Сводные. Не тронь меня

— Мне стыдно, что я согласилась насчёт работы, но не выхожу эти дни… Что обо мне подумают?

— Ничего. Я ведь сказал, что объяснил всё. Можешь не переживать. Мир, скажи честно, что случилось? Тебе в универе кто-то что-то ляпнул? Так я их урою…

— Нет, — перебивает она, глядя мне в глаза. Подходит в упор и обнимает, повиснув на плечах. — Обещаешь не сердиться?

— Я уже сержусь, Мир…

— Тогда я не смогу рассказать…

— Глупостей не говори, ага? Скажи в чём дело… Я на нет извожусь.

— Там, в общем… Появился мой отец… Он отыскал меня.

— Чего? Я думал… Вы вроде как с ним вообще не общаетесь… В ссоре…

Я хмурюсь, а она выглядит ещё более растерянной и опечаленной. Вижу, что и рассказывает мне с трудом.

— Так и есть… В этом и проблема, Дамир. Он хочет денег…

— Вот как…

— Он поймал меня в кафе. Видел из прессы, что мама вышла замуж за богатого мужчины и потребовал пятнадцать миллионов… Иначе не отстанет от меня…

Какой же гондон, а… У меня, блин, в момент всё нутро скручивает. И в висках пульсирует. Ублюдок, блин. Почему такие особи вообще существуют?

— А мужик не промах, я смотрю… Будут ему пятнадцать миллионов. Не проблема…

— Ты серьёзно, Дамир? А если ему ещё захочется? Если он снова будет канючить?

— Значит надо объяснить, чтобы не канючил… У него есть что-то на вас?

— Нет… Что может быть на нас? Мы с мамой честно жили.

— Ну, мало ли… Ты из-за этого сама не своя все эти дни? Не ешь нифига… В голодные обмороки заваливаешься…

— Наверное… Не знаю, — опускает она взгляд. Выглядит тревожно и очень расстроенно.

— Мир… Я понимаю, это неприятно. Когда твой отец вот так…

— Дело не в этом. Я привыкла и ничего другого не ожидала. Дело в том, что мне стыдно перед тобой. Я ведь совсем не из-за денег… С тобой…

— Господи, дурочка… — я прижимаю её к себе и глажу голову. — Ты ведь могла попросить и у моего отца, верно? Но ты мне сказала… У тебя у самой есть деньги. Ты теперь его дочь. Поэтому я знаю, что не из-за денег… Я это понимаю, малыш.

Мирослава плачет, а я целую её в макушку и крепко обнимаю за тонкие хрупкие плечи.

— Не надо, родная… Я же рядом с тобой. Отдам я ему эти деньги. Пусть катится.

— Ты ведь никогда меня не бросишь, правда?

— Правда… Мирка… Поцелуй меня, девочка. Зайка моя.

Я знаю, что ей не нравится, но и поделать с собой ничего не могу. Потому что она для меня всё тот же зайчонок. И секс с ней… В общем… Это не секс. Я уже понял, в чём разница. У меня, нахрен, никогда такого не было. Это не физическое, это что-то за гранью. Когда тебя изнутри разрывает. Когда ты касаешься чужого тела. Гладишь нежную кожу. Трогаешь, задевая сердце. Будто касаешься тем самым себя самого. Это любовь. В чистом её проявлении. Рядом с ней, как с мамой когда-то. Тепло. Нежно. Пахнет заботой и той самой любовью с нотками забвения.

— Мир… Я сейчас усну… Разбуди меня, ладно? Выгони…

— Я хочу с тобой спать… Хочу быть рядом…

Чувствую, что вырубаюсь. Закрывая глаза от бешенного кайфа, потому что она гладит мою голову… И я проваливаюсь в сон окончательно…

* * *

— Доброе утро… Соня… Дамир, — Мирка ластится. Целует мою шею. Ниже. А я уже с утра думаю только об одном. В штанах всё кипит, и я осознаю, что её голова уже где-то в районе моего живота.

— Бля… Девочка… Зайка…

— Замолчи, — фыркает она и я замолкаю, наблюдая за тем, как она неловко, но совершенно самозабвенно и решительно облизывает мой член. Проводит языком по головке. Чуть впускает её внутрь, сжимая пухлыми губками, и я уже сдаю все позиции. Меня буквально расшибает. Но самый пик проявляется, когда она начинает полноценно посасывать его. И смотреть… Прямо в душу. Я чувствую, что весь дрожу, но понимаю это только когда начинаю называть её имя. Потому что голос на изломе. Душа в пятках. И она так мастерски влияет на каждое моё нервное окончание.

Придерживая её за голову, чуть надавливаю. Она не противится. Позволяет. Грациозно встав передо мной в позу «кошечки» облизывает мои яйца и снова принимается сосать. Твою ж мать… Это какая-то изощрённая пытка.

— Мира… Я дрожу весь нахрен. Щас кончу. Мир… — передаю свои эмоции и начинаю сливать в её рот. Дышу так, что в груди рвёт все заплатки. Я ещё никогда не испытывал такого кайфа от того, что кто-то глотает мою сперму. А с ней… Думаю только о том, что сглотнула. Не побрезгала и вообще… Смотрит так, будто перевозбудилась. Отклячила свою попу, и я провожу между её ног пальцами.

— Твою мать… Мира…

Там так мокро, будто гидрант открыли… Жесть…

Толкаю в неё пальцы и нагло лезу третьим в её попу. Она обхватывает руками простынь и вздрагивает, встречается со мной глазами.

— Это… Дамир… — от стыда зарывается в неё лицом.

— Это нормально… Покайфуй, малыш… Я сейчас.

Трахаю её пальцами. А она вертится по кровати, постанывая.

Вся течёт, блин. Просто жесть какая влажная.

— Приподними попу повыше… Я готов уже…

Подставляю член к её промежности, плавно вхожу до упора, чувствуя её температуру… Словно мы оба в огне. Я впервые с ней без презика… Просто хочу… Разок спущу на жопку, не обидится.

Полностью выхожу и снова толкаю по самые яйца. Мирка всхлипывает. Едва касаюсь её спереди, залипает, сжимая меня по-сумасшедшему сильно. Надсадно дышит и стонет в матрац, чтобы не было слышно. Дрожит… Покрывается мурашками. А затем и я повторно кончаю прямо на её верхнюю дырочку. Хотел бы конечно внутрь, но она не готова еще. Там дичайше узко. Там запретно…

— Малыш… Ты как?

— Хорошо… — падает на постель плашмя.

— Иди в душ, — шлепаю её по ягодице и одеваюсь.

— А ты?

— А я пока съезжу до банкомата…

Сниму деньги этому конченому ублюдку… Под названием «Её отец»…

Глава 24

Мирослава Зайцева

Мне стыдно его отпускать, но он уезжает за деньгами, а я иду в душ перед парами. Я так не хочу снова видеть отца. Его морду, но должна всё ему высказать, отдать деньги, чтобы больше никогда его не видеть.

Ненависть захлёстывает меня с головой. Пока моюсь, затем спускаюсь на завтрак… Всё это время я думаю о том, сколько неприятностей доставляю своему Дамиру. Начиная с машины, которую я разбила, заканчивая этим шантажом. У меня всё через одно место, а он как яркий лучик в тёмном царстве. Всё время меня выручает.

Внизу ждут Азхар и мама, а я делаю вид, что только проснулась и вовсе не миловалась со своим сводным братом в постели с самого утра.

— Дамир уехал куда-то? — спрашивает мама, и я растерянно бегаю глазами.

— А я не видела его, не знаю…

— Да он всегда куда-то бежит, — ворчит Азхар. — Шило в заднице.

— Азхар, не надо… Хороший он мальчик…

— Ага… Кто спорит? Избалованный только… Но ничего. Научится ещё.

Мама успокаивает его, поглаживая по руке, а я хмурюсь. И снова его из-за меня полощут. Как мне от этого плохо.