Свободная: битва за любовь

Внезапно все прекратилось. Дерек поднялся, оставив распростертую на ковре Лив рыдать от боли и неудовлетворенной страсти.

– Вставай, – команда, как будто на ней есть кристалл. Она выполнила её, как будто на ней был кристалл. Ноги держали с трудом, колени подгибались. Ныло, кажется, все тело. Её грубо схватили за плечо и швырнули на кресло, перегнув через подлокотник. – Не двигайся.

– Дерек? Что ты делаешь? – Лив пришлось чуть согнуть колени, чтобы устоять в этом положении.

– Я обещал наказать тебя еще в прошлый раз. Сегодня ты сама напросилась. Неужели так сложно просто меня послушаться? – он подошел и грубо сжал рукой напряженную ягодицу. – Рассказывай.

– Что? – всхлипнула девушка и приготовилась к новой боли.

– Как прошел вечер? – неожиданно мягкие массирующие движения. Пальцы амона безошибочно нашли самую чувствительную точку, доставляя невероятное удовольствие. Лив даже расслабилась на секунду, подчиняясь растекающейся по телу неге. – Говори, Лив, – палец скользнул внутрь.

– Мы ужинали, – вдохнула и собрала все силы, чтобы выдохнуть. – Я приготовила мясо в соевом соусе и салат.

– Ты ему готовила. Я недоволен, но и не злюсь, – щипок за ягодицу. Лив вздрогнула, но тут же в нее вошел второй палец и боль перестала иметь значение. Только их движения внутри, медленные и сладкие. – Что было потом? Он прикасался к тебе, Лив?

– Да, – между стоном и ответом, откуда–то из глубины горла.

– Что да, Лив? Отвечай четче. Полным ответом, – пальцы безошибочно нашли чувствительную точку внутри, мягкие массирующие движения сводили с ума, она изогнулась, как мартовская кошка.

– Да, он ко мне прикасался. Руками.

– Только руками? – хмыкнул амон, продолжая пытку.

– Нет, губами. Он целовал меня.

Звонкий удар вывел из мягкой истомы. Ягодицу обожгло болью. Пальцы, дарящие удовольствие, исчезли.

– Сколько раз, Лив?

– Три, – выдохнула и напряглась, ожидая новой порции боли. Амон не заставил себя ждать. Еще два болезненных удара. Если так дальше пойдет, завтра на работе она не сможет сидеть.

– Что было дальше? – пальцы вернулись, расслабляя.

Жгучее ощущение на ягодицах, как ни странно, возбуждало. Не в момент удара, а сразу после, когда кожа горит огнем, но боли уже нет. Лив заерзала, чувствуя, как вязкая жидкость скользит по бедру.

– Только поцелуи?

– Нет, он снял с меня одежду, – Дерек шумно втянул воздух. Пальцы снова исчезли. Звякнула пряжка ремня.

– Пожалуйста, нет, – пискнула Оливия. Ремень упал на пол рядом с креслом.

– Тогда я пошел?

– Нет! – крик громче просьбы о помиловании.

– Так что мне делать, Лив? Уйти или остаться? Да или нет? – он не прикасался к ней, это была самая настоящая пытка. Ремень, лежащий у ног, больше не пугал. Одиночество приводило в ужас.

– Да, остаться, да, – все тело напряглось, предчувствуя боль.

Её никогда не били, даже родители в детстве не поддерживали такое воспитание. Сейчас ей придется восполнить недостаток опыта.

– Ты сама попросила, Лив. Помни об этом, – ремень снова оказался в его руках.

Легкими шлепками по бедрам он заставил развести их шире. Первый удар пришелся по уже раздраженным ягодицам. Лив жалобно пискнула, прогнула спину до боли в мышцах, вцепилась во второй подлокотник изо всех сил и попыталась свести ноги. За что получила короткий шлепок ладонью.

– Ты позволила ему касаться себя?

– Да. Везде. Он прикасался везде.

– Какого черта, Лив? Я же сказал тебе! Просил тебя! – удары, раз за разом.

Кожа ягодиц горела огнем. Оливия кусала губы, пыталась прикусить даже обивку кресла, чтобы прекратить кричать. В доме жила прислуга, она это знала, хоть и походили эти люди больше на бесплотных теней, чем на живых существ.

Край ремня то и дело попадал по разгоряченной промежности, терзая. Лив сама не заметила, как начала учащенно дышать, приближаясь, о ужас, к пику наслаждения. Снова исповедь. Снова удар. Ответ. Еще. Она терпела, пока возбуждение не приблизилось к своему пределу. Дерек тоже это почувствовал, отбросил ремень в сторону, коротко и сильно шлепнул ладонью между ног.

Оливию накрыло невероятной волной удовольствия. Болезненного, унизительного, но бесконечно сладкого. Колени подогнулись и, громко вскрикнув, она съехала с подлокотника на пол, как тряпочка или забытый плед.

Тело все еще дрожало, когда ее подхватили на руки и унесли в комнату. Слезы боли и унижения текли по щекам. Она хотела оттолкнуть Дерека, амона только что причинившего ей столько боли. Ударить его. Но вместо этого лишь теснее прижалась к груди, спасаясь от него в его же объятиях.

***

– Нил, болевой порок не снижает возбуждение. Временами даже увеличивает, – отчитался Дерек старому другу.

Телефонная связь между мирами была, но работала с перебоями. Вечно что–то трещало, но расслышать можно.

– Черт, – выругался Нил на том конце провода и зашелестел какими–то бумагами или это снова чертовы помехи? – Я поищу, что это может означать. Вот только чует мое сердце…Ищи след Евы, Дерек.

Мужчина вздрогнул при упоминании имени матери.

– Евы? Она же….

– Она ушла, Дерек. Я помню. Но это Ева, а с ней все возможно. Для неё не существует границ, норм и условностей. Не уверен даже, что для неё существует смерть. Она пропитана энергией нашего мира до последней клеточки тела. Ева сама, как кристалл. Сама, как огонь. И если я прав, её интересует Лив.

– Это просто догадки, Нил. Нет никаких подтверждений, не выдавай… – устало выдохнул Дерек.

– Хватит, – оборвал его друг. – Я ученый, Дерек. Моя работа выдвигать гипотезы и подтверждать их, открывать новое. Лучше скажи, как там Лив? Её самочувствие не изменилось?

– Боюсь, что изменилось, – упавшим голосом ответил амон. – Я сорвался, Нил. Когда проверял теорию с болью. Она не говорит со мной, просто плачет и молчит. Я не смог остановиться. Она была с женихом сегодня вечером, в меня, как бес вселился, когда она вернулась домой и начала извиняться. Пыталась соблазнить меня. А я… проверил твои догадки про боль.

– Идиот, – рыкнул Нил. – Ты сильно её ударил? Достаточно было один раз! Не больше!

– Сильно и много, – Дереку больше всего хотелось сейчас провалиться сквозь землю. – Гнев захватил меня. Рядом с Лив я с трудом сдерживаю свои желания, даже самые ужасные. Сегодня мне хотелось наказать её за то, что отказывается отменять свадьбу, за то, что хочет выйти замуж за этого человечишку. Меня аж трясет изнутри, разрывает.