Сводные

Резко развернув девчонку в своих руках, Метеля дернул вверх её футболку, обнажая пирсинг в пупке. Не сдержавшись, он глухо прорычал от досады, поднимая к ней рассерженный взгляд.

— Откуда? — выпалил он.

Юля захлопала глазами, приходя в себя. Слишком быстрая смена его настроения, оставила её в растерянности и недоумении.

— Денис договорился, чтобы девчонка с его общаги проколола, — честно призналась Юля. — Она умеет, она вся исколота. Ты бы видел её.

Сережа закрыл глаза, подавляя в себе все гневные нелицеприятные слова, какими в настоящий момент охарактеризовал бы своего лучшего друга. Он даже не понимал, почему так сильно разозлился. Была ли причина в том, что это Денис стал для неё героем, исполнившим глупую мечту? Или все потому, что она сделала что-то со своим телом, не спросив у него разрешения?

После того, как эта мысль проскочила в его голове, он абсолютно точно осознал, почему так отреагировал. Она сделала что-то, не сказав ему. Не спросив его разрешения. Сейчас это был пирсинг, а что будет в следующий раз? Она без спроса лишится девственности?

— Почему ты на меня злишься? — вдруг спросила Юля, скрещивая руки на груди в защитном жесте.

Её уверенная стойка и прямой взгляд чуть прищуренных зеленых глаз, разозлили его еще сильнее.

— Да потому, что ты сделала необдуманный глупый поступок, что будет с тобой до конца твоих дней, — прорычал Сергей. — Ты уверенна, что эта девчонка ничем не больна? Что она правильно обрабатывает свои инструменты? Ты даже не подумала о том, что она могла заразить тебя гепатитом или подобной ерундой. А твой Денис, к нему у меня будет отдельный разговор…

Юля закусила губу, сдерживая злые слезы.

— Пошел к черту! — прошипела она и, развернувшись, пошла в сторону выхода из спортивного зала.

Метеля был не готов так закончить этот разговор. Никогда прежде она не позволяла себе так разговаривать с ним. Поэтому, устремившись за ней, он схватил её за руку и резко дернул на себя, заставляя развернуться. Он не знал, что собирался сказать. Однако стоило ей поднять к нему лицо, обнажая его взору стекающие по красным щекам злые слезы, весь запал продолжать спор куда-то пропал.

А вот она не собиралась отступать. Вырвав у него руку, она залепила ему такую звонкую пощечину, что на мгновенье ей показалось, что их услышала даже консьержка, сидящая внизу. Она вложила в эту пощечину всю обиду, все невысказанные эмоции, поэтому было неудивительно, что та выдалась такой сильной. Не сдержавшись, девчонка тут же пискнула от боли, что огнем пронзила пальцы. Сережа, дернувшийся от её удара, словно в замедленной съемке повернул к ней голову, всматриваясь в раскрасневшееся лицо с горящими глазами, в обрамлении нескольких русых кудрей, выскользнувших из пучка на затылке. И не смог сдержаться. Шагнул вперед, обхватил руками за талию и впился в дрожащие губы с такой силой, что его зубы ударились о её зубы. Он провел довольно много времени в мечтах о том, каким будет их первый поцелуй, но ни разу в его голове он не был таким. Всегда мягкий и нежный, немного пугливый, на практике он оказался стремительным, глубоким и немного диким. Она ответила практически сразу, с силой вцепившись в его плечи, когда он немного приподнял её от пола, прижимая к себе так, чтобы между ними не осталось ни миллиметра свободного места. Сережа понимал, что должен был притормозить. Замедлиться, дать ей возможность понять происходящее. Осознать, что он сделал с ней и что это значило.

Но он боялся останавливаться. Боялся дать ей возможность подумать, чтобы отстраниться. Боялся, что она оттолкнет его и больше к себе не подпустит. Сережа понимал, что у него был всего один шанс, поэтому он решил воспользоваться им сполна. Он взял напором, силой, уверенностью там, где должен был лишь попросить. Он целовал её так, словно пытался завоевать, подчинить, заклеймить, но вместе с тем его поцелуй буквально кричал о потребности в ней, молил о взаимности. Он целовал её так, словно умер бы, если бы она отстранилась. Так, словно ему не нужен был воздух, не нужна была земля под ногами. Словно кроме неё в мире вообще никого не было, а она была единственной женщиной, высшим божеством и восьмым чудом света. Его руки сместились к ней на задницу, жадно обхватив. Он поднял её ещё выше, побуждая обхватить себя ногами за талию, и девушка послушно скрестила ноги на его пояснице. Её руки запутались в жестких волосах на его затылке, а она сама отвечала на его ласки с той же силой и самоотверженностью, словно и сама едва могла сдержаться. Инстинктивно он двинулся вперед, пока спина девчонки не коснулась стены, вырвав глухой стон с припухших губ.

Этот стон заставил Метельского буквально взвыть. Его губы скользнули на её шею, прикусывая и посасывая нежную бархатистую кожу. Юля вывернулась в его руках, выворачивая голову и подставляя больше кожи для него. Она дышала быстро и прерывисто, елозя и выгибаясь инстинктивно, словно не могла сдерживаться. В какой-то момент Юлька дернулась так, что выпуклость в области ширинки парня толкнулась прямо в её сердцевину. Они оба замерли, потерявшись в этом ощущении, а потом Метеля начал медленно двигаться. Несмотря на одежду, разделявшую их, это прикосновение было первым сексуальным опытом, что случился с девчонкой. Оторвавшись от её шеи, Сережа слегка отклонился, всматриваясь в искаженное наслаждением лицо в поисках хоть какого-то возражения с её стороны. Она не только не была против того, что между ними происходило, но и, к его удивлению, начала двигаться с ним в унисон. Он снова припал к её губам, но в этот раз поцелуй был медленным и глубоким. Они продолжали целоваться даже тогда, как их движения ускорились. Сережа вбивался в неё так, словно между ними не было одежды, а тихие стоны, что раз за разом срывались с розовых губ, лишь поощряли его не останавливаться. Он абсолютно точно понял, в какой момент она достигла пика. Оторвавшись от него, она склонила лицо к его плечу и несильно прикусила, проглатывая глухой стон. Это стало последней каплей, заставившей и его скользнуть через край. Он стоял в полутьме школьного спортзала, прижимая к холодной стене свою девочку, а глупый смех разрывал его от понимания, что он только что кончил в штаны.

— Что ты делаешь со мной? — прошептал он, не в силах оторваться от неё.

По-прежнему сжимая её так крепко, словно от этого зависила судьба всего человечества, он желал остаться в этом моменте навсегда. А она, маленькая и податливая, все еще мелко дрожала в его руках от пережитого оргазма. А потом прижалась к нему так сильно, словно тоже почувствовала всю важность момента, что их связал.

Юлин мир раскололся на жизнь, что была у неё до этого вечера и той жизни, что она видела после.

Это как будто все её мечты вмиг исполнились. Он был с ней, целовал её. Он только что доставил ей первый в её жизни оргазм. Он хотел её. Сережа хотел её так же сильно, как и она хотела его все это время. Она чувствовала это своей кожей, чувствовала в тех прикосновениях, что он дарил ей. Видела это в его глазах. И ей было так страшно от того, что должно было произойти дальше. Она боялась поднять голову от его плеча и встретиться с его синими глазами. Боялась того, что могла увидеть во взгляде, направленном на неё. Боялась того, что он поймет, что сделал и отступится. Опустит её на пол и больше никогда не поцелует так, как целовал до этого.

Чувствуя, что у неё может больше не представится возможности, она закрыла глаза и прошептала ему в плечо то, что боялась произнести вслух уже довольно долгое время.

— Я люблю тебя, — едва слышно произнесли её губы.

Сережа, все еще пытавшийся перевести дыхание, замер от едва услышанных слов. Он даже подумал, что это с ним его мозг решил так подшутить, выдавая мечты за реальность. Поэтому он действовал осторожно, когда откинул голову, рассматривая прижавшуюся к нему девчонку. Юля тоже подняла голову и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, готовая к любому ответу, что он мог дать. Раскрасневшаяся, с растрепанными волосами и опухшими губами, она была такой красивой, что Метеля смотрел на неё не в силах отвести взгляда. Ему хотелось, чтобы её лик отразился на его коже татуировкой, давая возможность в любой момент дня и ночи любоваться ею.

Юля смутилась, когда молчание между ними затянулось. Она не ждала, что он ответит ей тем же, хоть и очень сильно надеялась.

— Кроха, — ласково прошептал он и потянулся к её губам, целуя так нежно, ласково и трепетно, что слезы снова подступили к её глазам. — Моя девочка любимая.

Он целовал её губы, щеки, нос, глаза — все, до чего дотягивался. Словно сумасшедший вдыхал запах её волос, терся кожей о нежную кожу её лица. А она всхлипывала, не веря тому, что её чувства были взаимными. Нет, она знала, что его чувства не могли соперничать с той всепоглощающей сильной любовью, что она сама испытывала к нему уже давно. Но и того, что он дарил в ответ, девчонке было достаточно, чтобы чувствовать себя самой счастливой на земле.

— Мне кажется, что я сплю. Что все это мне снится, — все еще шептала Юля, словно боялась, что страхи оправдаются, и она проснется, если скажет это немного громче.

Сережа улыбнулся, убирая пальцами волосы с её лица.

— Тогда это точно мой сон, — он попытался выглядеть серьезным, но счастливая ухмылка не слазила с его лица, помимо воли растягивая губы. — Поверить не могу, что я кончил в штаны. Со мной такого раньше не случалось.

Румянец окрасил её розовые щеки, когда Юля подумала над его словами. Это были взрослые интимные разговоры, а девчонка совсем к ним не привыкла. Но вместе с тем, это был Сережа. Первый, к кому она прибежала за помощью, когда у неё впервые пошли месячные в прошлом году. Быть с ним было так естественно для неё, так правильно, что она прогнала все дурные мысли и полностью расслабилась в его руках. Ей не хотелось думать о том, что будет, когда её ноги коснутся пола. Она мечтала навсегда остаться в этом мгновенье.