Сводные. Паутина лжи

Так плохо, как сейчас мне не было никогда в жизни. И я не знаю, смогу ли оправиться. Егор совсем закрылся от меня, о восстановлении отношений не может быть и речи. Он практически не разговаривает со мной, когда приезжает к дочке. Я пыталась выяснить, что произошло, почему после ночи проведённой вместе, он так резко изменил ко мне отношение. Но он и слышать о разговоре не хочет, сразу обрубает меня, уходит к дочери, или вовсе покидает квартиру. Всегда хмурый, мрачный.

Егор даже стал сниться мне каждую ночь. Смотрит на меня сердито, разочаровано и никогда ко мне не подходит. Стоит вдалике и молча наблюдает. А я хочу подбежать, напрыгнуть на него. Зацеловать, потому-что безумно соскучилась по его поцелуям, объятьям, устала жить без его прикосновений, без его любви. Но меня держит прозрачная стена из толстого закалённого стекла. Я безуспешно пытаюсь её разрушить, разбивая кулаки в кровь, ломая руки, но она не поддаётся. От бессилия падаю на колени и сжымаюсь в тресущейся от безмолвного плача комок, а стена продолжает стоять измазанная красными кровавыми потёками. И этот кошмар мне снится практически каждую ночь.

Мне кажется я скоро сойду с ума.

Мои размышления прервал дверной звонок. Кто там ещё? У Егора был свой ключ, да и сегодня он не должен приехать.

Поднявшись с дивана, пошла открывать.

— Кто? — спросила, слегка напугавшись, своего сухого, едва слышного голоса.

— Ника, это я, — ответила Саша.

Она не говорила, что сегодня приедет. Вчера ведь разговаривали по телефону. Открыла дверь, она зашла нагруженная пакетами.

— Привет. Ты не говорила, что приедешь, — обняла себя руками, голова сильно болела, чувствовалась слабость. Если честно, мне сейчас не до гостей.

— Вот, — подняла покупки. — Принесла то, что ты любишь.

— У меня всё есть, спасибо, — мысль о еде вызвала тошноту.

— Да, и даже твои обожаемые роллы Филадельфия, со сливочным сыром, огурцом и лососем.

Я сглотнула и прикрыла рот. Если она не прекратит, мне совсем станет плохо.

— Тоже не хочу. Ты и правда пришла меня кормить? И вообще, почему ты не на работе?

— У меня сегодня выходной, — застыла, держа упаковку роллов в руках.

— Провела бы его с Кириллом, а не с моей унылой физиономией, — едва держалась на ногах, присела на диван, закинув, под себя ноги.

— Ника, тебе надо поесть, — жалостливо проговорила Саша. — Что там у вас произошло с Егором, на тебе лица нет, он ходит чернее тучи. Опять поругались, да?

— Ничего не произошло. Всё нормально, — промычала Я.

— Ты себя до гроба доведешь. Кожа и кости. Так нельзя. Ты ведь можешь заболеть. На кого, планируешь дочку оставить?

— Я здорова, мне давно следовало сбросить лишний вес, — отмахнулась.

— Глупости. У тебя нет лишнего веса. Ник, давай сходим к психологу.

— Чего?

— Я тебе о нём рассказывала, он хороший специалист, поможет тебе прийти в себя. Уверена, станет легче, и ты быстро отправишься. Ну, хватит страдать, — Саша ущипнула меня за бедро. — Я очень беспокоюсь о тебе. Давай хотя бы поедим, — потрясла пакетом. — У меня у самой слюнки побежали от запаха.

— Эх, что с тобой делать. Давай.

Встала с дивана, пошла на кухню, поставила чайник, достала пирожное из холодильника. Саша открыла контейнер с роллами, в нос ударил запах теплого риса и свежей рыбы. Тошнота снова начала подкатывать. Это продолжается уже несколько дней, тошнило в основном утром и по вечерам, болела голова, бросало то в жар, то в холод. Может, чем-то отравилась? Или такое состояние из-за депрессии.

Я подошла к окну, приоткрыла его, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха.

— Что с тобой? Тебе плохо? — Саша смотрела на меня широко распахнутыми глазами, с едва приподнятыми бровями.

— Нет, нет, всё хорошо. Запах какой-то, — приподняла верхнюю губу, нахмурив брови. — Рыба наверное не свежая.

— Быть такого не может, при мне делами эти суши, — принюхалась к еде, — пахнет отменно! — потом посмотрела на меня с подозрением. — И давно, это у тебя?...

— Что?... — спросила с удивлением.

— Реакция на запахи. По утрам тошнит, снижение энергии, быстрая утомляемость. Может грудь увеличилась? А, скажи-ка мне, моя дорогая, давно ли у тебя был цикл.

— Что?... — у меня, как пластинку заело. — Какой цикл?... Ааа, не помню, — отмахнулась. — после родов он нестабильный, я и не слежу.

Саша подошла к своей сумочке, начала там копаться, что-то пылко искать.

— Да, где же он. Я точно знаю, что был. А, вот нашла! — расплылась в улыбке, показывая мне небольшую картонную коробочку. — На, — передала мне её, — иди в туалет и пописай на него. Ну, я думаю, там сама разберёшься. Не впервой.

Смотрела на неё с выпученными глазами.

— Саш, ты не так всё поняла. Это всё из-за моей хандры. Не то, что ты подумала, — опустила голову, спрятав глаза. Мне почему-то было стыдно перед ней.

— Ник, давай, ты будешь рассказывать, про своё уныние, кому-то другому. Я акушер-гинеколог, такое определяю на раз... — щёлкнула пальцами. — Иди писай, — всучила мне тест на беременность, подтолкнув в сторону туалета. — В конце концов, что тебе сложно? Нет, так нет.

Я поплелась в туалет. Это был мой первый тест, при первой беременности, тест делать не пришлось, там сразу анализы всё подтвердили. Сделала всё по инструкции, пока ждала результат, в голове мысли яркими вспышками мелькает одна за другой. Утренняя тошнота, то, как чуть не вырвало от запаха рыбы, а ещё то, что мы с Егором не предохранялись. Об этом нужно было думать в первую очередь, но находясь в смятении и расстроенных чувствах, я этого делать не могла.

Я смотрела уже минут десять, на две яркие полоски на тесте и не могла пошевелиться. Господи, глупая какая. Второй раз на одни и те же грабли. Что теперь делать, зачем Егору второй ребёнок от нелюбимой женщины?...

Мои мысли оборвал стук в дверь.

— Ника, у тебя всё в порядке!? Ариша проснулась. Выходи давай.

Я открыла дверь, сразу кинувшись в объятья Саши, не могла сдержать слёзы.

— Подтвердилось! — кивнула головой, рыдая. — Ну, а чё ревёшь, радовать надо. Малыш, это же счастье, — водила руками по спине, успокаивая меня.

— Детям нужна полная семья, а у нас не пойми, что!... — слёзно голосила. — Он, не любит меня, понимаешь. Он сам это сказал. На новый год просто попользовал меня, как резиновую куклу и ушёл, сказав, что это был просто секс. Я сделаю аборт и уеду в другой город, меня Вова звал, он поможет устроиться.

— Думаешь Егор отпустит дочь? С абортом, тоже повремени, такие решения не принимаются с бухты-барахты. Ты успокойся, выдохни, а потом подумай хорошо. Ты от обиды, захочешь ему насолить, сделав аборт, а пострадает невинное дитя. Ладно пошли кормить малую, а то она проснулась, а мамы рядом нет... Ну, всё, всё, вытирай слёзы, — Саша подбадривала меня, как могла. И я ей за эту помощь очень была благодарна.

— Егор, по документам Арише никто, только его отчество. Так что, он не сможет препятствовать, — подошла к кроватке, взяла на руки дочурку, нежно поцеловала в пухлые щёчки. — Я ведь думала он вернётся, — посмотрела с любовью на дочь, которая кушала с аппетитом смесь. — Конечно, зачем ему, пелёнки, распашонки, когда он может приходить сюда несколько раз в неделю, чтоб дочь повидать. Да, ещё время от времени секс перепадёт, — от обиды слёзы опять навернулись, приложила руку к носу, шмыгнув. — А там на квартире поджидает разогретая Илона. Которой кстати он ключи от квартиры Кирилла дал. Он в курсе?