Свобода Маски

Мэтью вспомнил. Фэлл был прав. Минкс рассказала ему, что специальный порох, созданный Профессором, был спрятан на складе и скрыт в баррелях под видом смолы и морских товаров. Он проинформировал об этом и Лиллехорна, и Лорда Корнбери, вернувшись в Нью-Йорк, но думал, что его информация была проигнорирована, и высокопоставленные люди лишь пожали плечами, не желая вмешиваться в это дело.

— Я также предоставил Лиллехорну имена Фредерика Нэша и Эндрю Хальвесторна, — отозвался Мэтью, вспоминая и другие сведения, которые дала ему Минкс о влиятельных особах, которые являлись не последними фигурами в лондонском Парламенте и работали менялами. Эти люди также состояли в компании Фэлла. — Они уже в Ньюгейте?

Фэлл тихо усмехнулся, оценив дерзость Мэтью перед лицом отчаяния.

— Первый здесь, на новом посту мэра Прекрасного Бедда в мое отсутствие. А второй… к несчастью, бедный Эндрю выбил себе мозги выстрелом из пистолета, когда Джулиан не сумел убедить его искать убежища здесь.

— О, вы хотите сказать, что Эндрю вышиб себе мозги, когда Девейн нажал на курок?

— Он был рад услужить.

— Я думал, что он работает на Матушку Диар. А где она?

— Все еще здесь и останется на какое-то время. И… с тех пор, как я стал хозяином — или лучше сказать, руководителем — Матушки Диар, я также являюсь руководителем и для Джулиана Девейна. Ах! А вот и наше угощение! — послышался стук в дверь. — Входите.

Помяни дьявола! — в комнату вошел Девейн собственной персоной, принеся с собой серебряный поднос с двумя небольшими тарелками, на которых лежали куски торта. Также на подносе можно было разглядеть две серебряных ложки, две зеленых керамических чашки и чайник из одного комплекта, сахарницу, и небольшую чайную ложечку, на которой был выгравирован — Мэтью заметил это, когда Джулиан приблизился — дракон с парой горящих инкрустированных драгоценными камнями глаз.

— Поставьте сюда, пожалуйста, — попросил Фэлл, указывая место на столе. — Если вы мне снова понадобитесь, я позвоню.

Девейн покинул комнату, не сказав ни слова и даже не взглянув на Мэтью.

— Я ведь сказал, что ничего не хочу, — возразил молодой человек, когда Фэлл наполнил две чашки. Это был специальный чайник, который вмещал в себя лишь две порции.

— Вы забавляете меня. Вы думаете, что, наливая две чашки, я умудрился отравить лишь одну, находясь под вашим пристальным наблюдением?

— Нет, — качнул головой Мэтью.

— Вот и славно. Угощайтесь тортом.

— Определенно, нет.

Фэлл пожал плечами и сделал глоток из своей чашки.

— Итак, вернемся к карточке. Вам может быть интересно, что мистер Лиллехорн получит метку, поставленную вашей кровью. Она была взята из вашего рта, пока, по словам Матушки Диар, вы потеряли сознание во время визита к врачу. Кстати сказать, у нас здесь есть хороший врач, который может позаботиться о ваших зубах… вы можете поговорить с ним и сходить на прием, чтобы убедиться, что доктор Нодди сделал все чисто и убрал за собой.

Мэтью наблюдал, как Фэлл пьет свой чай. Профессор выбрал один из кусков торта и принялся с наслаждением есть его.

— Что содержится в «Белом Бархате»? — спросил Мэтью.

— Вы уже знаете это. Наркотик из последней тетради с изумительными формулами доктора Джонатана Джентри. У нас здесь есть теплицы со всеми нужными растениями. Доза увеличивалась со временем. Это был деловой эксперимент.

— Похоже, нашелся еще один человек, заинтересованный в этом деле. Матушка Диар рассказала вам, что случилось на складе?

— Рассказала, — уголки губ Фэлла поползли вниз. — Нашелся некий… давайте будем джентльменами и назовем его просто выскочкой… который пришел на территорию — мою территорию — с очевидными великими амбициями. Это была не первая партия «Белого Бархата», которую украли, и не первые мои помощники, которые были убиты в процессе. Кто бы это ни делал, он также убил моего подельника судью Фэллонсби и всю его семью. Он дразнит меня, как и ваш Альбион, убивая других членов, моего… скажем так, круга. Но этот новый человек, если выражаться мягко, оставляет занимательные отметки на лбах своих жертв… отметки бесноватых.

— Бесноватых? — переспросил Мэтью, не припоминая, чтобы слышал этот термин раньше.

— Это кто-то, кто одержим — или верит, что одержим — демоном.

— Что вы имеете в виду под этим «или»? Никто не может быть по-настоящему одержимым, такие вещи не существуют.

Хитрая улыбка, мелькнувшая на тонком лице Профессора, выглядела устрашающе.

— Ох, Мэтью! — выдохнул он. — То, что вы видели в Лондоне… на том складе… то, что вы когда-либо видели за вашу недолгую жизнь… неужели после всего этого вы можете говорить, что такие вещи не существуют? Даже ваша Библия упоминает, что это возможно. Если б вы были моим сыном, я бы посоветовал вам… повзрослеть.

— Ближе всего к демонам из всех земных существ я считаю вас, — Мэтью почти упомянул содержание «Малого Ключа Соломона», но сдержался.

— В своем обучении ужасам, — качнул головой Профессор. — Вы можете найти, что я весьма далек от того, чтобы быть худшим.

— Спорно, — голова Мэтью начала болеть, а во рту пересохло, как в пустыне. Он был голоден и испытывал чудовищную жажду, но не позволил себе взять ни кусок торта, ни чай. — Я хочу знать больше о «Бархате». Его производят здесь?

— Нет, мы производим здесь только секретный ингредиент. Или правильнее будет сказать, один очень талантливый химик производит этот ингредиент здесь. В своей лаборатории в больнице, если хотите знать… а вы всегда хотите. Джин мы покупаем, как и любой другой покупатель, в том же Лондоне. Мы добавляем наркотик уже на месте, и джин отправляется на склады. Это не я решил назвать его «Белым Бархатом». Думаю, это заслуга Лорда Паффери, за что я ему благодарен.

Мэтью испытал небольшое удовлетворение, поняв, что знает секрет, который Фэллу не известен.

— Ваш новый химик, должно быть, занятой человек. Я полагаю, у него ушло немало сил и времени, чтобы воспроизвести формулы Джентри и испытать их на целой деревне?

— Совершенно верно. А также создавать еще более новые вещества и испытывать их на единомышленниках, которых я считаю достойными. Вы уверены, что не желаете кусок торта или чай? Вы выглядите… неважно.

— Я желаю, чтобы Берри Григбси и Хадсон Грейтхауз вернулись к нормальной жизни, — ответил Мэтью.