Сводные. Запрети мне любить тебя

– Хватит оскорблять мою маму! Если я спускаю тебе с рук то, что ты говоришь обо мне, то за свою маму я тебе глотку порву, имей ввиду. – вызверилась я.

Ком обиды рос в груди, и меня распирало что-нибудь сделать ему в ответ. Но не сейчас. Чуть позже. Когда он не будет готов. Отомщу в его же стиле.

И, самое обидное в том, что отчасти он прав. Я ведь действительно хотела нажаловаться его отцу. Пусть и по другой причине, но… Но ведь и он не ведет себя дружелюбно! Как бы там ни было, он не имеет права так поступать со мной. Я ему не груша для битья. И глотать происходящее не собираюсь.

– Так и быть, отвезу тебя домой. – после минутной паузы, произнес он, сделав вид, что не заметил моей вспышки злости.
– Повезло тебе, что нам по пути.

Я закатила глаза и демонстративно уткнулась в телефон. Правда, уже спустя несколько секунд, его пришлось убрать подальше, потому что Ян ездил, как чертов шумахер!

Я вцепилась в дверную ручку, словно в последнюю соломинку, которая могла меня спасти. Ибо машина уходила в занос на поворотах только так. А на стрелку спидометра я и взглянуть боялась. Наверняка увижу там трехзначные цифры!

– Ты убить нас решил? – прошипела я, понимая, что больше не могу молчать. Страх бил изнутри фонтаном.

– Спокойно, Маша, я – Дубровский. – мертвенно бесстрастным тоном ответил мне братец.

– Да хоть сын маминой подруги! Сбавь скорость! Я ещё пожить хочу. Встретить парня своей мечты. Создать с ним семью. Родить детишек.

Не знаю, зачем я это всё говорила ему. Видимо, на меня повлиял страх за собственную жизнь, адреналин и сердце, колотящееся в горле.

Ян откровенно заржал, высмеивая:

– У тебя даже мечты примитивные. Просто треш. – оскалился парень, уходя в очередной занос на повороте.

– Не тебе меня судить, придурок! – стукнула по изголовью водительского сиденья сжатыми кулачками. – Можно подумать, у тебя мечты гениальнее «снять баб и оторваться с друзьями и бухлом в клубе». Причем, проворачивая это всё за папин счет!

Ян притих. Я увидела, как в зеркале заднего вида заиграли желваки на его скулах. А в глазах поселилась ещё большая чернота. Его руки с силой сжали руль. Так, что побелели костяшки пальцев.

Из хорошего – машина сбавила скорость. А это уже небольшая победа.

– Приехали. – глухо буркнул парень, резко затормозив. – Выметайся из моей машины, ведьма.

Я едва удержалась от того, чтобы взвыть вслух. Какой же он… невозможный! С ним прямо, как на пороховой бочке! Тебя кидает из стороны в сторону, и никогда не знаешь, когда именно всё вокруг взлетит на воздух.

Подхватив сумку и умостив в руках книги, я ринулась из машины, громко хлопнув дверью напоследок.

– Осторожней, психованная! – крикнул мне вслед. – Это раритет!

Я в ответ соорудила ему неприличный жест из трёх согнутых и одного, смотрящего вверх, среднего пальца. При этом развернулась к нему лицом, прижимая книги к груди, чтобы ещё и глазами передать всё, что думаю о нём.

– Пошёл к черту! – тихо прошипела, хотя и понимала, что он меня не услышит.

Но, видимо, Соколов обладает суперспособностью читать по губам.

Его лицо исказила гримаса. Машина рыкнула несколько раз. И вместо того, чтобы загнать её домой, в гараж, он резко развернулся и помчался прочь от дома.

– Скатертью дорожка. Кто из нас ещё на самом деле психованный... – вернула ему шпильку. И пусть он не слышал, но на душе стало легче.

Домой я заходила с ощущением небольшой победы. По крайней мере, желание хлопать дверьми и втаптывать ногами в пол всё, что попадется на пути, пропало.

– Евочка, с возвращением. – холл вёл прямо на кухню, поэтому мама меня сразу заметила. Бросила все свои дела и вышла навстречу, вытирая руки о полотенце. Заключила меня в объятия. – Как день прошёл, милая? – чмокнула в макушку.

– Всё хорошо, мам. – улыбнулась я.

– Давай помогу с книгами. – она, не дожидаясь ответа, взяла у меня половину, и вместе со мной отправилась наверх в мою комнату. – Ух, какие тяжелые. Как же ты их сама донесла?

– Ян довёз.

Моральная победа над сводным братом всё ещё теплилась, поэтому я приняла решение попробовать самой разобраться с этим вредителем, оставив ябедничество на самый крайний вариант. Если всё окончательно выйдет из-под контроля, или наш конфликт перейдет все мыслимые и немыслимые границы.

– Ох, я же ещё не успела ужин приготовить, - вскинулась мама.

– Ничего страшного, он всё равно уехал по делам. – на губах грозила нарисоваться злорадная ухмылочка, но я подавила её.

Мама у меня очень проницательный человек. И если бы не её влюбленность в Николая Владимировича, она бы давно заметила, что между мной и Яном не всё так прекрасно, как кажется за совместными семейными ужинами.

– И даже домой не зашел?
– удивилась она, положив книги на письменный стол в моей комнате.

– Он же у нас взрослый мальчик. Не забывай. – мой шутливый тон заставил маму расслабиться.

– Ладно, давай, раскладывай книги, делай домашнее задание и спускайся вниз ужинать. Я как раз закончу готовить.

– Ма-ам, у меня же сегодня смена. Забыла?

Она нахмурилась и поджала губы. Ей не нравилась моя подработка баристой в кофейне. И если раньше она с горем пополам мирилась с этим, когда у нас было совсем туго с финансами, то сейчас и слышать ничего не хотела.

– Ева, мы же обсуждали.

– Я все равно не уйду с работы, мам. Не хочу просить карманные деньги у Николая Владимировича. – я оставалась непреклонной.

– Я тебе буду давать со своей зарплаты.

– Нет. – покачала головой. Спорить с мамой в очередной раз не хотелось, но я понимала, что она будет об этом говорить до тех пор, пока я поддамся на её уговоры. – К тому же за три года ко мне все уже привыкли. Да и я к ним тоже.

Мама устало вздохнула.

– Хорошо. Но если это скажется на твоей учебе, обещай мне, что ты уйдешь. – строго посмотрела на меня.