Сводные. Академия мажоров

Чаще всего меня.

– Пластырь держи, – вручает мне коробочку, и начинает ржать.

Толкаю его в плечо, но так, чтоб он не грохнулся на пятую точку.

– Что смешного, Рус? – возмущенно спрашиваю.

– Да так…, – голубые глаза опасно сужаются, – что подумают о нашей новенькой, когда она вернется откуда-то со стертыми в кровь коленками?

До меня доходит смысл сказанного. Щеки вспыхивают от смущения.

Сволочь!

Беру свои слова обратно. Рус не человек. Он скотина!

Соскакиваю с байка и отталкиваю Тихомирова. Он поднимается на ноги, пронзает меня злым и колючим взглядом.

– Гад, – толкаю его в грудь, – какой же ты гад, Руслан!

Ору на всю улицу и не забочусь о том, что меня кто-то услышит. Мне обидно! Обидно, что он не считает меня за человека. Пытается унизить и оскорбить.

Он пытается меня перехватить за руку, но я вырываюсь.

– Посади свою задницу на байк, – орет в ответ Тихомиров.

Привлекая внимание прохожих.

– Отвали! Иначе я сейчас заору, что ты пытаешься меня похитить, – зло цежу сквозь стиснутые зубы, – сама доеду!

Резко разворачиваюсь, но тут же лечу обратно. Натыкаюсь на спину Руса. Весь воздух вышибает из легких.

– Садись на байк, – рычит на ухо, – хватит передо мной жопой крутить, Аврора.

Мое имя словно рычание собаки.

– Иначе…

– Девушка, вам нужна помощь? – интересуется проходящая женщина, поглядывая за мою спину.

Открываю рот, чтобы ответить, но Рус опережает.

– Все хорошо. Повздорили, у парочек такое ведь бывает, да?

Округляю глаза. Да из нас парочка, как из козы балерина.

Рус силой усаживает меня на свой мотоцикл и мы снова срываемся с места.

Каким-то чудом возвращаемся в академию незамеченными. Рус высаживает меня возле корпуса, не сказав ни слова. Только зло посмотрев на меня. Возвращаюсь в пустую комнату, выдыхаю, когда падаю на кровать. Взгляд прилипает к заклеенными коленкам. Да уж…Рус прав. Теперь никаких юбок, пока не заживет.

Радостно от одного… вроде меня не засекли. Но радость была преждевременной.

Глава 8

Первые две пары проходят в обычном режиме. Мы послушно грызем гранит науки. Хотя, меня все ещё поражает, как совершеннолетние парни и девушки подчиняются правилам этого заведения. Но, видимо, есть на них какие-то рычаги давления.

После прерывистого стука в аудиторию торопливо входит декан нашего факультета. Я непроизвольно напрягаюсь.

Он окидывает задумчивым взглядом наш курс. Тормозит на мне и на Анфисе. Непроизвольно переглядываемся с соседкой.

Она вопросительно выгибает бровь. Я дергаю в ответ плечом.

– Доброе утро, уважаемые, – декан складывает руки на груди, – до меня дошла информация, что четверо из вас вчера вечером покидали территорию, не получив на это соответствующее разрешение.

Все студенты как по щелчку замолкают. У меня потеет спина. Бросаю короткий взгляд на Тихомирова. Но он выглядит так, словно это его не касается.

Вот умеет же держать свои эмоции под контролем. Это я сейчас трясусь из-за того, что меня могут спалить.

Анфиса толкает меня под партой. Ощутимо так. Стараюсь не зашипеть от боли. Бросаю на неё уничтожающий взгляд.

– Держи себя в руках, – шепчет мне на ухо, чтобы никто не услышал.

– Я уже знаю имена трех сбежавших, – продолжает декан, и снова этот его ястребиный взгляд проходится по нам, – но, так уж и быть, дам вам шанс реабилитироваться. Кто готов признаться сам?

Трех? Интересно, это кого?

Руслан оборачивается и пронзает меня таким взглядом, от которого к горлу подкатывает тошнота.

Кусаю губу. Декан замирает взглядом на мне и снова все внутри превращается в ледяную глыбу.

Неужели он и про меня знает?

А что тогда со мной будет?

– Учтите, наказание вам не понравится, уважаемые студенты, но, так уж и быть, если вы признаетесь сами я скошу вам срок наказания.

– Вы так нас сейчас отчитываете, как будто мы несовершеннолетние и не имеем права…, – начинает Марк, но декан резко опускает кулак на стол преподавателя и по аудитории проносится звук удара.

– Вас сюда не просто так прислали родители. Вы должны уметь подчиняться распорядку и режиму.

– Как будто их кто-то просил нас сюда запихивать, – подает кто-то голос с задних парт.

По аудитории прокатываются смешки. Декан награждает говорившего таким взглядом, что будь я на его месте, то стекла бы под стол. И заткнулась бы навечно.

– Вам напомнить, Востриков, чем грозит вылет из нашего заведения? Волчий билет, если по простому. Будете потом подносить кофе тем, кто СМОГ окончить это заведение. Если вы все стремитесь к этому, то я вас не держу.

Ну а что, не такой уж и плохой вариант. Главное же, подальше от всех этих мажоров.

Он вскидывает руку и показывает на дверь.

– Прошу, кому тут не нравится. Только не забывайте об условиях договора с нашим заведением.

У меня внутри все холодеет. Какого ещё договора? Какие ещё условия???

– Ваша выходка может обойтись дорого вашим родителям, – декан снова окидывает нас таким взглядом, словно мы несмышленые детки.

Хотя, скорее всего, он именно так про нас и думает. Золотые детки, не видавшие в этой жизни ничего, кроме роскоши.

Но черт…чем мне может грозить мой вылет из этого заведения? Надо будет обязательно уточнить у Ма.

Декан завершает свою речь и идет на выход. Ещё какое-то время после его ухода в аудитории царит гробовая тишина. А потом преподаватель отмирает и продолжает лекцию.

Иду по коридору, и уже мысленно прокручиваю, чем буду заниматься после пар, как меня дергают в темный угол, не успеваю я и пискнуть.

С силой впечатывают в стену так, что из меня вышибает весь воздух.

– Попалась, маленькая доносчица, – шипение над ухом я узнаю сразу.

Тихомиров. Он крепко держит ладонь на моих губах, не давая мне даже замычать. Сердцебиение ускоряется, как это бывает всегда, стоит Русу оказаться близко ко мне. А сейчас он отчего-то решил, что имеет право прижиматься ко мне всем телом. Он будто пышет жаром и в укромном уголке через пару секунд становится так жарко, что невозможно дышать.