша, твои чертовы оболтусы из банды и каждый дюйм твоей гребаной кожи, который я живьем с тебя сдеру! — в своей едва контролируемой ярости она нависла над ним своей огромной фигурой. — Тео, на этот раз прекращайте игры и покажите, что такое больно.

Инструмент снова скользнул Мэтью в рот. Он нашел одну из кровоточащих дыр, оставшихся на месте зуба.

— Богом клянусь, это правда! — закричал Рори. — Альбион — судья! Я клянусь всеми…

Очень легкое движение стержня с наконечником в виде лопатки заставило нервы Мэтью ощутить такую боль, которую он не испытывал никогда в жизни. Его тело изо всех сил рванулось в своих путах. Кости его челюстей словно обожгло сатанинским огнем. Он позволил себе издать мучительный крик, который эхом вернулся к нему десяток раз, отразившись от холодных каменных стен. У него было ощущение, что железный шип загнали глубоко в челюстную кость, и теперь он крутится там, кроша ее на кусочки. Его безумные усилия убежать в мир своего воображения, где он прогуливается по Бродвею рука об руку с Берри, на этот раз оказались тщетными. От этого — нельзя было сбежать.

Голоса угасали, затем становились снова четкими. Глаза Мэтью приоткрылись, возвращая его в этот искаженный мир.

— … говорю правду, — упорствовал Рори. Его голос звучал так, словно он вот-вот разрыдается. — Это судья Арчер. Идите в больницу на Кейбл-Стрит и сами увидите.

— Эта рана, которую он получил, угрожает жизни? — спросила Матушка Диар притворно бесстрастным голосом.

— Да. Рана очень серьезная.

— Хм, — протянула она.

Пробка из бутылки с «Бархатом» снова была извлечена. Нодди шумно выпил, промокнул губы и закупорил бутылку снова. Матушка Диар кивнула:

— Джулиан, ты и Харрисон — идите в госпиталь на Кейбл-Стрит. Выясните, кого принесли туда прошлой ночью с огнестрельным ранением. Это должен быть мужчина примерно сорока или сорока двух лет от роду, светловолосый, аристократического вида. То есть, точно не такой оборванец, которых они там обычно принимают. Его должны были принести туда два молодых человека. Спросите, какое имя у них значится в записях.

— Мы не называли им имя, — сказал Рори. — Мы сказали медсестрам, что не знаем.

— Твоя история звучит все интереснее, Рори, но если ты лжешь, чтобы смягчить свою судьбу, можешь быть уверен, что заплатить тебе за это придется очень жестоко. И, молодой человек, я очень изобретательна в жестокости.

— Все правда, как я и сказал.

— Посмотрим. Я знаю, как выглядит Арчер, поэтому мне стоит прокатиться. Нодди, вытащите эту штуку изо рта Мэтью. Затем идите наверх. Там есть еще одна бутылка вашего любимого джина в кухонном шкафу, но знайте, что, возможно, я захочу, чтобы вы продолжили, так что сохраняйте работоспособность.

— Да, конечно. Покорнейше благодарю.

— Мы должны вернуться в течение часа, — Матушка Диар со своими людьми покинула комнату. Прежде чем Нодди повиновался приказам женщины и убрал похожий на миниатюрную лопатку инструмент в сторону, он угрожающе поводил им у Мэтью перед ноздрями в знак предостережения. Затем он расстегнул ремешки, держащие голову узника, отцепил их от шляпок гвоздей и вытащил распорки изо рта жертвы.

— Процедура закончена. По крайней мере, на время, — сказал Нодди. — Возможно, нам предстоит проделать еще кое-какую работу чуть позже. И, я так полагаю, очередь настанет для следующего пациента, — он кивнул в сторону Рори, затем снова начал складывать свои инструменты в кожаную сумку. — Держите зубы в чистоте, джентльмены! Люди слишком беспечно к этому относятся, о чем потом жалеют! Если не будете чистить зубы, они испортятся. Это я говорю всем своим пациентам, — он поднял сумку, забрал синюю бутылку, которая к этому моменту уже почти опустела, и отставил своих узников одних, закрыв за собой дверь.

В наступившей тишине Рори сказал:

— Я должен был это сделать.

Мэтью сплюнул кровь на пол, добавляя свежих красок этой картине.

— Я не мог позволить им продолжать измываться над тобой, понимаешь? Я хочу сказать… кем бы я был после этого?

Мэтью подумал, что, пожалуй, успел потерять в весе не меньше трех фунтов, учитывая то, как сильно он вспотел. Его челюсть и вся левая сторона лица все еще горела от боли, мышцы шеи и плеч чувствовали себя так, будто их растянули до треска и почти оторвали от костей, а желудок сводило судорогами от боли. Кровь, вытекшая изо рта, кровавыми ручейками сбегала по груди. От одного воспоминания об этой мучительной боли было достаточно, чтобы тело его задрожало с новой силой.