Свободный клан

Поэтому я поступил изящно, нашел посредников якобы по общим каналам и заказал Атабека Гиркании, проплатив немаленький тариф, причем сразу положил пятикратную сумму, чтобы так сказать с гарантией. Наместник немаленького государства то вливающегося, то уходящего из под контроля персидского владыки был целью весьма амбициозной и сумма за его устранения впечатляла, но чего не сделаешь ради себя любимого, тут или я его или он меня.

Кстати, вполне себе неплохое решение вопроса, чем затевать войнушку — лучше воспользоваться услугами профессионалов. Но такие радикальные меры не всегда оправданы, но в данном конкретном случае я отвечал на агрессию симметрично и вполне адекватно. Ну и потом, если бы конфликт со мной был бы принципиален для элит, устранение Шакруха ничего не решило бы, а так, когда это определенно была инициатива Атабека его смерть означала конец не начавшейся войны между Гирканией и Свободным кланом Чинхва.

* * *

— Владыка, нам поступил весьма необычный заказ.

— Удиви.

— Молодой Чинхва оплатил устранение Атабека Гиркании, по пятикратному тарифу.

— Хмм… с гарантией значит. Если я правильно припоминаю, Шакурх сделал заказ на молодого человека несколькими днями ранее?

— Да, но исполнители дали осечку.

— Они живы?

— Скорее всего нет.

— Как это понимать?

— У нас нет точных сведений, тела или живые киллеры находятся в поместье Чинхва.

— Он ведь ментат?

— Да, господин.

— И ты так спокойно рассуждаешь об этом? Что мог выяснить человек читающий мысли? Ты разве не понимаешь, что это ставит жизнь ордена под угрозу?

— Опасности уже нет, владыка. Если бы ментат решил сделать орден врагом, то не стал бы обращаться по официальным каналам демонстрируя свою осведомленность. Думаю, скоро нам предоставят тела исполнителей, равно как, связных и тех, кто шел их устранять.

— Так дело дошло до зачистки?

— Да, но она закончилось, едва мы начали. Чинхва опередил нас на несколько ходов.

— Неуютно чувствовать, что кто-то может добраться до руководства ордена. Может стоит…?

— Я думаю лучше такой мир, чем война с ментатом, у которого под рукой сильный клан. Тем более есть сомнения что ассасины смогут устранить Чинхва.

— Неужели?!?

— Атабек хоть и не платил по пятикратному тарифу, но был весьма убедителен и щедр, поэтому устранять Чинхва пошли Лина и Кай…

— Это обладатели химеры?

— Да, как вы знаете они еще ни разу не подводили, однако ментат справился, и молниеносно отреагировал. При этом он постарался минимизировать ущерб, наносимый нашей организации. Всего лишь подтвердил для себя имя заказчика и в свою очередь оплатил наши услуги.

— Изящно, весьма изящно. Вроде как готов и впредь с нами сотрудничать и зла на ассасинов не держит.

— Да, он посреднику так и сказал, инструмент никто не винит, ответственность на том, кто этот инструмент держит в руках.

— Хорошо, значит Атабека Гиркании надо устранить, пятикратный тариф обязывает нас выполнить работу в любом случае… — неожиданно речь главы ордена прервала трель сообщения, — Посмотри, что там, — на этот, ком приходили только экстраважные вести, которые нельзя игнорировать

— Господин, наши люди доставлены живыми, причем их оставили недалеко у порога штаб-квартиры. Это Кай с Линой, госпожа Мира и цветочница.

— Ну что же, это еще один довод в пользу Чинхва, с ним можно и нужно работать.

— Что делать с исполнителями?

— Переведи их подальше, Европа, Новый Свет, хотя, наверное, Кай и Лина теперь бесполезны без своего зверька?

— Судя по всему, им вернули и химеру.

— Нда… это же кем надо быть чтобы остановить древнее чудовище, а потом спокойно вернуть его людям пытавшимся тебя убить? Уфф… хорошо, что мы не затеяли полноценную охоту на Чинхва!

— Да, лучше нам Шакруха Гирканского пять раз прибить, чем связываться с таким монстром…

Глава 4 Аудиенция

— Повелитель, у меня дурные вести.

— Визирь, что ты как старая тетка причитаешь, твоя теща что ли скончалась?

— О, Шах-ин-шах, сегодня утром найден мертвым наместник Гиркании, твоя верная рука в стане непокорных огузов. Атабек Шакрух скончался на сороковом году своей жизни.

— Хмм… вот же гаденыш, а ведь я хотел приказать снять кожу с тупой ублюдка, а он и умер не так как хотел его повелитель. Никчемный был человечишка. А визирь?

— Не могу не согласиться.

— А чего тогда скулишь как будто был его самой любимой женой?

— Положено по протоколу, заведенному вашим дедом, Царь царей.

— Ух ты, серьезно, что ли? Чего это мой дед заставлял оплакивать своих наместников. Они же поди были такие же идиоты, как и сейчас?

— Я могу ошибаться, повелитель, но ваш дед таким образом убрал немало неугодных ему лиц в Диване.

— О как умно, то есть если сегодня Министр нефти и газа не поплачет должным образом по ненавистному ему гирканцу, то я смело могу казнить его?

— Кхм… мой царь, времена то поменялись…

— Ха… так чего же ты тогда ноешь? Или так дорог твоему сердцу покойный Атабек? Молчишь? Знаю, что враг он тебе и роду твоему, так что радуйся, что убрал проблему со своего пути.

— Царь царей, руку даю на отсечение, это не я!

— Руку говоришь? — нехорошо ухмыльнулся правитель.

— Шах-ин-шах, это Чхоль Чинхва расправился с Атабеком, — поторопился оправдаться Визирь.

— Что!?! Чужеземец убивает моего наместника, в моей столице!?!

— Повелитель, не гневайся, Чинхва был в своем праве.

— Да как ты смеешь, червь!

— Прости за дерзость меня, о великий, — припав ниц заверещал Визирь, понимая, что Шах-ин-шах сгоряча может натворить бед, — прошу тебя выслушай.

— Говори!

— Атабек повздорил с корейцем в море, но у того было больше кораблей и пушек. Затаив обиду гирканец нанял ассасинов…

— Вот шакал, сын ослиц и верблюда! Так что, Чинхва убил Шакруха перед смертью?

— Нет, мой правитель, кореец каким-то образом нейтрализовал двух лучших ассасинов, а потом сумел выйти на посредника…

— Ай шайтан!

— А орден ассасинов предпочел заключить с ним мир и принял заказ на Атабека Гиркании.

— Ай, красиво… дела не мальчика, но мужа! Я хочу видеть его!

— Возможно от ментат, мой господин, и мы не знаем границ его возможностей.

— У нас в сокровищнице есть немало артефактов, не думаю, что это проблема.

— Но чиновники…?

— Уберите тех, кому есть что скрывать, хотя бездельники из Дивана и без всяких ментатов судачат о самых секретных делах Персии.