sВОбоДА

Словом «прелесть» он, как скальпелем, вскрыл тайное желание Вергильева «прельстить» изуродованный Сетью мир собой, и самому прельститься этим миром. То есть, умножив несовершенство уже не реального, но еще не окончательно виртуального мира, на собственное несовершенство (зачем туда лезешь?) получить… (всесокрушающее?) удовольствие. Все и (или) ничего — такова была цена «прелести».

Человечек сновал ртутным шариком по бесконечной шкале среднего мира, жалуясь на перепады давления.

И только когда Бунин ушел из «Кофе-хауса», мелькнув в дверях клочками вылезшего из куртки синтепона, Вергильев понял, что Бунин передал ему от имени среднего мира категорический отказ прельщаться им, Вергильевым. Мир стоял не на вековечном стремлении человека в космос, а на воровстве денег, выделенных на создание космических кораблей.

Какими-то они были поврежденными, живущие в Сети, компьютерные люди. Или — не вполне людьми. Вергильев не знал, есть ли у Бунина семья, дети, где он работает, что читает, если, конечно, читает? Не имел он представления и о политических предпочтениях Бунина. Похоже, тому было все равно, кто правит Россией и что думает по этому поводу общество.

Сеть транслировала в мир изображения красивых женщин, загорелых мускулистых парней, белых яхт, рассекающих морские волны. На «первой линии» Сети все цвело и светилось. В то же самое время «пушечное мясо» Сети состояло из бесцветных, маловыразительных, ущербных, но быстро, как ярких бабочек, хватающих пальцами на экранах гаджеты, личностей. К ним вполне было применимо определение «человек без свойств». Иногда Вергильеву казалось, что они подключены к некоему искусственному компьютерному гиперразуму, который руководит ими, подсказывая подходящие (в первую голову для него, гиперразума) решения. Оттого и настораживающая Вергильева быстрота, ловля идей (как бабочек) на лету.

Он смотрел на хищно вперившегося в экран Бунина, а видел серое пупырчатое осьминожье щупальце, выпущенное из Сети в реальный мир. Оттуда, как из дальнего космоса, куда улетали «пустые» российские спутники, на землю поступали странные сигналы. То вдруг объявлялся «мистер Трололо», пятьдесят лет назад спевший «песенку без слов», и миллионы людей в разных странах зачем-то слушали его «хо-хо-хо» и «та-та-та», ища в простейших, но по-советски оптимистичных, звуках глубинный смысл. То эти же (или другие) миллионы людей смотрели бесконечную он-лайн трансляцию «Дня крысы», «Дня голубя», «Дня рыбы» и даже «Дня таракана». Проект, показывающий жизнь «соседей» человека в городской среде, был немыслимо популярен, особенно у «офисной» молодежи.

А он, с едва скрываемым отвращением отвернулся от Бунина Вергильев, от чего получает удовольствие? Не от этих же малых денег, которые я ему нерегулярно плачу? Где он ходит? Что ест? Почему-то Вергильев был уверен, что Бунин выхватывает что-то из серого от пыли холодильника, и… ест с куска, не утруждая себя ножом и вилкой, как… крыса. А что доставляет ему истинное (всесокрушающее) удовольствие, про это даже было страшно подумать.

— Ты читал «Анну Каренину»? — вдруг спросил у Бунина Вергильев.

— Смотрел позавчера ее бложок, — не отрывая взгляда от экрана, ответил Бунин. — Конченая сука.

— Почему? — растерялся Вергильев.

— Подмахивает этим волкам из ВДВ, которые поют в беретах против власти, — объяснил Бунин, — а у самой три сайта на деньги от администрации…

— Я понял, — поднялся из-за стола Вергильев. — Работай. Расчет завтра. Вечером позвони, договоримся о встрече.

Когда Вергильев был молод и только начинал карьеру государственного служащего, он одновременно встречался с тремя девушками, которых ласково звал, иногда, впрочем, путая: «крыся», «гуля» (у нее, кстати, и фамилия была Голубева) и «рыбка».

Девушки-«таракана» у него не было.

Через любовь Вергильев, как Фауст, разгадывал тайну мирозданья.

В воде — вместе с «рыбкой».

В небе — с «гулей».

На земле — с «крысей».

И — опять же — с (универсальной) «крысей» — под землей.

Так что мир был охвачен полностью.

Но недолго он находился в раю.

Цепляться за усыпанные цветами и плодами ветви бесполезно. Первой улетела, взяв в долг у Вергильева некую сумму, да так и не отдав, «гуля». «Рыбка», мощно вильнув хвостом, ушла в глубину, оставив Вергильева «отдыхать» при дележе отката за придуманный им (она работала в издательстве) проект. Дольше всех продержалась «крыся». Ей ничего не нужно было от Вергильева, но у нее было множество нерешенных проблем (больная мать, неудалая дочь, сестра, мыкающая горе в независимой Латвии, плохая — на первом этаже хрущобы — квартира, требующая постоянного ремонта, сложности со здоровьем и так далее). Встречи с Вергильевым отнимали время, необходимое для их решения. Нерешенные проблемы перевесили на невидимых весах легкую гирьку (явно не всесокрушающего) удовольствия, какое ей доставляло общение с Вергильевым. Поэтому «крыся» перестала звонить и отвечать на его звонки, как скрылась под землей.

Вергильев же, кроме того, что был убежденным и последовательным «антисетевиком», врагом нового мира, еще и принадлежал к вымирающему отряду уродов, которые (никогда!) не звонят, не ищут встреч, не стремятся «выяснить отношения», если женщина, даже и прихватив в клюве, как «гуля», немного деньжат, их бросает.

Воистину, странно было, что он еще на что-то надеялся, пытался (что с брезгливым недоумением констатировал Бунин) прельстить своей персоной мир. С таким же успехом мир мог прельститься каким-нибудь вымершим миллионы лет назад червем. Но — с другой стороны — ведь прельстился он «мистером Трололо»?

В данный момент Вергильев был один.

Поэтому о женщинах он думал, уходя с уссурийского сайта Без Трепа.

Вергильеву показалось, что все женщины, которых знал на протяжении своей жизни, включая девушку-«таракана», которой у него не было, вдруг обрушились на него, как легкие и тяжелые, чистые и с мутью, освежающие и отнимающие последние силы струи водопада.

Две, случайно упавшие на поисковик, слипшиеся, как два тела, буквы БТ, взорвали Сеть, вывалились на экран в бесконечных, как Вселенная, вариантах, неисчерпаемых, как электрон, который по проницательному предположению В. И. Ленина был «столь же неисчерпаем, как и атом». Откуда Ленин, не являвшийся, насколько было известно, физиком, знал это в конце позапрошлого века — думать у Вергильева времени не было. Точно так же, как и почему он схватил на экране кривыми пальцами за крылья бабочку БТ.

Без Табака.Сайт, как понял Вергильев, объединял врагов курения.

Без Телевизора.Вергильев ненавидел телевидение, но был вынужден общаться по служебной необходимости с телевизионным начальством. Он относился к телевидению, как к домашнему, но плохо прирученному животному. Это животное приносило пользу, но иногда могло и укусить.

Битва Титанов.На экран поплыли, сменяя друг друга, изображения Александра Македонского, Ганнибала, Юлия Цезаря, Наполеона, Кутузова, Сталина, Гитлера, маршала Жукова, каких-то иных, неизвестных Вергильеву, титанов.

Без Тела.Здесь себе свили гнездо приверженцы «телепатического секса», получавшие «всесокрушающее» удовольствие, несмотря на разделяющие партнеров тысячи километров.

Бусы Травы.Сайт изящного «экологического порно» — фотографии и видео девушек, писающих на траву.

Бар Тупость.Вергильев хоть сейчас был готов отправиться в это замечательное заведение. Но, к сожалению, оно находилось в Барнауле на улице Калинина, дом 33.

Без Трусов.Это понятно.

Большие Титьки.Сайт для старшеклассников?

Бракованный Театр.Это, вздохнул Вергильев, могло бы быть описанием моей жизни…

Баррикада Тунца.Действительно, кто может запретить безжалостно вылавливаемым тунцам устраивать в воде баррикады? Тонущие люди не должны обижаться, что их съедят рыбы. Пусть каждый вспомнит, сколько сам сожрал за свою жизнь рыб.