Сводная сестра бандита

И мне бы радоваться, что все так хорошо, но неприятное ощущение никак не даёт расслабиться. Потому что я возвращаюсь в реальность своего мужчины, и в ней есть важные вопросы.

О чем говорил Иван с Алимом утром?

О какой встрече? Уж не со мной ли? А тут ещё платье, которое смотрит на меня из коробки и мешает радоваться остальным подаркам. Оно не вечернее, но просто на столько очевидно дорогое, что значить может что угодно.

Да ну перестань, Оля, параноить, не приданное это. Просто мужик тебя на свидание зовёт. Но мое сердечко, чем ближе мы подъезжаем к дому, тем сильнее начинает тревожно биться.

— Давай, донести тебе все помогу, — открывает передо мной Виктор дверь. И пока иду по парковке, я понимаю, как много сомнений поселила в моей душе сегодняшним разговором Вера. А самое главное — сегодня ночью мы с Иваном не предохранялись. Как я могла об этом так не подумать? И как в таких случаях поступают? Мне кажется, что быть беременной я сейчас совсем не готова. Нет, детей я очень хочу, родной человек и так далее. Это все понятно… Просто не думала я этого делать в девятнадцать.

— Не опаздывай, — строго говорит Виктор перед тем, как оставить меня в квартире одну.

Я киваю и, находясь в расстроенных чувствах от неопределённости, иду собираться.

Глава 34. Будь послушной

Иван

— Я уважаю твоего отца, Иван, — Алим откидывается в кресле и сверлит меня внимательным взглядом. — Именно поэтому согласился соединить наши семьи. Тебе и Тагиру дела после нас вести, а девочка пусть уезжает. Не мути воду.

— Беременна она от меня, Алим, — достаю я свой «козырь». И ведь почти не вру. Все может быть. — Зачем твоей семье чужой ребёнок?

— Что говорит отец? — Алим реагирует на новость почти невозмутимо, только тянется к чашке с чаем и делает глоток. — Ты уже говорил с ним?

— Да, — едва заметно скребу зубами. Потому что на моей памяти этот разговор между нами был самым серьёзным.

— И…? — Взлетает бровь моего собеседника.

— Что ты в праве просить любую материальную компенсацию за сорвавшуюся сделку, — отвечаю правду нехотя.

— Ну что ж, — Алим возвращает чашку на стол. — Справедливо. Тогда я хочу твой новый ресторан и склады те, что раньше были царскими конюшнями.

Хмыкаю про себя, но внешне остаюсь «ровным». Вот ни секунды не сомневался в его выборе.

— Ну если за конюшнями ты давно гоняешься, — я усмехаюсь, — здесь все понятно. Но зачем тебе ресторан? Я даже его в порядок привести не успел.

— Я выкупил торговый центр напротив. Женщины мои магазины свои откроют. А напротив как раз ресторан хороший. — Выдаёт, как что-то само собой разумеющееся.

— Они твои, — жму плечами. Собственно, что мне ещё остаётся.

— А ты подумал, Иван, — задумчиво тянет Алим, — как семью свою защищать будешь? Время, конечно, сейчас мирное, но нет-нет да случаются форс-мажоры. В нашем мире любимых женщин отпускают, Иван…

— Я уже не могу отпустить, — жму плечами. — Она сама захотела остаться.

— Женщинам простительно жить сердцем и страстью. Это — их природа. А когда так начинает жить мужчина, он становится мягким и теряет способность убивать. Семьи таких мужчин умирают или от голода, или от руки врага…

— Я понял тебя, Алим, — торможу его философские мысли жестом. — Я буду маниакально беречь свою семью.

— Тогда иди, Иван, — коротко кивает. — Раз решение принято, то отвечай за него.

— Выздоравливай, Алим, — я стреляю глазами в его ногу и подаю руку. — Прощай.

Выхожу из дома Алима и сажусь в машину. Меня немного потряхивает, потому что выдержка и энергетика у стариков просто аховая. С ними ты либо собираешь себя на тысячу процентов и ведёшь диалог, либо тебя просто не станут слушать. И хорошо если просто не станут, а не устранят, как раздражающий фактор.

Достаю сигарету и подкуриваю. Да уж денёк….

Бросишь тут, как же!

Телефон вздрагивает сообщением от Виктора, что Ольга ждёт меня дома. Пишу: «Спасибо». И все ещё злясь на девочку за то, что снова заставила меня волноваться о себе, завожу машину и резко газую с места.

В моей голове навязчиво крутятся расклады на нашу с Ольгой дальнейшую жизнь. То, что она станет женой, даже не обсуждается, и проще всего зайти в эти воды сразу с залёта. Но ей девятнадцать. А ты Грозный — эгоистичная скотина, потому что не для того девочки поступают в театральные институты, чтобы после первого курса стоять босой и пузатой возле плиты.

Ладно, хорошо, а если все-таки допустить тот вариант, что Ольга продолжает получать профессию, выходит на сцену… Черт! Нет! Потому что партнерами у актрис нередко бывают мужчины, трогают, обнимают, или что там ещё бывает по сценарию…? Я уверен, что Ольга, когда стремилась в мою постель, не думала о том, что ее предыдущая жизнь останется под запретом. И меня ещё ждёт взрыв по этому поводу. Ну извини, детка. Будет так.

Я заберу все. Но я постараюсь дать тебе взамен что-то не менее ценное.

А пока девочку нужно немного покормить радостями, чтобы лишнее отламывалось не так болезненно.

Паркуюсь на стоянке жилого комплекса и поднимаюсь в квартиру.

— Оль, ты готова? — Чуть повышая голос, говорю из прихожей, но ко мне на встречу никто не выходит.

Так. Не понял. Я что-то не так сделал? Любая баба от такого количества подарков встречала бы меня возле порога и сразу минетом.

— Оль… — ничего не понимая, скидываю обувь и походу в гостиную.

Ольга сидит на диване в одном белье, разложив перед собой на столе все сегодняшние подарки.

— Ну и? — Начиная закипать, от показательной картины, рявкаю.

— Это ты скажи, — она поднимает на меня широко распахнутые, стеклянные глаза. — Куда решил оформить меня, как куклу?

— Так… — тру переносицу и прикладываюсь затылком об дверной косяк, чтобы не сорваться на эту дуру сейчас. — Я говорил тебе не подслушивать?

Кивает, закусывая губу.

— Тогда, если ты максимально успела прочувствовать последствия своего непослушания, талантливо оформленные больной женской фантазией, я тебе отвечу. Но это первый и последний раз. Готова слушать?

— Да, — моргает.

— Я встречался сегодня с отцом и с Алимом. Выкупил твою несостоявшуюся помолвку суммой с большим количеством нулей, фактически объявив этим самым, что хочу сделать тебя женой.

Оля вспыхивает и опускает взгляд на свои коленки.

— Но хочу тебе ещё сказать, моя ДОРОГАЯ в прямом смысле девочка. Ты либо доверяешь мне, моему решению целиком и полностью, либо нам не по пути. До тупого, Оля, — я добавляю голосу тяжёлых нот. — Говорю прыгать — прыгаешь, быть готовой к восьми, значит, быть. Вперёд! Минута у тебя.