Свободное падение

— Я тоже рада видеть вас, миссис Кингстон.

Она взмахнула рукой, издавая насмешливый звук.

— Не называй меня так, от этого я чувствую себя старухой. Просто Оливия. — Зак распахнул холодильник, выхватил оттуда апельсиновый сок и начал пить прямо из коробки, из-за чего Оливия возмущенно ахнула и кинула в него ручку. — Сколько раз я должна тебе повторять? Не пей из коробки! — воскликнула она.

Зак пожал плечами, ставя пакет на место.

— Как минимум еще пару раз, — ответил он, вытирая рот тыльной стороной ладони. Я сделала мысленную заметку никогда не пить сок в этом доме. Зак повернулся ко мне и улыбнулся. — Хочешь газировки или еще чего? — спросил он, доставая банку «Пепси» из холодильника и передавая ее мне, прежде чем я даже ответила.

— Ты свинья, — отругала я его, качая головой. Он был так похож на Алекса, что аж страшно. Может быть, это общая черта всех парней-подростков? Хотя Заку уже девятнадцать, подростком ему осталось быть не так уж долго.

Он просто улыбнулся в ответ.

— Зак, я купила курицу, но грудки, как ты хотел, не было, поэтому я взяла крылышки, ничего страшного? — спросила Оливия, глядя на него с надеждой.

Он пожал плечами.

— Конечно. Пойдет, — ответил Зак. Он кивнул на дверь, через которую мы пришли. — Что ж, приступим к учебе, пока твой разноцветный график не станет бессмысленным. Мы же не хотим выйти за рамки времени, отмеченного красным? — поддразнил он, глядя на меня с притворным ужасом. Он схватил пачку печенья и два яблока, а затем вывел меня из кухни.

— Зачем тебе курица? — спросила я с любопытством, следуя за ним по лестнице.

— Ужин. Оливия не умеет готовить. Когда она готовит, есть это можно только на свой страх и риск, я клянусь, оно на самом деле ядовито, — ответил Зак, содрогаясь.

Я рассмеялась и посмотрела на него, чтобы понять, шутит он или нет.

— Ты готовишь? — Это точно должно быть шуткой, не может он готовить, сто процентов.

— Ага, и между прочим чертовски охрененно, — похвастался он. Зак распахнул дверь в конце коридора, демонстрируя мне самую грязную спальню из всех, что я когда-либо видела. Я остановилась, глядя на незаправленную кровать, валяющуюся на полу одежду, пустые пакеты и банки из-под содовой. Мятые бумажки раскиданы повсюду. Комната была отвратительна, я даже не могла разобрать, какого цвета у него ковер, потому что его было едва видно.

— Серьезно? Ты думаешь, я буду учить тебя… — Я с отвращением обвела комнату рукой. — Здесь?

Зак усмехнулся.

— Конечно. Мусор не кусается, — пошутил он, подталкивая меня и заставляя зайти внутрь.

Я съежилась, наступив на что-то типа недоеденного пирога.

— Тебя такое устраивает? — Я закрыла глаза, мечтая оказаться у себя дома. — Новые правила: занимаемся только у меня, — подумав, добавила я.

— Ой, не будь такой неженкой, — отругал он меня, смеясь и снова подталкивая меня к опасности, которую он называл спальней.

Я застонала, снова поглядев на комнату, и поморщилась. Это было действительно отвратительно.

— Письменный стол хоть под этим бардаком у тебя есть?

Зак рассмеялся.

— Не-а, мы должны заняться этим на кровати, — ответил он, а затем широкая улыбка появилась на его лице, и я поняла, как грязно эти слова прозвучали у него в голове.

— Потрясающе, — пробормотала я и, аккуратно обходя журналы и одежду, валяющиеся на полу, направилась к кровати. Я бросила свою сумку на постель, пока он расправлял простыни и одеяло, пытаясь сделать их более плоскими, потому что, очевидно, они оставались в таком скомканном состоянии с самого утра, когда он встал с кровати. Я бросила взгляд на стены с плакатами и вырезками на них. На всех, кажется, был один и тот же парень.

— Кто это? — спросила я, вглядываясь в темно-русого парня, которому явно было глубоко за тридцать. Он выглядел немного знакомым, но я его не признавала.

— Сирил Раффаэлли, — ответил Зак, словно я должна была все сразу понять.

Я вопросительно подняла одну бровь.

— А он?..

— Лучший трейсер, который когда-либо ходил по Земле, — ответил Зак, глядя на плакат с благоговением.

— Трейсер? Это что-то связанное с детективами? — спросила я, снова глядя на плакат. Он совсем не похож на детектива.

Зак рассмеялся и покачал головой, словно поражался тому, какая я глупая.

— Трей-сер, — четко произнес он, как будто теперь я точно должна была все понять. — Паркурщик. Он каскадер и мой личный герой, — пояснил он, запрыгивая на кровать и глядя на меня.

Я покраснела, чувствуя себя глупо из-за того, что не знала этого. Хотя, откуда мне это знать, я тоже не понимала.

— А-а-а, прыжки через вещи, — ответила я, кивая и делая вид, что теперь все ясно.

Зак усмехнулся и закатил глаза.

— Ага, прыжки через вещи.

— Так откуда я его знаю? — спросила я с любопытством. Я ничего не смыслила в паркуре, поэтому было странно, что мужчина казался мне знакомым.

— Из фильмов? — предположил он. — Смотрела «Тринадцатый район»?

— Не-а. — Я снова уставилась на постер, и тут меня осенило. — О! Знаю! Парень, прыгающий с вертолета в «Крепком орешке 4»! — возбужденно сказала я. — Я люблю этот фильм. Особенно люблю, когда Брюс Уиллис надирает кому-нибудь задницу.

Он рассмеялся.

— Ага, это он, — подтвердил Зак. — Эй, нам надо посмотреть «Тринадцатый район», тебе понравится. Это зарубежный фильм, со смыслом, ну и все такое.

Я нахмурилась, когда он встал и направился к своему шкафу, битком набитому дисками.

— Зак, нам нужно учиться, — напомнила я ему, расстегивая сумку и доставая блокнот. Он вздохнул и нахмурился. По его виду сразу было понятно, что он предпочел бы заняться чем-нибудь другим. Я села на кровать и, скинув туфли, скрестила ноги.

— Сначала английский? — предложила я.

Зак застонал и повалился на кровать лицом вниз, уткнувшись в подушку. Я проигнорировала его явное нежелание учиться и открыла свой блокнот. Огромные черные буквы на первой странице сразу бросились мне в глаза. Мой рот открылся от шока, в моем блокноте было написано то же слово, что и на шкафчике сегодня утром. «Сука». Я нахмурилась, гадая, как оно туда попало. Как, черт побери, кто-то мог взять мой блокнот и написать это на моем эссе по испанскому, а я даже не заметила? И зачем это вообще кому-то нужно? Мои мысли снова метнулись к Сэнди, это должна быть она, я публично унизила ее на вечеринке перед всеми, когда назвала грязной шалавой. Видимо, это было ее местью — мне теперь придется переписывать эссе.

Я заскрипела зубами и почувствовала во рту едкий привкус. Мне и правда стоило послушать Зака и ударить ее. Я полистала блокнот и обнаружила это уродство на каждой странице. Все мои работы были безнадежно испорчены. Я заметила, что алгебра, которую я сделала только сегодня утром, тоже была отмечена, значит, надпись появилась в обед или во второй половине учебного дня.

Что-то ударило меня по руке, вырвав из собственных мыслей. Я захлопнула блокнот, стараясь не разреветься от злости. Я не очень хорошо справлялась с эмоциями. Я легко могла заплакать, наверное, я была из слабаков. Я взглянула на Зака, который ударил меня книгой по руке и теперь смотрел с любопытством, приподняв бровь.