Сводный босс

Корейский «Хэтчбек» с характерным свистом стёртых тормозных колодок останавливается перед нами, и мы по очереди ныряем в стойкий амбре дешёвого табака и ароматизатора «ёлочка».

— Твэрская, да? — поднимает тёмные брови в зеркало заднего вида наш личный водитель Хикматулло.

Я еле успеваю кивнуть, когда Гас проникает мне в рот языком и усаживает себе на колени.

— Гас-младший каждый день ревел, глядя на твою фотографию, матрёшка, — мычит, ныряя пальцами под четвертинку моей футболки. Жадно мнёт грудь руками и сдавленно шипит: — Предупреждать надо, что ты голенькая, так и в штаны опростоволоситься недолго.

— Тормозните около «Макдональдса», — прерываю наш страстный петтинг, завидя издалека жёлтую букву фастфуда.

Тяжело дыша, Гас отрывается от моей шеи и непонимающе смотрит на меня.

— Хочу проверить одну теорию, — поясняю, соскальзывая с его колен. — Жди здесь.

Ураганом врываюсь в царство картошки фри, оплачиваю стакан латте и, не отходя от кассы, делаю глоток. Ничем не выдающаяся смесь из молока и дешёвых зёрен — самый вкусный кофе в моей жизни.

Выхожу на улицу и выбрасываю стаканчик с едва початым напитком в урну. Улыбка растягивает рот, потому что я только что получила утвердительный ответ на самый важный вопрос своей жизни. Гас растерянно смотрит на меня из окна такси, явно не понимая, что происходит. Ему и необязательно знать. Достаточно того, что я знаю, рядом с ним моя жизнь играет самыми сочными красками. В его присутствии даже невкусная реальность становится изысканным деликатесом. Плохиш Малфой — мой «тот самый».

В вестибюль «Националя» мы вламываемся в образе сиамских близнецов, тела и головы приклеены друг к другу килограммами страсти и литрами разлуки. Шокировав испуганно квохчущую администраторшу и до блеска отполировав стены лифта спинами, вваливаемся в номер.

На ходу скидываю топ и джинсы, жадно следя, как Гас сдирает с себя футболку, увлекая меня к широкой кровати.

— Что за девка с тобой в фейсбуке? — хриплю, обвивая ногами его талию.

— Гуру русского языка, матрёшка. Не ревнуй, Елена прирождённая фанатка кисок, у тебя с ней шансов больше. Хотя, о чём это я. С тобой уже ни у кого шансов нет.

Гас укладывает меня на кровать и нависает сверху. Я, как истинная голодная самка, сама стягиваю с себя незатейливые бесшовные трусики и подпинываю его бёдра к себе.

— Долго копаешься, Малфой, — хнычу, наблюдая, как он возится с джинсами.

— Я ждал, — Гас бросает взгляд на невидимые часы на руке, — семь дней, десять часов и... — морщит лоб и фыркает.

— Ладно, я не до такой степени романтичен, чтобы считать минуты. Долго ждал, короче, и могу ещё немного подождать.

Его тугая эрекция упирается между моих разведённых ног, и я едва не вою от желания получить его внутри.

— Матрёшка, — лицо Гаса напряжено, когда он находит мою руку и слегка сжимает, — я знаю, что далёк от идеала, но с тобой готов меняться к лучшему. Каждый день. Эта неделя была самой ужасной в моей жизни, и я не хочу пережить такое ещё раз. Я бы прилетел к тебе на следующий же день, но знаешь, проще научить Бритни петь, чем американскому гражданину попасть на территорию санкционной России. К счастью, за деньги в твоей стране можно, действительно, всё. Я к чему всё это, матрёшка, — его голос становится ниже, — ты моя гирлянда на двести пятьдесят, и у меня от тебя пробки повышибало окончательно и бесповоротно. Никакие зайчики и кошечки на хер не нужны, — впивается в меня взглядом и сжимает мою левую руку.7c261c

– Замри , матрешка , еще один исторический момент…

Громко охаю, потому что в этот момент он входит в меня, и вместе в этим чувствую тепло ободка на безымянном пальце.

Гас замирает и напряженно всматривается в меня штормовой синевой.

– Гас-младший очень просил сделать предложение одновременно. Говорит, что его возлюбленная уже согласилась. Слово за тобой, матрешка.

А я снова теряю дар речи. Непонимающе таращусь на мерцающие грани ромбовидного бриллианта, тщетно пытаясь унять бушующий водоворот эмоций, подступающий к глазам и горлу.

– Кажется, тебе не нужен мой ответ, Малфой, - сиплю, смачивая языком пересохшие губы.

– Ты все равно выйдешь за меня, матрешка, - шепчет Гас – Ty vyydesh za menya? Просто скажи, да, а то у меня член отвалится.

– А бриллиант размером с голову Ким Чен Ына, что бы все знали, что птичка окольцована?

– Зраишь в корень, матрешка.

– Ты ведь знаешь, что у нас в России кольцо носят на другой руке?- уточняю непослушными губами.

Гас шумно вздыхает и жестом фокусника вытаскивает из-за моего уха еще одно кольцо.

– Я это предусмотрел. Будешь ходить, как ювелирная витрина, что бы каждая похотливая собака в любой стране мира знала, что ты моя. Так да или нет, матрешка? Гас-младший, кажется сейчас снова расплачется.

Сомневаюсь ли я? Ни секунды. Пойло Рональда Макдональда не врет. Я просто отвлекаю себя все это время, что бы снова не разреветься.

Глажу его по небритым щекам и быстро целую шрам на губе.

– Согласна, Гас.

Без того твордое тело напрягается на мне, пушистые ресницы трепещут.

– Повтори, - шепчет Гас и осторожно толкается внутрь.

– Хочу быть твоей женой, Малфой.

– Матрёшка….

– А?

– На Земле и на Луне нет счастливее меня.

Улыбаясь, закрываю глаза и отдаюсь его движениям во мне, когда вдруг вспоминаю :

– Гас, я перестала принимать таблетки, как только вернулась домой.

– Это замечательно, матрешка, - белозубый рот растягивается в широкой улыбке.

– Проверим , сколько мини-матрешек из тебя можно извлечь. Лично я рассчитываю минимум на пять.

Уже в который раз за сегодняшний день, когда я думаю, что счастливее быть невозможно, Гас доказывает мне обратное. О,да, Джоан, мы точно всё просрали.

Эпилог

Десять лет спустя.

Гас

— Саша, слезь с папиных колен и сядь на место. Сейчас будем взлетать, — недовольно ворчит матрёшка.

Дочка раздражённо морщит лоб и щурит зелёные кошачьи глазки.

— Почему мне нельзя сидеть с папой? Он будет меня держать.

Ухмыляюсь, глядя, как в глазах жены вспыхивает горючая ревность. Саша на сто процентов папина дочка.

— Малышка, сядь к брату, — заговорщицки шепчу ей на ухо, — нам с твоей мамой нужно немного посекретничать.

Александра обожает Макса, поэтому немного попыхтев, слезает с моих колен и топает маленькими ножками к коричневому креслу, где моя девятилетняя копия сосредоточенно мочит космических монстров.

— Матрёшка, — похлопываю по кожаной обивке рядом с собой, — иди сюда.