Свобода в подарок

Готовить. Надо что-то приготовить. Но что? Что…

Яичницу. Никто еще не был против яичницы.

Убедив себя, что реагировать на всякие недоразумения глупо, она занялась готовкой. В холодильнике нашлось все нужное. Яйца, помидоры, зелень и бекон. Жарила она на чистом сливочном масле. Как папа любит, он всегда говорил, что…

Даша вздрогнула и чуть не подскочила от неожиданности. Глеб неслышно подошел сзади и обнял ее за плечи. Выдохнула, обернулась. Улыбается. Как ни чем не бывало.

— Вкусно пахнет, — сказал и стащил кусочек бекона.

От его похвалы и хорошего настроения Даше сделалось весело.

— Садись, будем кушать.

Она ужа раскладывала аппетитно пахнущую яичницу по тарелкам. Немного себе и побольше Глебу. Мужика кормить надо, так папа говорит.

Надо сказать, что вид у Глеба, взиравшего, как она готовит стряпню, был рабовладельческий. Он смотрел, сложив руки на груди, дождался, пока стол будет окончательно сервирован, а тарелки расставлены. Потом поманил Дашу к себе и, когда та подошла вплотную, усадил на колени.

— Испугалась? — спросил, зарываясь в ее волосы.

— Нет, — соврала она.

— Испугалась, — проворил тихо, куснув за плечо.

— Ну, может чуть-чуть… — ей хотелось ежиться и тереться об него, выпрашивая ласку.

— Никогда не бойся меня, — проговорил и пододвинул ближе свою тарелку.

А потом стал кормить ее как ребенка. Хотела воспротивиться, он шикнул:

— Ты должна научиться доверять мне.

Даша удивленно приподняла бровь. Он поднес вилку к ее губам и сказал:

— Закрой глаза.

Ей стало смешно, глупости какие. Но Глеб, похоже, свое пожелание глупостью не считал, потому что с серьезным видом ждал, пока она не подчинится. Дурдом.

Закрыла.

— Открой рот, — шепот у самого уха.

Кожа мгновенно покрылась мурашками. Рот сам собой послушно открылся. За что и была вознаграждена кусочком яичницы и поцелуем. Вышло ужасно эротично. В итоге, Даша даже и не заметила, как съела всю Глебову порцию. И только под конец, когда он шепнул ей:

— Умница, можешь открывать глаза, — поняла, сколько съела.

— А… я же лопну! — взвизгнула.

— Не лопнешь, — спокойно проговорил рабовладелец, принимаясь за ее порцию.

— Глеб, но тебе же этого мало будет, — забеспокоилась она.

— Достаточно, — ровным тоном ответил тот. — А тебе нужно хорошо подкрепиться.

— Я, — сказала она, указав на него пальцем. — Растолстею.

— Нет. Потому что с сегодняшнего дня мы займемся твоей физической подготовкой.

Даша застыла с открытым ртом.

И заставит же. Она нисколько не сомневалась в этом.

Боже, куда она попала?!

Однако странный поздний завтрак, он же ранний обед закончился. Чаю он ей не дал, заставил выпить сок. И ворчания ее будто слышал.

Потом Глеб ушел наверх, оставив Дашу прибираться в кухне. Что ж, наводить чистоту в такой кухне одно удовольствие. И вдруг… прямо как озарение. А где живность?

Она крикнув снизу:

— Глеб, где Марта и Брут? Их что-то не видно.

— В саду, — услышала и успокоилась.

Глеб был чем-то занят наверху и все не спускался. Даша закончила прибираться, подумала, чего бы еще такое поделать, телевизор включать не хотелось. Села на подоконник и тихонько запела, глядя в сад.

Телефон, стоявший в дальнем углу большой столешницы, зазвонил внезапно. Она даже подпрыгнула, хотя зуммер был совсем тихий. Сначала не хотела отвечать, пусть себе звонит. Но отбиваться на том конце, по-видимому, не собирались, потому что гудки шли и шли. А Глеб не появлялся. Даша подняла трубку, проговорила:

— Да, слушаю.

А в ответ тишина.

Она несколько раз спросила, кто это и что передать Глебу, но оттуда слышалось только молчание. И сдавленное дыхание. Внезапно в кухне возник Глеб. Замер настороженно на пороге.

— Кто?

— Не знаю, Глеб, там молчат.

Глеб резко помрачнел, мгновенно оказываясь рядом. Даша протянула ему трубку, но на том конце успели отбиться.

— Случилось что-то? — спросила Даша.

Он не ответил, отошел, повернувшись спиной. Стало как-то тревожно.

— Ничего не случилось, — негромко проговорил Глеб, потом добавил, не оборачиваясь. — Пошли.

Только по его виду ей было понятно, что звонок этот был не просто так.

глава 7

Сегодняшний сеанс позирования оказался для Даши еще труднее. Если в прошлый раз Глеб устраивал ее на довольно больших по плоскости опорах, то в этот раз опоры сменились тонкими стальными подставками с кожаными подушечками на концах. Таки е ей приходилось видеть на выступлениях цирковых эквилибристов. Размещал он ее долго, терпеливо дожидаясь, пока она устроится на этих подставках удобнее, а потом опять фиксировал.

А после того, как зафиксировал, начал рисовать. Что он там рисовал, Даше видно не было, только слышно шорох угля по бумаге. Держать свое тело было довольно утомительно. Да еще и он требовательным голосом заставлял подтянуться, стоило ей расслабиться и немного провиснуть. Но больше всего досаждало, что приходится лежать лицом вниз.

Стало даже немного тоскливо.

— Глеб, — заныла она. — Я совсем ничего не вижу.

— А что ты хотела бы видеть? — спросил он спустя короткое время, в течение которого слышался звук черкающего по бумаге угля.

— Тебя, — ответила она, подумав.

— Меня? — голос потеплел. — Потерпи еще минуту. Я сейчас закончу.

— Мммм, — тихонько простонала она.

— Сейчас.

Даша услышала шелест листов, понимая, что он отложил в сторону эскизы. А потом Глеб аккуратно снял ее, бережно отнес в кресло. Уселся, посадив ее на колени, совсем как ребенка, успокаивал:

— Ну вот и все. Умница. Устала, девочка.

Она и впрямь устала, но он был так заботлив, так нежно ее поглаживал, разминая затекшие мышцы, что Даша даже не возмущалась. Ей снова было в его объятиях хорошо и покойно. Она закрыла глаза и… кажется, задремала.