Свобода уйти, свобода остаться

— Королевский приём меня добьёт, Калли, чем хочешь, поклянусь!

— Приглашены немногие. Только избранные. К тому же... Там будет твоя супруга.

Наис. Будет. Там. Разве мне нужен другой повод, чтобы прийти? Не нужен, и dan Советник, хорошо изучивший мои слабые стороны, беззастенчиво пользуется своими знаниями.

— Но мне надо ещё послать за новым костюмом...

— Я захватил с собой всё, что нужно.

— Заранее знал, что соглашусь?

— Ты же умный парень, Рэй, а поступки умных людей можно предсказать.

Разочарованно вздыхаю:

— Поэтому мне всегда хотелось быть дураком.

Каллас покачал головой и попытался подняться на ноги. Не получилось, и я протянул ему руку, предлагая помощь. Которая была принята с некоторым удивлением, но без промедления.

А уходя, Ра-Дьен обернулся и сказал:

— В следующий раз, когда захлестнут чувства, вспомни мои слова, Рэй: тобой никто не сможет владеть. Просто потому, что не поймёт, кем владеет.

Да уж, трудно понять! Сокровище непомерное! Бросил бы всё, к ххажьей матери, уехал бы в поместье, заперся от мира и...

— О чём говорили?

Любопытство Олдена не знает границ. В отличие от моего терпения.

— Любезный мой приятель, позволь попросить о небольшом одолжении...

Невинный тон заставил рыжего мага подозрительно нахмуриться:

— О каком?

— В следующий раз приложи немного сил и подслушай сам, а не заставляй меня пересказывать одно и то же!

Карие глаза сверкнули радостно, но слегка неуверенно:

— Разрешаешь?

— Разрешаю.

— Правда?

— Правда.

— Не передумаешь?

В этом весь Олли: уточняет детали до той степени подробности, когда от них начинает подташнивать.

— Нет.

— И ругаться не будешь?

— Радость моя веснушчатая, прекрати донимать меня по пустякам! Подслушивай, сколько душе угодно, только...

Скуластая физиономия мигом приобрела унылый вид:

— Только?

— Если входишь в курс моих дел, будь любезен принимать в них живейшее участие.

— Участие? — Больше похоже на всхлип, чем на вопрос.

— Именно! Хватит заниматься всякой бесцельной ерундой: пора начать отрабатывать жалование!

— Э... Но я ведь ещё не подслушивал?

— Откуда я знаю?

— Клянусь здоровьем моей мамочки!

— Твоя мамочка давно почила в мире.

— Ну... просто даю слово: не подслушивал!

— И что с того?

Олден довольно потёр ладони друг о друга:

— А раз я пока ничего не слушал и не слышал, я не могу участвовать... точнее, могу не участвовать в твоих делах. Правильно? Ну, я пошёл!

Я поймал его за шкирку, подтянул к себе и ласково пообещал:

— Не переживай, способ заставить тебя работать найдётся. А пока... Позови Кириан.

— Где я её найду? — Олден высвободил мантию из моих пальцев и встряхнулся, как мокрый пёс.

— В парке. Небось, уже все деревья у крыльца пообтёрла.

— А если её там нет?

— Есть! Шевели ногами!

Маг выкатился за дверь, возмущённо бурча в мой адрес очередные обиды и сомневаясь в том, что быстро найдёт указанную персону. Глупый... Кири всегда была рядом с Баллигом, значит, и сейчас шатается где-то поблизости, хоть моим телохранителям и нет надобности защищать мою жизнь на территории Приюта. Точнее, не было надобности. До недавнего времени, а теперь уже и не знаю, когда, где и чего должно опасаться.

— Вы желали меня видеть, dan?

Она появилась на пороге кабинета беззвучно: если бы я старался услышать шаги, потерпел бы неудачу. Не знаю, магия это, дар природы или что-то иное, но двигаться быстро и тихо под силу не всем. Я пробовал научиться, но только зря потратил время. А вот Кириан ещё в раннем детстве овладела искусством незаметно подкрадываться к жертве. Наверное, потому и стала искусной воровкой. А потом её саму обокрали, похитив сердце...

Всего за сутки красота смуглянки потускнела, превратившись в тень прежней роскоши: ни глаза не блестят, ни коса, хотя обычно пылающее в светильнике масло только придавало «правой клешне» очарования. Гибель Баллига не прошла мимо, ударила в самое уязвимое место. Заставила треснуть? Разбила? Тут не знаешь, что хуже: разлетевшиеся в стороны осколки ещё можно собрать и попытаться склеить, а трещину не зарастишь ничем — она может и много лет оставаться неизменной, а может расколоть сердце в самый неожиданный момент.

— Как ты себя чувствуешь?

Взгляд, такой же чёрный, как туго заплетённые волосы, вздрогнул.

— Мне следовало бы спрашивать об этом у вас, а не наоборот.

— Верно. Но ты же знаешь, какой я неправильный... Ответишь?

— Я готова исполнять свой долг.

— Отрадно слышать. Тем более, мне кое-что от тебя нужно... Но сначала пройдём туда, где нам не будут мешать.

Я шёл первым, невольно прислушиваясь к звукам позади, но Кириан ничем не выдала своего присутствия. Даже биением сердца. Зато когда вошли в кладовую, волна невидимой боли, но ясно читаемой боли едва не сбила меня с ног. Однако пока я прикрывал дверь, женщина не сделала ни малейшего движения в сторону распростёртого на столе тела, хотя больше всего на свете желала обнять его. В последний раз.

Это хорошо, это очень хорошо... Хотя ничего хорошего в этом нет. Приступим!

— Расскажи мне о событиях вчерашнего вечера, giiry.

— Разве вы сами не знаете всего?

— Если бы знал, не спрашивал бы. Итак?

— Когда вы и госпожа с юга вошли в пределы гостевого дома, мы заняли позиции в надлежащем порядке и приступили к наблюдению.

— На подходе к дому или во время расстановки возникала ли смена ощущений? Пусть незначительная или незаметная, мне нужно знать: было или нет.

Кириан задумалась, восстанавливая в памяти тени минут, пережитых сутки назад.

— Не могу говорить за всех, но я ничего не почувствовала. Ни малейшей опасности.

— Эту опасность ты и не могла почувствовать... Дальше!

— Вы находились в комнате примерно четверть смены, потом вышли на галерею внутри двора.

— Всё это время что-нибудь происходило?

— Никаких перемещений на внутреннем периметре. За внешним мы не следили, поскольку...

— Можешь не объяснять. Продолжай!

— Небольшое время спустя вы подали знак.

— Какой?

Она сдвинула полукружья бровей.

— «Внимание».

— Разве?

Смуглый лоб пересекла морщинка.

— Да.

— Ты точно помнишь?

— Конечно! Вы...

Неожиданное замешательство подвигло меня на усиление напора:

— Какой именно жест ты видела?

— Я...

— Вспоминай!

Детская обида пополам с уязвлённым самолюбием:

— Я же сказала: «Внимание»! Это было ясно видно! Только Баллиг почему-то...